Воины Бури - Николс Стэн - Страница 11

— Надеемся, что дают, — пробормотал Джап.

— Дружина решила, — подчеркнуто продолжал Страйк, — все мы решили, что надо добыть звезды.

— Мне эта идея никогда не нравилась, — буркнул Хаскер.

— У тебя была масса возможностей отправиться своей дорогой.

— Я не про отряд. Я про эти трахнутые штуковины. С ними что-то не так.

— Это с тобой что-то не так, — произнес Джап себе под нос.

Но Хаскер услышал.

— Что ты сказал?

— Ты только ноешь вечно, и больше ничего, — подлил масла в огонь Джап.

— Это неправда! — вспылил Хаскер.

— Что неправда?.. А потом еще строил из себя чокнутого, нес бред про то, что звезды тебе пели…

— Какой такой бред?

Это уже был прежний Хаскер, готовый задушить за одно слово. Нельзя сказать, чтобы это вызвало недовольство Страйка, однако стало ясно, что ругань сейчас пойдет по нарастающей. А он предпочитал избегать осложнений.

— Хватит! — оборвал он спорщиков. — Мы здесь в гостях. — Он повернулся к Кеппатону, Гелораку и Хеджестусу, которые наблюдали сцену со слегка растерянным видом. — Мы все немного напряжены, — объяснил он.

— Понимаю, — сказал Кеппатон.

Расстегнув поясной мешок, Страйк присоединил звезду к остальным. Все это время он чувствовал на себе взгляды Росомах, и особенно Хаскера, с лица которого не сходило выражение отвращения.

Когда мешок опять был завязан, Кеппатон вздохнул:

— Наконец-то избавились!

Джап удивленно поднял бровь, а орки переглянулись, но никто ничего не сказал.

— Здесь, — главный кентавр протянул фиал Хеджестусу, — слеза, пролитая Адпар.

Старый провидец принял фиал осторожно.

— Признаюсь, я считал, что это невозможно. То есть, что Адпар не способна на столь человеческое проявление чувств, как слезы.

— Всего лишь от жалости к себе, — поджала губы Коилла.

— А-а-а…

— Но что я должен с этим сделать! — спросил Кеппатон.

— В древних легендах описываются похожие случаи, — сказал Хеджестус, — так что ими мы и будем руководствоваться. Как и с кровью вервольфа или костями колдуньи, нужно исходить из того, что вещество обладает большим могуществом. И его надо использовать разведенным в десяти тысячах частей чистой воды.

— Которую я выпью?

— Нет, если тебе дорога твоя жизнь.

— Или твой мочевой пузырь, — не удержался Джап.

Страйк пригвоздил его к месту суровым взглядом, но Кеппатон отнесся к шутке добродушно и улыбнулся.

Хеджестус прокашлялся.

— Состав надо приложить к пораженной конечности, — продолжал он. — И не сразу весь, а по частям, на протяжении трех дней, и для самого лучшего эффекта — в ночные часы.

— И это все? — не поверил Кеппатон.

— Естественно, надо еще соблюсти определенные правила и произнести заклинания, которые…

— От которых никакого толку, одни вопли, как во время кошачьего концерта.

— Они служат важной цели, — с негодованием возразил Хеджестус, — и к тому же…

Улыбнувшись, Кеппатон успокаивающе помахал рукой:

— Спокойно, дружище. Ты же знаешь, мне нравится иной раз прищемить тебе хвост. Если есть хоть какой-то шанс, что от твоих заклинаний будет польза, можешь завывать хоть месяц напролет, я возражать не стану.

— Спасибо, — с сомнением в голосе отвечал прорицатель.

— Так когда начнем?

— На приготовление раствора уйдет часов… часов пять. Первый раз состав можно будет приложить уже сегодня вечером.

— Отлично! — Кеппатон смачно хлопнул прорицателя по плечу.

Хеджестус слегка покачнулся, и Гелорак опять подставил ему руку.

— А теперь будем веселиться! — продолжал хромоногий кентавр. — Есть, пить, рассказывать друг другу сказки! — Он обвел взглядом лица Росомах и осекся. — Судя по выражению твоего лица, Страйк, ты не в настроении. Я знаю, вы потеряли солдата, но этот праздник не будет выражением неуважения. Просто у нас так принято.

— Нет, дело не в этом.

