Наука о мозге и миф о своем Я. Тоннель эго - Метцингер Томас - Страница 5

Все современные данные указывают на то, что феноменальный контент определяется не окружающей средой, а внутренними свойствами самого мозга. Более того, его существенные свойства не меняются в зависимости от того, находится перед вами роза, или вы ее всего лишь воображаете или видите во сне. Субъективное переживание «сандаловости» и «амбрости» не требует самих благовоний, для него даже не нужен нос – в принципе, его можно вызывать стимулируя подходящую комбинацию гломерул в ваших обонятельных луковицах. Гломерулы (их у вас около двух тысяч) принимают сигнал того или другого типа обонятельных клеток-рецепторов. Если целостное сенсорное ощущение запаха сандала и амбры активируется рецепторными клетками типа 18, 93, 143 и 211, следует ожидать, что тот же сознательный опыт – тот же запах – можно вызвать стимулируя соответствующие гломерулы электродом.

Ключевой вопрос состоит в установлении того, какой минимальный набор нейронных свойств нам для этого потребуется. Можно ли феноменально воспроизвести то же явление, актвируя меньшее количество, к примеру, в другом участке мозга? Большинство нейроученых, а возможно и большинство философов, ответят – да. Активируйте минимум нейронов, коррелирующих с данным сознательным опытом, и вы его воспроизведете.

Та же общая идея относится к более сложным состояниям. Их феноменальный контент – это те аспекты данного состояния (например, счастье плюс покой), которые не только возникают естественным образом в будничных ситуациях, но и могут вызываться психотропными веществами – и, по крайней мере, в принципе – злодеем-ученым, экспериментирующим над живым мозгом в пробирке. Проблема сознания целиком и полностью связана с проблемой субъективных переживаний, структуры внутренней жизни, а не познания внешнего мира.

Тоннель эго можно также рассматривать как сложное свойство глобального «нейронного коррелята сознания» (НКС). НКС – это набор нейрофункциональных характеристик вашего мозга, обеспечивающих данный сознательный опыт. Существуют одни НКС для переживаемой вами красноты розы, другие – для объекта восприятия (розы в целом) и третьи – для сопутствующего созерцанию розы ощущения счастья и покоя. Но существует и глобальный НКС – это гораздо больший набор нейронных свойств, соответствующих сознанию в целом и лежащих в основе вашей сознательной модели мира, иными словами соответствующих всей полноте ваших субъективных переживаний. Непрерывный поток информации в этом глобальном НКС и создает тоннель – мир, в котором вы проживаете сознательную жизнь.

Но кто этот «вы»? Я с самого начала заявил, что мы не получим удовлетворительной и цельной научной теории человеческого разума, если не разберемся с сутью проблемы. Это необходимо, чтобы все кусочки головоломки встали на место – чтобы увидеть картину в целом. Почему сознание субъективно? Важнейший вопрос, на который я стремлюсь ответить: почему в сознательной модели мира почти непременно присутствует центр – я, эго, переживающая сущность? Кто именно – тот я, который испытывает иллюзию резиновой руки? Что именно будто бы покидает материальное тело при ОВТ? Что именно сейчас читает эти строки?

Тоннель эго – это тоннель сознания, развивший дополнительную способность иметь стойкую перспективу первого лица и субъективную картину мира. Это тоннель сознания вместе с феноменальным Я. И вот что нам предстоит сделать: чтобы сложилась общая картина, мы должны понять, как возникает подлинное чувство Я. Мы должны объяснить ваше восприятие себя как ощущающего прикосновения к резиновой руке, как понимающего фразы, которые вы сейчас читаете. Это неподдельное осознанное чувство Я – глубочайшая форма внутреннего существования, превосходящая простое «быть в мозге» или «быть в представляющемся мозгу мире». Этой непростой форме внутреннего состояния и посвящена моя книга.

Часть первая

Проблема сознания

1. Явление мира

Сознание есть явление мира. Сущность феномена сознательного опыта – в появлении единственной и целостной реальности. Если вы в сознании, мир является вам. Это относится не только к бодрствованию, но и ко сну, однако в глубоком сне без сновидений вам ничего не представляется: тот факт, что внешняя реальность существует, и вы в ней присутствуете, вам недоступен. Вы не осознаете даже собственного существования.

