Сага о Копье: Омнибус. Том I (ЛП) - Кук Тонья - Страница 119

Охранники открыли завесу, закрывающую вход в ее палатку, позволили ей войти и безмолвно остались снаружи. Они будут стоять на страже до рассвета, пока их не сменят. Как обычно, это давало Сюзине чувство безопасности, и она, совершенно без сил, легла, пытаясь ненадолго уснуть.

Но Сюзина не могла заснуть. Ее охватило странное возбуждение, и вдруг она поднялась, взволнованная и недоумевающая.

Инстинктивно Сюзина направилась к своему зеркалу, достала его и поставила на туалетный столик. Сначала в зеркале было видно лишь отражение; затем она сконцентрировалась, стараясь отключиться от окружающего.

И тут перед ней появилось это прекрасное эльфийское лицо — она не видела его почти восемь месяцев. Сердце едва не выскочило у нее из груди, она подавила вздох. Это был Кит-Канан.

Волосы развевались у него за спиной, словно навстречу ему дул сильный ветер. Она вспомнила грифона — но на этот раз он не покидал ее, он возвращался!

Она вглядывалась в зеркало, затаив дыхание. Она должна немедленно сообщить об этом генералу. Эльфийский главнокомандующий возвращается в свою крепость!

Но в то же время она почувствовала, что решение ее созрело. Возвращение Кит-Канана глубоко взволновало ее. Он выглядел величественным, гордым, торжествующим. Как непохож он на генерала Гиарну! Она поняла, что ничего не расскажет об увиденном.

Торопливо, с виноватым видом она спрятала зеркало обратно в обитую бархатом шкатулку. Чуть ли не хлопнув второпях резной крышкой из слоновой кости, она спрятала шкатулку на дно сундука с одеждой и вернулась в постель.

Едва Сюзина успела вытянуться на кровати, все еще дрожа от возбуждения, как почувствовала на лице дуновение ветра и услышала, что в палатку кто-то вошел, хотя в кромешной тьме нельзя было ничего разглядеть.

Ее охватил страх. Эльфы-часовые не пропустили бы к ней никого, но одного человека они не могли, не осмелились бы остановить — их жизни находились в его руках.

Гиарна, подойдя к кровати, прикоснулся к женщине. Прикосновение обожгло ее, словно удар. как будто он нанес ей невидимую рану.

Как она его ненавидела! Все, что было связано с ним, вызывало у нее отвращение. Он был главным убийцей. Она ненавидела его за то, что он пользовался ею, пользовался всеми окружающими.

Но теперь Сюзина могла скрывать это отвращение — она видела светловолосого эльфа и его гордого крылатого коня, и даже сейчас, с генералом Гиарной, она находила утешение в своем тайном знании.

Кит- Канан направлял Аркубаллиса сквозь кромешную тьму, высматривая огни Ситэлбека. Он миновал тысячи лагерных костров, выдававших расположение вражеской армии, и знал, что эльфийская крепость находится где-то неподалеку. Он должен попасть в Ситэлбек до рассвета, иначе люди узнают о его возвращении.

Вот он! Во тьме светился огонек. И еще один!

Он велел Аркубаллису снижаться, и грифон плавно пошел вниз. Они сделали круг, и Кит-Канан разглядел три мерцавших на крыше огонька, расположенных в виде правильного треугольника. Это был знак, сигнал, указывавший ему путь в казармы, — он приказал Парнигару зажигать эти огни.

И в самом деле, когда грифон, расправив крылья, мягко приземлился на вершине башни, Кит-Канан заметил своего верного заместителя с фонарем в руке. Два других фонаря держали старый учитель Кенкатедрус и преданный ему эльф Каганести по имени Белый Локон.

Офицеры быстро отдали честь, затем горячо сжали командира в объятиях.

— Клянусь богами, господин, я рад снова видеть тебя! — хрипло произнес Парнигар.

— Это счастье и облегчение для нас. Мы ужасно беспокоились! — Кенкатедрус не мог удержаться от упрека.

— У меня есть уважительная причина. А теперь мы с Аркубаллисом должны скрыться, пока не начало светать. Я не хочу, чтобы воины узнали о моем возвращении — пока, по крайней мере.

Офицеры с любопытством взглянули на него, но удержались от расспросов и приказали управляющему конюшнями разместить Аркубаллиса в закрытом стойле. Тем временем Кит-Канан, закутавшись в широкий, плотный плащ, проскользнул в комнаты Кенкатедруса, где остался ждать двоих воинов. Они присоединились к нему, когда на востоке показались первые лучи рассвета.

Кит- Канан поведал им о поисках грифонов, описал полк летающей кавалерии и союзников-гномов и подробно рассказал о плане предстоящей битвы.

— Значит, две недели? — переспросил Парнигар, едва сдерживая возбуждение.

— Верно, друг мой, — наконец-то.

Кит- Канан понимал, сколь многое довелось пережить этим эльфам. Он и сам прошел через суровые испытания. И все же энергичным воинам пришлось хуже — они вынуждены были провести зиму, весну и начало лета взаперти в стенах крепости.

— Свежие подкрепления уже направляются к Ситэлбеку. Крылатые Всадники выступят на запад через неделю. Гномы Торбардина также готовятся занять позиции.

— Но ты хочешь, чтобы твое прибытие осталось в тайне? — уточнил Кенкатедрус.

— До тех пор, пока все не будет готово к битве. Я не желаю, чтобы враги заподозрили об изменениях в нашей тактике. Я хочу, чтобы эта атака оказалась самым большим сюрпризом в их жизни.

— Надеюсь, это будет последний сюрприз, — буркнул Парнигар.

— Я пробуду здесь неделю, затем отправлюсь на восток — договориться о деталях нашей встречи с войсками из Сильваноста. Когда я вернусь, мы начнем бой. До того времени продолжайте действовать, как и прежде. Просто не давайте им пробить брешь в стене.

— Эти старые стены держатся крепко, — заметил Парнигар. — Люди несколько раз пытались взять их приступом, но мы каждый раз отбрасывали их назад, на кучу мертвецов.

— Однако весенние бури причинили нам больше вреда, чем все вражеские вылазки, — добавил Кенкатедрус.

— Я несколько раз попадал в грозы, когда летел сюда, — сказал Кит-Канан, — и Дунбарт тоже жаловался на погоду.

— Град пробил крыши двух коровников. Мы потеряли много рогатого скота. — Кенкатедрус пустился перечислять убытки. — Прошло два смерча, немного повредив внешнюю стену.

Парнигар мрачно усмехнулся:

— Немного повредило бревенчатую стену — и смело множество вражеских палаток!

— Верно. Снаружи разрушения оказались еще большими, чем в крепости. Я никогда не видел, чтобы стихия так бушевала.

— Так бывает каждый год, — объяснил Парнигар, много времени проживший на равнинах, — но эта весна была более яростной, чем обычно. Старые эльфы рассказывают о буре, случившейся триста лет назад, когда с запада с ревом примчалась сотня циклонов. Тогда разнесло вдребезги все фермы на протяжении тысяч миль.

Кит- Канан покачал головой, пытаясь представить себе это. По сравнению с буйством стихий даже война казалась игрушечной! Он обратился мыслями к другим предметам.

— А что слышно о численности вражеской армии? Смогли ли они возместить свои потери? Увеличилась она или уменьшилась?

— Насколько нам известно… — начал было Парнигар, но бывший учитель Кит-Канана оборвал его.

— У них появилось одно пополнение, о котором мне стыдно говорить! — рявкнул Кенкатедрус. Парнигар, слушая старого воина, печально кивнул. — Эльфы! Из лесов! По-видимому, они довольны, служа захватчикам, и нимало не беспокоятся, что воюют против своего народа! — Эльф, родившийся и выросший среди башен Сильваноста, не мог понять такого подлого предательства.

— Я слышал об этом и очень удивился. Почему они переходят на сторону врага? — спросил Кит-Канан у Парнигара.

Офицер Гончих пожал плечами:

— Некоторым не нравится, что далекая столица взимает с них налоги, а должников забирают в рабство на рудники клана Дубовых Листьев. Другие считают, что торговля с людьми выгодна и открывает перед их детьми новые возможности. Существует множество эльфов, которые питают мало любви к трону или вообще не питают ее.

— Как бы то ни было, это ужасно. — вздохнул Кит-Канан. Проблема беспокоила его, но сейчас он не видел выхода.

— Тебе нужен отдых, — заметил Кенкатедрус. — А мы тем временем позаботимся о мелочах.