Черная королева (СИ) - Оленева Екатерина Александровна - Страница 15

Глава Темного Кавена продолжал безмолвно глядеть на меня. В глазах его ровным счётом ничего не отражалось.

– Тёмные маги, как и прежде в империи, будут объявлены вне закона. Вас снова будут гнать и преследовать.

– В этой войне жертвы будут не только с нашей стороны, – уронил Касиэль.

В нетерпении я взмахнула рукой:

– Не будем ходить вокруг да около, маэстро.

Мой собеседник едва заметно поморщился при это обращении.

Слепой Ткач! Нужно лучше следить за языком. В Тёмном Кавене не слишком жалуют эдонийцев.

– Я собираюсь бороться за права сына. Мне нужны сторонники. Могу я рассчитывать на вашу поддержку?

На бескровном лице мага-альбиноса не дрогнул ни один мускул:

– За принцем Фабрианом стоит закон и право первородства.

– А за мной будет стоять Сила! Законы, как известно, пишут победители.

– Вы вправе поступать так, как сочтёте нужным, королева, – вновь склонил серебристую голову маг.

Вместе с разочарованием пришёл гнев.

– Это отказ? – впрямую, жёстко спросила я. – Вы не поддержите меня?

Слова Касиэля стали для меня шоком.

Я планировала призвать кого-то из магов для охраны Риана, а часть взять с собой в столицу.

Я была уверена в их поддержке, ведь у нас одни цели!

– Вы давали Клятву-на-Крови моему мужу. Как вы смеете отвечать мне отказом?

– Я присягал Его Величеству королю Фиара. А вы здесь совершенно не при чём.

Гнев так теснил грудь, что я дышала с трудом.

– Лично вам ни я, ни мой Кавен ничего не должен, – продолжил Касиэль. – Ваши намерения узурпировать власть меня не касаются. Поддерживать вас в этом я не стану. Но у меня есть и хорошие новости. Могу заверить, что ни один подвластный мне маг не станет вам противодействовать.

– Иными словами, вы собираетесь отсидеться в стороне?

Разочарование моё было так сильно, что я не смогла держать себя в руках и вспылила.

– Если вам угодно именно так охарактеризовать ситуацию.

– Если я одержу вверх в этой борьбе, я вам этого не забуду. А принц Фабриан изначально вам враг. Неужели, поступая подобным образом, вы полагаете, что делаете разумный шаг, маэстро?

– Сначала одержите победу. Потом уже разбрасывайтесь угрозами.

Это уже было откровенно хамство.

Настолько откровенное, что я застыла, не веря собственным ушам.

Эти твари списали меня со счетов? В их глазах я всё равно что труп. Почти как мой муж.

– Это единственное, что вы хотели обсудить со мной, ваше величество?

– Можете быть свободны, – ледяным голосом поставила точку я в нашем диалоге.

Очередной поклон, похожий на утончённую издёвку.

Сияние Визора погасло.

– Слепой Ткач! – взревела я в отчаянии, хватая руками за скатерть и опрокидывая всю конструкцию на пол. – Будь оно всё проклято!!! Ты ещё ответишь за это, скользкая гнилая тварь! Ты – сдохнешь! Сдохнешь в муках! Нет! Ты лишишься своего могущества! Ты будешь жить в унижении! Станешь молить о смерти!

На мои дикие вопли принеслась охрана с мечами наперевес.

И в изумлении уставилась на разорванную в клочья скатерть, перевернутые вверх ножками столы и стулья, на разлетевшийся вдребезги Визор.

Их появление, словно холодный душ или пощёчины, привели меня в себя.

– Ваше величество? – вскинул на меня глаза начальник охраны. – Всё в порядке?

– Уберите это, – кивнула я на утроенный беспорядок.

Солдаты беспрекословно, быстро выполнили приказ.

– Оставьте меня.

Близился рассвет.

Я уронила голову на руки.

Хотелось взвывать, как раненная волчица.

Да я и чувствовала себя раненым зверем, которого с гиканьем гнали со всех сторон.

Чем быстрее бежишь, тем больше преследователей, тем больше разгорячены погоней охотники.

Все мои планы разбиты вдребезги.

Ни армии. Ни сторонников. Ничего!

Кроме детей, которых я, неизвестно как, но должна защитить.

Бросить всё? Сбежать из страны?

