Война Вихря - Чалкер Джек Лоуренс - Страница 55

Маленький демон сказал, что есть много богов. Что, если Кромил говорил правду? Что, если в тех вселенных действительно были боги? Тогда им были бы не нужны Принцессы Бурь, верно? Они бы перешли от прихотей случая к управлению и воле их бога.

"Пятьдесят миллионов обезьян, колотящих по пишущим машинкам, при неограниченном времени написали бы всего Шекспира".

Ее школьный учитель, тогда, в десятом классе, использовал это как пример того, почему Земля такая, какая есть. Вселенная была так велика, что это просто случилось, вот и все.

Итак, есть пятьдесят миллионов обезьян, дано достаточно времени, написали бы Шекспира. Есть вселенные, дано достаточно времени, создали бы богов?

Как ни тяжело ей было, но она уже не могла остановиться. Предположим, только предположим, в каждой вселенной возникла необходимость создать бога или много богов – кто знает? – чтобы регулировать, чтобы управлять Ветрами Перемен, чтобы поддерживать порядок. Но, предположим, все вещи, необходимые для образования бога, просто никогда не встречались вместе. Они просто продолжали плавать вокруг, никогда не сходясь…

Может, это было и не так, но почему-то глубоко внутри она верила, что это должно быть по крайней мере частью ответа. И старый Клиттихорн вычислил его, и он потратил всю жизнь на то, чтобы собрать вместе все вещи, нужные для образования бога акхарцев, и как раз это он и планирует сделать…

Проклятие! Что за кощунство! Что за ужасная, страшная вещь, даже думать страшно! Но она не могла перестать думать, хотя от этого чувствовала тошноту и пустоту внутри. Всем ли акхарцам не хватает Его или только некоторым? О черт…

Она просто не имела права быть правой. "У меня даже не хватило мозгов, чтобы окончить школу, а уж об университете и речи не было. Сумасшествие думать, что вдруг у нее мозгов оказалось больше, чем есть, и все".

Она ничего не сказала остальным: незачем ей становиться посмешищем.

Крим и Бодэ вернулись меньше чем через два часа. Они насквозь промерзли, и колдуны отважились использовать немного магии, чтобы согреть их.

Бодэ взяла угольный карандаш и бумагу из седельной сумки и начала делать набросок.

– Смотрите… вот плато, а вокруг высокие горы. Какая-то выпуклость здесь, в центре. Мы думаем, большая часть этого под землей.

– Есть укрепления вдоль склона в V-образной выемке в долине, перед тем, как начинаются высокие горы, – уточнил Крим. – Трудно сказать, что они, собственно, такое. Это, бесспорно, то самое место. На верху нет снега. Ничуть. Можно видеть, как от него поднимается теплый воздух, и там, где он встречается с очень холодным, возникает даже маленькая снежная буря.

– Мы думаем, главный вход здесь, внизу, под плато, – продолжала Бодэ. – Кажется, есть мост, а от него – довольно широкая тропа, вот здесь, она под снегом, но, если знать о ней, можно пройти.

– Это похоже на летающую тарелку, только края неровные, – заметила Сэм. – Но как, черт возьми, мы туда войдем?

– Сейчас с Клиттихорном очень мало Второго

Ранга, – заметила Йоми. – Скорее всего, если у него нет одного-двух запасных, они все понадобятся ему, чтобы фокусировать устройство. Мы трое справимся с операторами вместе с Клиттихорном, или со всеми, кто у него в запасе, – они, вероятно, слабее и неопытнее. Беда в том, что нам не справиться и с теми, и с другими. Итаналон кивнула:

– Да, надо как-то разделить их.

Булеан посмотрел сперва на Итаналон, потом на Йоми:

– У нас нет ничего, чем бы мы могли вытащить их: они знают свою силу, и время у них кончается. Они могут начать в любой момент, но, конечно, не позже, чем через неделю, максимум через десять дней. После этого, ребенок, вероятно, родится. Они не станут разделяться сейчас. Но если мы будем медлить, сюда соберутся все остальные, и они станут еще сильнее. Мы должны ударить сейчас!

– Значит, надо заставить их самих разделиться, – сказала Йоми. – Клиттихорн и, вероятно, трое из его лучших адептов будут руководить войной. Начав ее, они не рискнут остановиться, иначе весь Второй Ранг окажется на нашей стороне. Но мы действительно не знаем, сколько его сторонников может собраться здесь при подготовке к решающему нападению. Мы не можем ждать.