— Что случилось, Страйк? — удивленно спросила Коилла.

— Мы принесли не только слезу. Хаскер разинул рот:

— Чего?

Кеппатон выглядел озадаченным:

— Что ты имеешь в виду?

— Мне следовало сказать вам раньше, — признался Страйк. — Дженнеста со своей армией движется сюда.

— Черт! — сплюнул Джап.

— Откуда тебе это известно? — спросил Элфрей.

— Мне рассказала Глозеллан. У нее нет причин лгать.

— И когда Дженнеста сюда явится? — спросил Кеппатон.

— Дня через два, через три. Мне очень жаль, Кеппатон. Она гонится за нами, — он похлопал по поясному мешку, — и за ними.

— У нее нет причин драться с нами, да и у нас с нею тоже.

— Это ее не остановит.

— Если дойдет до драки, мы сумеем за себя постоять. Но если она охотится за вами, то зачем швыряться жизнями собственных последователей? Зачем ей отвлекаться на кентавров?

— В поисках нашей дружины. Думаю, она каким-то образом распознала, что мы побывали в Скарроке. Когда она увидит, что нас там нет, то может повернуть к вам.

— В таком случае мы объясним, что здесь вас тоже нет. И если Дженнеста захочет спорить, это ей дорого обойдется.

— Мы будем с вами, — пообещал Хаскер.

— Да, — согласился Страйк — мы должны остаться здесь и, в случае чего, вступить в драку. Кстати, есть еще и хранители Хоброу. Они вполне могут вернуться.

Кеппатон некоторое время обдумывал эту перспективу.

— Хорошо, что вы предложили, но… нет. Звезды важны, я это вижу. Мы можем сразиться с королевой сами. А вам надо уходить отсюда.

Последовала краткая пауза, потом Джап произнес:

— Куда? Страйк вздохнул:

— Это наша следующая проблема.

— Но сейчас вам не стоит думать, как ее решить, — успокаивающе сказал Кеппатон. — Ешьте, пейте, отдыхайте, на несколько часов отбросьте свои заботы. Называйте это праздником или поминками, как хотите.

— Когда вот-вот нагрянет враг?

— А если мы не станем пировать, разве Дженнеста не придет? Вряд ли стоит надеяться на это.

— Хороший взгляд на вещи, — высказался Элфрей. — И отряду будет полезно немного расслабиться.

Страйк обратился к Кеппатону:

— Празднование победы или поминки по воину — обычай, известный у орков. Хотя бывает, что праздник заходит слишком далеко. — В это мгновение он думал о Домополье и о том, как случившееся там повлекло за собой все последующие неприятности. Прежде чем глава кентавров успел что-то сказать, Страйк добавил: — Пировать с вами — для нас честь.

Последующие часы слегка улучшили настроение.

Праздничный стол усеяли кости, ореховая скорлупа, огрызки фруктов и хлебные корки. Медовый эль пили в изрядных количествах и щедро проливали.

Вдоль столов ходили прислуживающие кентавры, разнося вино. Для защиты от подступающего ночного холода развели большие костры. По предложению Элфрея Страйк разрешил воспользоваться пеллюцидом. Дымящиеся трубки передавали из рук в руки.

В стороне от столов несколько кентавров наигрывали на трубах и арфах. Другие с помощью обернутых тканью колотушек били в барабаны из выдолбленных стволов дерева.

Когда еда, напитки и кристалл довели шум до максимума, Кеппатон постучал кубком по столу. Болтовня и музыка затихли.

— Долгие речи не для нас, — прогремел он. — Так что давайте просто поднимем тост за наших союзников, Росомах.

Кубки поднялись в воздух, послышалось нестройное «ура!». Кеппатон устремил взгляд на Страйка:

— И салют вашему павшему!

Страйк поднялся на ставшие уже нетвердыми ноги:

— За погибших товарищей. За Слеттала! За Врелбида! За Меклуна! За Дарига! За Кестикса!

— Пусть они пируют в залах богов, — поддержал Элфрей.

Произнесли еще несколько торжественных тостов.

Перед Страйком поставили новый кубок. Служитель добавил в вино пряностей, потом, чтобы подогреть его, опустил в бокал раскаленный докрасна металлический стержень. Поднялось облачко ароматного пара.

Страйк поднял кубок:

— За тебя, Кеппатон, и за твой клан. И в память о твоем почтенном отце…