К вопросу об исследованиях метаисторического фактора исторического процесса (СИ) - Аблеев Сергей Рифатович - Страница 1

С. Р. Аблеев

К вопросу об исследованиях метаисторического фактора исторического процесса

Что такое «история» нам всем хорошо известно еще со школьной скамьи. А вот что стоит за понятием «метаистория» не всегда понятно даже специалистам. В советской науке его не использовали по причине созвучности, в прямом и переносном смысле, таким понятиям как «метафизика», «теология», «мистика», «эзотерика». Теология, мистика и эзотерика были развенчаны научным атеизмом и диалектическим материализмом, а метафизика, как «пережиток» теологии, была лишена своего предмета исследований. Закономерно, что и метаистории так же не нашлось места в пространстве «всеобъемлющей теории» исторического материализма.

Однако проблема вовсе не в терминах и понятиях, которые можно использовать или не использовать, или, заменить на другие, а в той реальности, что стоит за ними. Поэтому первый вопрос — это вопрос о существовании некой предметной реальности, которую некоторые мыслители обозначали понятием «метаистория». Существует ли эта реальность сама по себе? Если — да, то — что она из себя представляет? Очевидно, что термин «метаистория» появился для обозначения определенных скрытых явлений, которые, как правило, не рассматривались в традиционной истории. Причем явлений, не просто ускользнувших от историков, а явлений, возникших из иной — несоциальной, неземной действительности. Неслучайно этот термин по конструкции напоминает понятие «метафизика» в смысле философского учения о неких высших, трансцендентных основах и принципах бытия. По аналогии мы можем предполагать, что метаистория есть учение о трансцендентных основах (факторах) земного исторического процесса. Учение о неких явлениях, происходящих «поверх» обычной, зримо наблюдаемой нами истории.

Посмотрим теперь какой смысл в понятие «метаистория» вкладывали русские философы — С.Н. Булгаков, Д.Л. Андреев и Н.А. Бердяев. У Сергея Булгакова, чуть ли не единственного русского философа, по мнению Даниила Андреева, поставившего эту проблему ребром, метаистория понимается как «ноуменальная сторона того универсального процесса, который одной из своих сторон открывается для нас как история»[1, 103].

Д.Л. Андреев в книге «Роза Мира» термин «метаистория» употребляет в двух значениях. Первое: находящаяся вне поля зрения и интересов современной науки «совокупность процессов, протекающих в тех слоях инобытия, которые, будучи погружены в другие потоки времени и другие пространства, просвечивают иногда сквозь процесс, воспринимаемый нами как история»[2]. Второе значение: «учение об этих процессах инобытия»[2].

Философские представления Николая Бердяева о “метаисторическом эоне”, по всей видимости, довольно близки точке зрения Андреева. Метаисторический эон, согласно Бердяеву, не есть период будущей истории, так как он существует изначально в ином — «эсхатологическом плане». А этот план может периодически или постоянно соприкасаться с планом земным («здешним миром»).

Данному вопросу уделяли внимание не только указанные философы. И, конечно, Даниил Андреев не совсем точен, отмечая Сергея Булгакова как единственного «поставившего эту проблему ребром». Пребывая в условиях информационной блокады, возведенной советским режимом, он мог и не знать, что еще в Х1Х веке Е.П. Блаватская, а в ХХ — Ф. Ла Дью и семья Рерихов занимались изучением этого вопроса. И хотя в их работах термин «метаистория» практически не использовался, сама проблематика метаистории находилась в центре их исследовательского интереса. В середине и во второй половине ХХ столетия этому вопросу уделяли внимание ученики и последователи Рерихов — А.И. Клизовский, Р.Я. Рудзитис, Б.Н. Абрамов, П.Ф. Беликов и другие. Именно работы авторов Учения Живой Этики — группы индийских философов (Махатм), Е.И. Рерих, Н.К. Рериха, Ю.Н. Рериха, С.Н. Рериха и их учеников позволили расширить научное понимание метаисторического фактора, а точнее тех процессов, которые он обозначает.