Так ведь не дадут!

Первоначально вроде запасного плана было намерение искать убежище у Чеаррэ, но после жёсткой отповеди Касиэля я уже не была так уверена в их поддержке.

Как говорил Сиобрян, рассчитывать можно только на самого себя.

На самом верху и в самом низу нет ни друзей, ни сторонников – ты наедине либо со звездами, либо с Тьмой.

Я должна либо победить. Либо пасть. Другого не дано.

Но как победить?

Как?!

***

Никак не ожидала, что после хмурой, наполненной дурными событиями ночи, утро выдастся ясным, как улыбка младенца.

Солнце сверкало с неба, заливая всё вокруг жизнерадостным золотым сиянием, делая выражение «белый свет» видимой очевидностью.

От одного вида солнышко настроение норовило подняться, но тяжесть, злой тенью угнездившаяся в сердце, быстро возвращала с небес на землю.

Мой муж, возможно, мёртв.

Моя дочь, возможно, в руках врагов.

Моя страна в шаге от пропасти. А те, кто её туда толкают всеми правдами и неправдами, угрозу видят во мне.

Во всём королевстве вряд ли найдётся тысяча людей, относящаяся без ненависти «к рыжей суке и её ублюдкам».

Двуликие, Сиобрян! Как мог ты позволить им повалить тебя, когда ты так нам нужен!

Ты был единственным человеком под Тремя Лунами, которому я могла верить. И вот Тёмные Боги забрали и тебя.

Моя защита, мой верный друг, отец моих детей, да будут твои последние часы спокойными.

Но я знала, что, если Дик*Кар*Стал сейчас в сознании, он пылает на том же адском костре Бездны, что и я. Его дети, его страна – всё под угрозой. А я на другом конце света. Ни поддержать, ни позаботиться, ни получить последнего напутствия.

Нет нам покоя. Ни в болезни, ни в здравии.

Мы окружены врагами со всех сторон. Каждый из них, как злой пёс, только и ждёт неверного шага, чтобы вцепиться в глотку.

«Война», – это слово огненными буквами витало повсюду.

Я должна была вернуться в столицу. Это не подлежало сомнению.

Но как только я уберу когтистую лапу с глотки северных лордов, они могут (и наверняка так и сделают), нанести удар со спины.

Разум говорил, что решение, принятое вчера, правильное – Риан должен остаться здесь. Для него самого так безопаснее. Но сердце истерично возмущалось, упрекая меня в безумии, словно говоря: «Ты плохая мать. Однажды ты уже оставила своего сына, своего первенца, прикрываясь словами о том, что обеспечиваешь ему безопасность.

Ты-то осталась в здравии и богатстве. А где твой ребёнок?

Где Лейриан?».

А дальше пламя поднималось верховым пожаром и жгло, жгло, жгло!

Эта боль никогда не уходила. Не унималась. Не отпускала.

Жизнь маленького ребёнка в этом жестоком безумном мире могла быть ужасна (мне ли не знать?).

Я столько раз гадала, столько раз молила Двуликих и даже Тёмных Богов: «Верните! Укажите след!».

Но и Небо, и Бездна оставались глухими к мольбам.

В грядущую зима Лейриану должно будет исполниться шестнадцать.

Он старше меня, той, которая впервые познала силу и горечь своего дара. Той, что встретилась с Миароном.

И всего на три года моложе меня, той, что стала его матерью.

Взрослый мужчина. Ему уже не нужна ни моя защита, ни моя любовь.

А может быть, его маленькие косточки давно сгнили под каким-нибудь кустом, омытые холодными дождями?

И его не спасли ни моя любовь, ни моя Сила, ни данная Темными Богами власть.

Знал ли ты холод? Знал ли ты голод? Боль и отчаяние, сын мой? Проклинал ли мать, бросившую тебя?

Я никогда себе не прощала той ошибки. Никогда.

Если бы только боги спросили, я бы отдала им и силу, и половину моей почти бессмертной жизни, лишь бы наверняка знать жив ли ты, мой первенец? Или умер?

Боги не спрашивали.

Боги безмолвствовали.

Даже обряд, проведённым Сиобряном, не смог пролить свет.

Слишком юным был Лейриан, чтобы духи могли проследить его путь. Но те, кто откликнулся, убеждали, что, всё-таки жив.