Сага о Копье: Омнибус. Том I (ЛП) - Кук Тонья - Страница 135

— Спасибо тебе, что пошел на такой риск, друг мой, — наконец вымолвил Кит-Канан. — Я прошу тебя об этом слишком часто.

Парнигар устало улыбнулся.

— Я буду воевать до конца — каким бы он ни оказался! — Долговязый воин нерешительно кашлянул. — Есть… кое-что еще.

— Да?

— Недалеко от вражеских линий мы нашли кучера госпожи Сюзины.

Кит- Канан, охваченный внезапным страхом, поднял голову.

— Он был… он жив?

— Был. — Парнигар покачал головой. — Его схватил патруль, и ему удалось сбежать. Его тяжело ранили в живот, но он смог доползти до дороги. Мы обнаружили его там.

— Что он тебе рассказал?

— Он не знал, где она. Он высадил ее у дороги и она ушла по тропе в лес. Мы обыскали окрестности. Там больше охранников, чем где-либо, так что мне кажется, поблизости располагается штаб-квартира.

Неужели она вернулась к Гиарне? Кит-Канан чувствовал невысказанный вопрос Парнигара. Нет, она ни за что не предаст мужа.

— Ты можешь показать мне это место? — настойчиво спросил эльфийский главнокомандующий.

— Разумеется.

Кит сочувственно вздохнул:

— Сожалею, что тебе придется снова отправляться в путь, но, возможно…

Парнигар отмахнулся от объяснений:

— Я буду готов, когда ты скажешь.

— А сейчас иди домой. Мари так долго ждет тебя, — приказал Кит-Канан, вспомнив, что Парнигар насквозь мокрый. — У нее, наверно, найдется для тебя сухая одежда.

— Сомневаюсь, что она захочет меня одеть! — Многозначительно усмехнулся Парнигар.

— Быстрей к жене, пока она не состарилась, поджидая тебя!

Шутка была неудачной, но Парнигар, уходя, выдавил улыбку.

Поздняя весна, Сильваност

Герматия смотрелась в зеркало. Она была молода и прекрасна… но что толку? Она была одинока.

На глазах выступили горькие слезы. Резко отвернувшись, она поднялась, но тут взгляд ее упал на кровать. Вид ложа, укрытого балдахином, застеленного стеганым одеялом, причинял ей не меньшую боль, чем отражение в зеркале. Десятки лет Герматия спала на этой кровати одна.

А теперь и ее ребенка отослали от нее. Гнев по-прежнему бушевал в ее груди, тот же гнев, что превратил двухнедельное путешествие обратно, в Сильваност, в безмолвную пытку для Ситаса. Он сносил ее ярость, не позволяя себе обращать на нее внимания, и Герматия поняла, что он победил.

Ванести был далеко, он служил рядом с дядей, там, на фронте, среди опасностей! Как мог ее муж допустить это? Какая извращенная жестокость могла заставить его так мучить свою жену? Она думала о Ситасе как о постороннем. Близость, ненадолго возникшая между ними когда-то, исчезла, унесенная тяготами войны.

Мысли ее внезапно перенеслись к Кит-Канану. Как он похож на Ситаса — и какие они разные! Герматия вспоминала их страстный роман как самое лучшее время в своей жизни. До того момента, как ее избрали в жены будущему Звездному Пророку, жизнь ее была подобна неистовому вихрю.

Затем была помолвка — Герматия из клана Дубовых Листьев выходит замуж за Ситаса, потомка Сильваноса! Она вспомнила, как Кит-Канан умолял ее — он умолял! — остаться с ним, бежать из города. Она смеялась в ответ, словно он сошел с ума.

Но теперь Герматия понимала, что безумной была тогда она. Она осознала, что престиж, положение в обществе и комфорт никогда не заменят ей того счастья, которое она бросила на ветер.

Она ясно помнила тот единственный раз после ее замужества, когда они с Кит-Кананом были вместе. Это больше не повторилось — совесть не позволяла Кит-Канану предавать брата. Долгие годы он избегал ее и чувствовал себя неловко, когда необходимость сводила их.

Покачав головой, Герматия подавила слезы. Ситас был во дворце. Она пойдет к нему и заставит его вернуть сына домой!

Она нашла мужа в кабинете — он изучал документ с золотой печатью клана Дубовых Листьев наверху страницы. При ее появлении Ситас поднял глаза, моргнув от удивления.

— Ты должен отозвать Ванести домой, — выпалила Герматия, пристально уставившись на него.

— Я этого не сделаю!

— Неужели ты не понимаешь, как много он для меня значит? — Герматии пришлось сделать над собой усилие, чтобы не закричать. — Он нужен мне здесь, рядом. У меня больше никого нет.

— Мы это уже обсуждали. Парню полезно выбраться из дворца, пожить среди солдат! Кроме того, Кит позаботится о нем. Ты что, не доверяешь ему?

— А ты ему доверяешь? — Обвинительные слова сами собой сорвались с уст Герматии.

— Почему я должен в нем сомневаться? Что ты имеешь в виду? — В ее голосе было что-то такое, что заставило Ситаса вскочить на ноги. Он подозрительно взглянул на нее.

Женщина отвернулась, внезапно успокоившись. Теперь инициатива была на ее стороне.

— Что ты имела в виду, спрашивая, доверяю ли я ему? — Голос Ситаса был ровным, холодным. — Разумеется, доверяю!

— Один раз ты уже оказался слишком доверчивым.

— Я знаю, что ты его любила, — продолжал Пророк. — Мне известно, что до нашего брака ты была его возлюбленной. Я знаю даже, что он просил тебя отправиться с ним в изгнание.

— Лучше бы я сбежала с ним! — внезапно обернувшись, выкрикнула жена.

— Ты все еще любишь его?

— Нет. — Она сама не знала, правда ли это, — Но он меня любит.

— Чушь!

— Один раз, давно, он приходил ко мне в спальню. И остался до утра. — Герматия солгала, потому что так было удобнее. Муж не должен знать, что это она пришла к Кит-Канану в комнату.

Ситас шагнул к ней.

— Почему я должен тебе верить?

— А зачем мне лгать?

Размахнувшись, он звонко ударил ее по лицу, и она, споткнувшись, отлетела к двери. С пылающим лицом женщина поднялась, уставившись на него обжигающим взглядом.

— Ванести останется на фронте, — заявил Ситас, и она, повернувшись, выбежала из комнаты.

Он подошел к окну, едва сознавая, что делает, и взглянул на запад, удивляясь, как это случилось, что брат стал ему совсем чужим.

— Ты думала, что сможешь прийти сюда и убить меня? — Генерал Гиарна снисходительно смотрел на Сюзину. Женщина прислонилась к закрытой двери. Она подобрала сломанный кинжал, но теперь он стал бесполезен — врага нельзя было ранить. Над лагерем разразилась очередная гроза, прогремел гром.

— Твоя смерть стала бы самым счастливым событием для всего Кринна! — Она говорила храбро, но мысли ее сковал страх. Как она могла быть такой глупой — прийти сюда одна, думая, что сможет одолеть этого жестокого воина? Теперь она превратилась в его пленницу.

Сердце Сюзины сжалось при мысли о страшных пытках, которые применял этот человек, чтобы заставить пленных заговорить. А жена его главного врага могла дать ему самые ценные сведения.

Генерал от души рассмеялся, уперев руки в бока и откинувшись назад, словно молодой человек.

— Тебе бы следовало знать, что меня не так легко убить.

Сюзина пристально взглянула на него.

— Помнишь последний вечер генерала Барнета?

Она бы никогда не смогла забыть это жуткое, съежившееся тело, которое генерал Гиарна отбросил прочь, словно пустую оболочку, высосав из него жизнь.

— Я обязан своим могуществом таким силам, которые ты даже не можешь себе представить!

Он возбужденно зашагал по комнате, глядя на нее.

— Существуют боги, покровительствующие сильным людям, боги, имена которых произносят лишь шепотом, глухой ночью, чтобы не напугать детей!

Генерал Гиарна резко обернулся, сосредоточенно нахмурив лоб.

— Это Моргион, бог болезней и распада. И уверяю тебя, его можно подкупить! Я плачу ему чужими жизнями, и он не трогает мою плоть! Есть и другие — Хедукель, Саргоннас! И, разумеется, — понизив голос и вздрогнув, он взглянул на Сюзину, — Владычица Тьмы, сама Такхизис! Говорят, что она изгнана, но это неправда! Она терпелива и щедра. Она дарует могущество тем, кто заслужит ее благосклонность!

Это могущество и есть сама жизнь, во всех ее проявлениях! Оно позволяет мне оставаться молодым и сильным, в то время как остальные стареют и умирают!