На дальнем кордоне (СИ) - Макеев Максим Сергеевич - Страница 28

— Ты, Сергей, помог сильно, совсем я думал род свой сгублю. Но нет, не сгубил. Ты помог. Я ту первую встречу нашу хорошо помню. И потом, что было, тоже. Не стал ты на себя силу брать, под меня пошел. За это я тебя и уважаю, не захотел власть брать. Молодец, — дед растягивал свой монолог, тянул время, — но если правда то, о чем ты говоришь, что у мурманов, варягов да словенов делается, а я вижу, что правда, все так как ты сказал было, хоть и не был ты в словенских городках. Значит, и дальше по твоему будет. А это уже порядок привычный порушит, и новый поставит. И я на это повлиять не смогу, пристраиваться придется. Но в любой новый порядок лучше большим, сильным родом встречать. А ты в этом помочь можешь, успел я за тобой понаблюдать. Не знаю, какая сила тебя к нам забросила, но знаки были, когда мы братались, и знаки хорошие. А значит, сила та роду нашему на пользу сделала все…

Я прервал деда. Пора открыть карты. Когда он про меня все знать будет — доверять больше станет:

— Не сила, Буревой, не сила. Люди меня сюда забросили. Они в лаборатории…ну, большой кузнице сложной, эксперимент проводили, по типу того, как мы сегодня первый раз станок запускали. Тоже дело новое делали. Но ошиблись они, и меня случайно сюда забросили. Без умысла злого, а по ошибке. И забросили они меня к тебе в прошлое. От этого времени до моего рождения, считай, тысяча лет прошла, да еще сто, да еще немного. Потому я точно знаю, как у вас тут все происходить будет. Мы это по записям старым изучаем. Да только в замятнях ваших мало записей до времени нашего дошло. Даже письмо словенское никто не знает. Я про Рюрика в записях тех прочел, да в пересказе многократном. Поэтому тебя спрашивал про него. У меня в записях одно было, а ты совсем другое рассказал. Но дальше что будет — это точно. По всему свету так будет.

— Ишь, ты, — только и смог выдавить дед, ошеломленно смотря на меня расширившимися глазами, — люди? В прошлое!? На тысячу лет!!? А раньше чего не рассказывал?

— А раньше ты бы мне поверил? Я ж к тебе пришел, как незнакомец странный. Ничего не знаю, одет странно, что ждать от меня, ты не знал. Поверил бы, про тысячу лет-то?

— Не-а, не поверил бы… Твоя правда, — дед почесал бороду, и выдал — а роды да племена наши, словенские, значит совсем в записях не сохранились?

— Нет, Буревой, не сохранились. Обидно, только название считай про вас и знают там, в будущем. Потомки ваши, очень далекие, по черепкам от горшков да по бревнам в земле лежащим узнают, как вы тут жили. Люди специальные те бревна копают — историки их зовут. Ты зарубку топором поставил — а они ее через тысячу лет нашли, гадают, зачем, к чему эта зарубка? Да много ли по ним узнаешь, — я вздохнул, — вот и гадают, что тут у вас, да как было.

— Значит, забыли потомки предков своих, забыли, требы не кладут… Но знать хотят, бревна старые из земли копают, ишь ты! И главное это! Вот что, Сергей, надо потомкам тоже записи оставить, но только наши, правдивые. Чтобы знали они, как предки их в поте лица своего хлеб добывали, да за добычу кровь проливали!

— Оставим, Буревой, оставим, — я даже обрадовался, не думал, что таким вот задену деда за живое, — и записи правильные, и черепки, получше тех, что они там раскапывают. Но для этого надо нам с тобой порядок этот наш новый, план то есть, составить, и продумать. Чтобы род наш своим потомкам записи оставил, да память о себе добрую в них, надо род с самого низа, почитай, поднять, да на высоту ныне не виданную! — я ткнул пальцем в крышу кузницы, — а в этом я тебе первый помощник.

Дед переварил с трудом мою пафосную речь, но вроде все понял:

— Ты про цели говорил, Сергей. Вот тебе и самая главная цель, потомкам о предках рассказать, мудрость свою передать. Да так, чтобы знали и через тысячу лет потомки наши нас, знали, да память о нас хранили, и своим потомкам передали. И нет главнее цели, ибо чем больше предков род свой знает и чтит, тем больше сила в роду том, — дед назидательно поднял палец, тоже в потолок.

— То правильно, Буревой, правильно. Памятью о предках род сильней становится, племя, что из тех родов состоит — тоже. Но это цель, так сказать, стратегическая, то есть далекая. А нам с тобой сейчас тактические, то бишь близкие к нам цели поставить, не забывая о стратегической. С голодным брюхом не до записей для потомков будет нам, а с копьем в животе — и того хуже. Не о ком рассказывать будет. Как считаешь?

— Хм, тоже верно. Давай про цели эти твои, близкие, «тахические», подумаем, да и о потомках не забудем. А в делах будет тебе моя поддержка, если будет это на пользу роду. Что ты там все рисуешь?

— Смотри, — я развернул записную книжку к деду, — это пирамида, был такой человек, или будет, не знаю как правильно сказать, Маслоу звали, так вот он сказал, если человеку жрать нечего, то не до песен ему…

И мы склонились над моими схемами…

12. Деревня на Ладожском озере. Расчетный время — апрель-май месяц 860 года (27.04–05.05)

Долго мы с Буревоем в тот день беседовали, далеко за полночь спать легли. Но договорились. И предварительный план накидали, даже со сроками. По моему календарю. Буревой выторговал себе одно условие — крупные изменения проводить будем только после того, как я ему силу Перунову приручу. Пока — только косметические. И на том спасибо, прогрессивный дед попался.

Утром Буревой собрал всех после завтрака, кратко описал международное положение, по типу «Советская Россия в огненном кольце врагов», постращал холопством да гражданской войной, типа, помещики придут да попы, царя поставят, а он на нашем горбу жировать станет. Ибо род у нас пока слабый. Но прогрессивный отряд пролетариата, в лице меня и деда, обрубит щупальца империалистической гадины, и ее передового отряда, гоповарваров, которые пытаются на нашем горбу в рай въехать, ну или попробует вместе со всеми от это гадины убежать и скрыться. Дед образно говорил, нараспев, тут такое любят.

Общественность, и недостаточно подкованный марксистско-ленинской идеологией прослойка буржуазной интеллигенции, в виде меня, малость окосела от таких речей. Знаю, что сам деда напугал, но такого от Буревоя не ожидал. Аж самому страшно стало. Налетят вороги, всех в кандалы, и в урановые шахты. А тех кто не сможет в шахтах, например детей, пошлют тонкими ручками отбирать плохие куски урана от хороших. Ужас. Дед реально страху нагнал.

После предварительной накачки, дед перешел к теории революционной борьбы, то есть стал излагать наш план. План был следующий: сидим тихо, активно развиваемся, если опасность, руки в ноги и бежать. И так, пока силу в себе не почувствуем, чтобы противостоять происходящему в Большом мире. Ну или не сможем гарантированно убежать от этих самых опасностей. А чтобы силу почувствовать, надо поднять хозяйство, да подождать, года четыре-пять, пока Обеслав (ему 11 лет), Олесь и Добруш (им по 8 лет) не подрастут, чтобы можно было их на хозяйстве оставить, когда мы на Ладогу пойдем. Обеслав и Олесь — это Агны дети, а Добруш — второй по возрасту Леды, у нее дочка старшая, Веселина. Бабы зароптали, что сильно мелких на хозяйство не оставишь, но дед сказал, что по-другому никак. Мы с ним, в свою очередь, пообещали сделать так, что бабы с мелкими и без нас справятся. А на Ладогу все равно надо. Кукше невесту искать (тот оживился), животину взять (бабы оживились), зерна на сев (я застонал, вспоминая местный хай-тек с сфере агрономии). Но для этого надо слушать меня и Буревоя, как откровение свыше, не перечить, и давать рацпредложения, то есть делиться своими проблемами со мной, я буду тут «решало». Бабы сразу потянулись. Дед их осадил, сказал, для начала уже ясно что делать, и с проблемами — это через пару недель. И выдал первые правила нового нашего совместного жития.

Первым делом обозначили вопрос гигиены. Я еле уговорил Буревоя на это, долго рассказывал про микробов, какие они мелкие, да какие страшные. Рассказывал про болезни, которые они приносят. Даже фотоаппарат достал, показать, но в него ничего не было видно, в плане микробов. Но после фотика дед проникся, и поверил, что если еще приблизить, там точно будут микробы. Я напирал, что огонь от микробов спасает, да температура. Заодно спросил, почему у их печек трубы нет. Дед сказал, что так болезней в доме меньше, и теплее. Потом он подумал, посмотрел в фотик еще раз, и своим практическим опытом подтвердил согласием мою микробную теорию. Мол, раз после дыма от печки болеют меньше, может, и правда, мелкая живность какая живет, мелко гадит в организм, и от нее болезни происходят. А от огня и дыму вся помирает, и все здоровые, как лошади. Я разубеждать не стал, он все равно повторил только то, что я ему рассказал, только своими словами. Заодно упомянул, что водка тоже от микробов помогает, если ей ранки смазывать. Внутрь не помогает. Но под серьезный разговор, решили что пищевод смазать будет неплохо, и выпили по рюмашке. Водки осталось две литровых бутылки, считая початую. Под такой аккомпанемент дальнейший разговор пошел продуктивнее. Местное же население теперь было нагружено еще и вопросами кипечения воды, мытья рук, чистки зубов самодельными щетками и ромашковым отваром, он вроде помогает от микробор на зубах.