– Значит, решено, – вступила в общий разговор Итаналон. – Единственный выход – это спровоцировать их начать войну сейчас же.

– Да, но как это сделать? – спросил Булеан. – Мы идем в лоб. Они узнают, что нас только трое, – они умеют читать силу не хуже нас. Они просто соберутся и встретят нас во всеоружии.

Сэм ушам своим не верила.

– Вы собираетесь позволить этому случиться? Вы собираетесь заставить их начать войну? Убить или изменить миллионы невинных людей? Предоставить ему шанс стать богом?

– Мы не видим альтернативы, дорогая, – мягко ответила Итаналон. – Надо надеяться, мы сможем помешать ему накрыть весь Акахлар. Но без Клиттихорна они развалятся в конце концов, и те из нас, кто обладает большой силой, смогут помочь собрать кусочки и перерегулировать систему, как мы всегда делали, хоть мне и не хочется возвращаться к тому же. Либо так, либо мы должны сдаться, сидеть здесь и ждать, чтобы он сперва выиграл войну, а затем утвердился в статусе Первого Ранга.

– В этом все и дело, не так ли? Ни один из вас в глубине души не заботится о жизнях, что будут уничтожены, о разрушенных цивилизациях и культурах, о людях, что будут порабощены. Клиттихорн – вот что занимает ваши мысли. Вы все убеждены, что он первый, кто действительно может сделать себя богом, и вы боитесь его. Если не вы, значит, никто. Так, да?

Булеан вздохнул и посмотрела ей прямо в глаза.

– Нет, Сэм, не так. Вернее, было не так. Я клянусь тебе. Всего этого не должно было быть. В Акахларе не меньше тысячи колдунов второго ранга. Будь здесь, на нашей стороне, только один процент – только десять, – это не было бы даже борьбой. Мы могли бы разрушить это место и изжарить Клиттихорна, и все было бы кончено. Но он ласкал их, и льстил им, и обманывал их, и потчевал их, и питал их предрассудки, а когда это все не помогало, вселял в них настоящий, неподдельный страх. Он играл на их жадности.

– Но наверняка некоторые из них…

– В нашей с тобой общей истории один малый ухитрился стать правителем большой и могучей страны, которая гордилась своими мыслителями, своей культурой. Он превратил ее в государство-гангстера, запугал более крупные и более сильные страны и вверг их в самую ужасную мировую войну, какую мы знаем. Клиттихорн провернул тот же ловкий трюк здесь, и, подобно его предшественнику в моем родном мире, он должен идти ва-банк. Он должен ударить по ним сильно и быстро, прежде чем они смогут организоваться, понять, кто нападает, и обрушить на него огромную согласованную силу, чтобы остановить его. Конечно, мы не хотели допустить это, но у нас не было оружия до сих пор, и у нас нет союзников даже сейчас.

– Но…

– Никаких "но"! Мы не можем помешать ему уничтожить кого-то, надо попытаться помешать ему уничтожить всех. Раз ты здесь, ты вырвешь управление у этой Принцессы Бурь! Ты пошлешь Ветры туда, где они не смогут причинить большого вреда, туда, куда они придут уже ослабленные прохождением через внешние слои. Сейчас это все, что мы можем сделать. Альтернатива – не делать ничего. Ты этого хочешь?

Она вздохнула и снова опустилась на пол пещеры. Ей нечего было возразить. Рогач чертовски хорошо сделал свое дело.

– Нет, этого я не хочу, черт возьми. Мне просто надоело, что все решения, даже когда речь идет о жизни и смерти, я должна принимать, не имея времени на размышления. – Она снова вздохнула. – Хорошо, так как вы собираетесь заставить его начать действовать?

– Всему свое время. Крим посмотрел на Булеана.

– А что с нами? Мы с Бодэ так и будем болтаться без дела и замерзать, и при этом она будет убеждать меня, что проживет достаточно долго, чтобы сделать зарисовки битвы?

– Гхм. Сами напросились, идите. Возьмите с собой ваши любимые пулеметы. Вам не справиться с колдуном второго ранга, даже с хорошим адептом, – они просто посмеются и превратят пули во что-нибудь безобидное. Но если они возьмутся за меня, или Йоми, или Итаналон, они даже не заметят вас. Вот тогда не стесняйтесь, отправьте их в ад! Крим кивнул: