Долгий путь - Чандлер (Чендлер) Бертрам - Страница 24

— Двайнеч находится среди них, — сказал Майхью.

Его губы продолжали молча шевелиться, в то время как он формулировал свои мысли, а потом сказал;

— Мы должны сопровождать их в зал собрания. Остальные вернут… аппарат в катер.

— Очень хорошо, — сказал Граймс.

Ему не хотелось оставлять в катере чужаков без надзора, но он понимал, что у него нет другого выхода.

— Очень хорошо, — повторил он.

Майхью и Кларисс вышли первыми. Они соблюдали ритуал встречи с Двайнечем. Остальные марсиане без видимого любопытства смотрели на людей, переговариваясь птичьими голосами. Граймс покинул катер последним. Он подождал, пока телепаты закончат обмен мыслями, а потом сказал:

— Мы готовы, Кен.

— Хорошо. Совет ждет нас.

Совет ожидал их в обширном зале нижнего этажа одной из башен. Это была огромная комната с гладким полом, высоким сводчатым потолком и эстрадой в глубине. Не было никаких украшений, никакой мебели, кроме восьми стульев, терявшихся в огромном пространстве зала. Шесть стульев было поставлено перед эстрадой, два — непосредственно на возвышении эстрады.

На эстраде находились члены Совета, десять марсиан, все очень высокие, с одинаковыми, на человеческий взгляд, лицами. Двайнеч присоединился к ним в сопровождении Майхью и Кларисс. Он посадил землян и остался стоять позади них.

— Мы можем сесть? — спросил Граймс.

— Для этого тут и стоят стулья, — ответил Майхью.

Люди сели. Граймсу хотелось, чтобы у него была его трубка… и хоть щепотка табаку.

Молчание становилось мучительным.

Майхью принялся говорить чужим голосом. Граймс понял, что все, что тот когда-то проделал с Еленой, кто-то теперь проделывал с ним. Лицо у Майхью казалось лицом андроида, оно двигалось, но неестественно.

— Я, — сказал он, — Гайалиан, президент этого Совета. Я изучил и понимаю ваш язык. Мои голосовые связки не позволяют мне произносить необходимые звуки, так что я говорю через Майхью. Вы меня извините, если мои выражения не всегда будут точными.

— Вы отлично справляетесь, — бросил ему Вильямс.

— Спасибо, но я прошу меня не перебивать. Время летит быстро, и скоро наступит момент, когда мы, мы все, должны будем… уйти. Но вы должны знать, что произойдет…

В первый раз, когда вы явились в этот мир, который называете Марсом, мы не могли принять вас. Это помешало бы нам приготовиться… к путешествию. Вы были вполне способны выкрутиться сами. При вашем втором появлении наши приготовления были почти закончены… Наши инженеры, наши математики, наши ученые имели достаточно времени, чтобы рассмотреть вашу проблему. Ее разрешение было забавной задачей. Но для начала я должен вам сказать, кто и что мы такое. Мы не из этого мира. Много тысячелетий назад наш народ жил на другой планете, за много световых лет отсюда. Название солнца, вокруг которого она вращалась, вам ничего не скажет, к тому же этой звезды больше не существует. Мы, или, вернее, наши предки, бежали до того, как наше солнце стало сверхновой звездой. Наши корабли рассеялись. Один из них обнаружил эту планету, которая была тогда почти двойником планеты, покинутой нами. Прошли многие века, и этот мир стал умирать. Были рассмотрены возможности обновления планеты, вполне реальные, но астрономы предупредили нас о неминуемой катастрофе: планета подвергнется бомбардировке метеоритов и неизбежно погибнет.

Даже если бы мы располагали техникой транспортировки в межзвездном пространстве со скоростью, во много раз превышающей скорость света, мы не покинули бы эту планету. Она стала нам родной. Существовала одна возможность избежать истребления, спасти наши города и спастись самим. И мы ее приняли.

«Он путает времена», — подумал Граймс и громко сказал, надеясь быть услышанным:

— Значит, вы превратили ваши города в космические корабли?