Первый вывод, который можно сделать из анализа воззрений авторов Живой Этики на метаисторические процессы, заключается в том, что последние никоим образом не мистифицируются и не связываются с какими-либо сверхъестественными, внеприродными явлениями. С точки зрения философии Живой Этики, термин «метаисторический фактор» определяет спектр влияний на историю, которые выходят за рамки физического земного мира, то есть физической истории. Это влияние энергетических миров (внутреннего планетарного космоса — как писал Д.Л. Андреев) и принадлежащих им разумных сил. Поэтому метаисторический фактор — это еще в определенном смысле и над-исторический фактор, так как он не относится к каким-либо внутренним общественным силам. Это скорее внешняя космическая сила, которая принадлежит иному онтологическому уровню бытия, но, тем не менее, активно воздействует на земной исторический процесс.

Вместе с тем, метаисторию следует понимать и как более широкий взгляд на процесс развития земного разума. Это аспект, о котором писал Булгаков. Авторы Живой Этики вносят значительный вклад в разработку этого аспекта. В историческом анализе они рассматривают как Плотную сферу Земли, так и ее Тонкие составляющие — так называемые энергетические миры иных измерений. Такой подход вытекает из эзотерической онтологии и антропологии, которые во многом повлияли на философское мировоззрение Живой Этики. Разумная жизнь, утверждают авторы Живой Этики, существует не только в Плотной, но и в Тонкой сферах космического бытия. Но традиционная история изучает лишь события Плотного Мира. Все, что относится к Тонкому Миру, в таком случае ускользает из поля зрения и анализа. В итоге, изучается лишь часть процесса. При этом закономерно, что невнимание к целому ряду причинных факторов и явлений значительно осложняет понимание не только будущего, но и, казалось бы, хорошо изученного прошлого. Именно поэтому Николай Рерих, подразумевая участие в историческом процессе неизвестных современной науке сил, говорил об «истории помимо историков».

Постановка проблемы метаистории, а также ее серьезное научное изучение, на наш взгляд, возможны на базе нескольких теоретических постулатов или предпосылок.

- Онтологическая предпосылка: существование многомерного (в смысле метрики пространственно-временного континуума) Космоса и как следствие — существование планет в качестве многомерных космических систем (Плотная и Тонкие сферы).

- Антропологическая предпосылка: понимание человека как разумного существа, имеющего сложную био-энерго-информационную природу, которая объединяет так называемые земное и космическое (духовное) измерения микрокосма.

- Эволюционная предпосылка: непрерывность космической эволюции жизни и сознания и, как следствие, — возможность существования более развитых форм сознания и разума, нежели человеческая.

Интеграция этих предпосылок теоретически обосновывает возможность существования высокоразвитых форм разума, связанных с космическим измерением или видом жизни. Если они, эти формы разума, каким-либо образом влияли или влияют на земное общество, то их можно рассматривать в качестве метаисторического фактора исторического процесса. При этом, разумеется, мы не предполагаем, что этот разум непременно находится в сфере физического бытия, то есть в Плотном Мире. Это иной разум, сопряженный с иной — тонкой космической реальностью. Что, впрочем, совершенно не исключает возможность его проявления и в реальности физической.

Философы, по духу близкие к эзотерической традиции познания, полагали, что разум, о котором здесь говорится, находится на более высокой ступени эволюции, нежели разум человеческий. Так, например, Е.И. Рерих, в своих записях не раз отмечала, что «Старшие Братья» человечества уже прошли этап настоящей человеческой эволюции в ее земном, биологическом аспекте. Если жизнь обычного человека связана с активностью земного измерения микрокосма — физического тела и физического сознания, то жизнедеятельность высокоразвитых форм разума преимущественно связана с космическим измерением микрокосма, активность которого у среднего человека находится в латентном состоянии.