Сознание – совершенно особый феномен, потому что оно одновременно является частью мира и вместе с тем включает его в себя. Все научные данные указывают на то, что сознание – часть физического мира и развивающийся биологический феномен. Однако сознательный опыт – это далеко не просто физика плюс биология – не просто фантастически сложный, изменчивый порядок нейронных сигналов в мозгу. Отличие человеческого сознания от других феноменов биологической эволюции в том, что оно дает проявиться реальности в самой себе. Оно создает внутреннее существование: процесс жизни начинает осознавать сам себя.

Судя по тому, что нам известно о мозге животных и об эволюционной цепи, явление мира в биологических нервных системах – феномен недавний, возникший, вероятно, несколько миллионов лет назад. В дарвиновской эволюции первые формы сознания могли возникнуть около двухсот миллионов лет назад в примитивной коре мозга млекопитающих, обеспечив им осознание наличия тела, ощущение существования окружающего мира и возможность управлять своим поведением. Я интуитивно предполагаю, что у птиц, рептилий и рыб тоже издавна существует более простая форма сознания. Так или иначе, животные, не обладающие рассудком и речью, безусловно, способны иметь феноменальные транспарентные состояния – а только это и требуется, чтобы сознанию явился мир. Такие известные исследователи сознания и теоретики-нейробиологи, как Энил Сет, Бернард Баарс и Дэвид Эдельман, выявили семнадцать критериев для определения структур мозга, обеспечивающих работу сознания. Свидетельства присутствия этих структур есть не только у млекопитающих, но и у птиц, и, потенциально, у осьминогов. Доказательства настолько изобильны, что уже не приходится сомневаться в наличии сознания у животных1. Животные подобно нам – наивные реалисты, и, если они, к примеру, воспринимают цвет, можно допустить, что цвет представляется им с той же очевидностью, уверенностью и непосредственностью, что и нам. Но философы отметят, что на самом деле мы этого не знаем. Рассматривать подобные вопросы можно, но только имея удовлетворительную теорию сознания.

Еще более свежий феномен, появившийся всего пару тысячелетий назад, – это осознанное формирование теорий в умах философов и ученых – представителей человеческого вида. После этого процесс жизни получил отражение не только в сознании отдельных организмов, но и в группах человеческих существ, пытавшихся постичь возникновение самосознающего разума как такового – то есть понять, что значит «явиться внутри себя». Самая увлекательная особенность человеческого разума состоит не в том, что он иногда бывает сознающим, и даже не в том, что в нем есть ФМС. Поистине примечательно то, что мы способны обращать внимание на содержание нашей ФМС и формировать представления о ней. Мы можем обсуждать его друг с другом и воспринимать все это как наши собственные действия. Процесс того, что мы обращаем внимание на наши мысли и эмоции, наше восприятие и наши телесные ощущения, сам по себе интегрирован в я-модель. Как уже отмечалось, это качество, возможно, отличает нас от большинства других животных на этой планете: мы способны обратить «взгляд от первого лица» вовнутрь, исследовать собственные эмоциональные состояния и обратить внимание на собственные мыслительные процессы. Как говорят философы, это уровни ФМС «высшего порядка». Они позволяют нам осознать тот факт, что мы представляем собой репрезентирующие системы.

Мы из века в век выдвигали теории, которые понемногу меняли наше представление о себе и, следовательно, содержание нашего сознания. Правда, сознание – устойчивый феномен, оно не меняется только потому, что мы изменили свое мнение о нем. Однако оно изменяется посредством практики (вспомните о дегустаторах вина, изобретателях новых ароматов духов, экспрессивных танцовщицах или музыкальных гениях). Людям, жившим в другие исторические эпохи, например ведического периода Древней Индии (приблизительно 1500–600 лет до нашей эры), или, скажем, европейского Средневековья, когда Бог воспринимался как действительное и постоянное присутствие, вероятно, были доступны субъективные переживания, недоступные нам сегодня. Многие глубокие формы сознательного опыта самих себя стали практически недостижимы вследствие философского просвещения и развития науки и техники – во всяком случае, для миллионов образованных, научно-информированных людей. Новые формы пришли им на замену. Теории меняют социальные практики, а практики, в конечном счете, изменяют мозг и способ нашего восприятия мира. Теория нейронных сетей описывает информационную архитектуру в мозге людей и других животных, при которой миллиарды нервных клеток соединены между собой в сеть, в которой постоянно возникают и меняются паттерны активности. Из этой теории мы узнали, что различие между структурой и содержанием – между носителем психического состояния и его внутренним значением – выражено не настолько четко, как принято думать. Значение действительно меняет структуру, хотя и медленно. А структура, в свою очередь, определяет нашу внутреннюю жизнь, поток сознательного опыта.