— Мы превратили их в корабли времени, — сказал Майхью чужим голосом. — Мы вернулись во времена, предшествующие появлению здесь наших предков, так что они нашли цивилизацию, которую сами создали и взрастили. Мы повторили этот цикл тысячу раз с небольшими изменениями в каждом случае. Вы будете одним из таких изменений… совсем небольшим.

Где-то зазвонил колокол, медленно, торжественно.

«Обратный отсчет, — подумал Граймс, — обратный отсчет времени…»

— А если мы не хотим идти вместе с вами? — в отчаянии закричал он.

— Вы и ваши люди можете остаться, если хотите. Вы можете надеяться выжить в метеоритной буре, которая уничтожит этот мир, или попробовать вернуться на Землю. Но не забывайте, что мы даем вам шанс…

— Попытаемся, командор, — быстро проговорил Вильямс. — Попытаемся. Что нам терять?

— Ничего, — ответил президент голосом Майхью. — Вам нечего терять, но вы, может быть, много выиграете. А теперь вы должны вернуться на свой катер.

Глава 28

Они спешно вернулись на катер.

Он стоял на прежнем месте, посредине площади, сверкающий сквозь тонкую сетку струй фонтана. Марсианские техники закончили свое дело и ушли. Карлотти находился на своем месте. Зато Соня обнаружила исчезновение одеял, принесенных из хижин. «Они, видимо, решили, что мы не должны увезти с собой что-либо, взятое из города, туда, куда мы будем отправлены, — подумал Граймс.

— Закрываемся, командор? — спросил Майхью.

— Да, так будет лучше, — ответил ему Граймс.

Двери скользнули, заперев катер.

Что случится теперь? Большой колокол продолжал медленно звонить, отсчитывая последние минуты этого времени. Площадь была пуста так же, как и улицы. Атмосфера была тяжелой, напряженной.

Граймс сказал, скорее для себя, что для других:

— Я не знаю, должны ли мы включить Карлотти?..

Он поколебался, подошел к аппарату и поискал кнопку. На панели ничего не было.

— Рут! — позвал он. — Идите сюда! Что вы об этом думаете?

В этот момент колокол замолчал, и наступившая тишина произвела впечатление удара.

— Посмотрите! Посмотрите! — закричал Карнаби.

На вершинах башен, окружающих площадь, антенны начали крутиться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, и их полированная поверхность сверкала на солнце.

— Смотрите! — закричала Рут.

Измененная антенна Карлотти тоже синхронно с ними крутилась. Сперва медленно, потом быстрее. Солнце село, исчезнув на востоке. Потом наступили сумерки, утренние, а не вечерние. А потом вечер, и ночь, и день с солнцем, которое вставало на западе и заходило на востоке.

Ночь следовала за днем, а за днем следовала ночь, и все быстрее и быстрее, сплошное мигание света и тьмы, которое стало слишком быстрым: глаза видели лишь серый сумрак. Солнце превратилось в сверкающую ленту желтого цвета, Фобос — в ленту более узкую. Звезды становились серебряными пятнами. Тем не менее строения, окружающие площадь, были по-прежнему солидны, массивны и как-то ядовито блестели. На их вершинах крутились сияющие антенны.

Так продолжалось часами…

Сначала это было захватывающее зрелище, но потом интерес к нему угас. Со временем ко всему привыкаешь. Бренда Колес отошла от иллюминатора и отправилась на кухню. Вернулась она с кофе, который все выпили с удовольствием и были ей очень благодарны. Кофе оказался не очень хорошим, но в данной ситуации и такой был неплох.

— Я надеюсь, — сказал Граймс, — что мы сможем присутствовать при приземлении первых колонистов. Мне хотелось бы знать, какого рода у них были корабли…

— Кажется, наши друзья ученые начинают тормозить, — сказал Вильямс. — Я не знаю, в каком времени мы находимся… но с такой скоростью мы можем быть отброшены к моменту рождения Солнечной системы…

— Наша антенна Карлотти крутится быстрее, чем когда-либо, — прошептала Рут. — Они, вероятно, снабдили ее дополнительными роликами.

— Ах, да? — прошептал Граймс и посмотрел на дно своей чашки. — Не найдется еще немного этой жидкости, Бренда?

— Я вам налью, командор.

— Не беспокойтесь, небольшая прогулка в камбуз мне не повредит.