Война Вихря - Чалкер Джек Лоуренс - Страница 34

"Но я не могу оставить тебя! И что я буду делать там! Я же слепая!"

"Доверься своим инстинктам. Выживи! Ты должна верить мне и в себя. Я не знаю когда, но если ты выживешь, помощь придет. И если ты выживешь, еще есть надежда. Я не могу больше говорить. Оставь меня. Я умираю и предпочитаю умереть в одиночестве".

"Нет!" – и потом: "Когда придет помощь, как я ее узнаю?"

"Узнаешь. Прощай, Чарли Шаркин. В следующий раз выбери собаку".

Чернота внутри лилового пуха росла и поглощала цвет, пока не осталось ничего. Нет, не совсем. Крохотный мерцающий малиновый шарик, как драгоценный камень или звездочка, не больше ее ногтя, вырвался наружу из черноты и подлетел к ней, коснулся ее на мгновение и пропал.

Чарли поднялась и сразу же чуть не упала, зацепившись за цепь. Она взялась за нее и пошла, пока не обнаружила, где она была вбита палаточным колом в землю. Двумя руками она вытащила кол, смотала цепь и повесила на плечо. Чарли могла видеть нуль, значит, она знала, куда ей идти. Она повернулась к нему спиной и пошла, но шагов через восемь-девять наткнулась на куст. Она обогнула его и наткнулась на другой, потом – на дерево. Тогда Чарли вытянула перед собой одну руку и так продолжала свой путь.

Она не знала, далеко ли она ушла, продвинулась ли вообще вперед, но по шуму на границе решила, что была уже довольно далеко оттуда. Девушка и хотела бы поторопиться, но всякий раз, как начинала спешить, – спотыкалась и падала. Несколько раз цепь соскальзывала, приходилось подтягивать и сворачивать ее, да еще и дергать изо всех сил, если она зацеплялась за кусты. Потом Чарли догадалась: отмотала часть цепи и стала размахивать свободным концом перед собой. Это было хуже, чем белая тросточка слепых, но, немного помогло.

Внезапно Чарли почувствовала, что шагает по грязи, затем поскользнулась, упала и скатилась в холодную воду. Она испугалась, что цепь повисла на чем-нибудь, что это широкая река, но, полежав мгновение неподвижно, потянула к себе цепь, и та приползла. Встав на колени, Чарли сложила ладони ковшиком, зачерпнула воды и, хоть и с опаской, напилась.

Потом поднялась на ноги, размышляя, что это – маленький ручей, который можно перейти вброд, или глубокая река со скользкими камнями. Если бы она попробовала перейти, но поскользнулась, цепь почти наверняка утянула бы ее на дно.

Вероятно, уже рассвело. Вероятно, уже обнаружили тело Халагара и ее исчезновение. Возможно, они уже ищут ее!

Нет. Пусть она умрет, но умрет свободной. Впервые с тех пор, как она попала в лапы Бодэ, Чарли была действительно свободна. Не надо никого спасать, некому подчиняться. В сравнении с этим все остальное не имело значения. Быть свободной хотя бы на короткое время, даже если смерть ждала за поворотом, внезапно показалось единственно важным.

Чарли вошла в воду – видимо, это была мелкая речушка – и присела, чтобы вода доходила до шеи. Потом умылась, окунула и выжала волосы. Чувствуя себя намного лучше, она двинулась к противоположному берегу, где опять влезла в мягкую грязь. Но ей было все равно.

Чарли прошла вдоль речки, пока не наткнулась на какие-то заросли, упала в траву и скорее потеряла сознание, чем заснула.

Было шесть утра, солнце еще не встало, занимался серый, бесцветный день.

Прежде чем уйти, Ветер Перемен накрыл, вероятно, треть средины, в том числе целиком столицу, и так или иначе затронул около восьмидесяти процентов населения. Страна превратилась в болотистый край с густой причудливой растительностью, большая часть территории была под тонким слоем воды. Это мелкое море усеивали сотни крошечных «островков» густой поросли, которая возвышалась над болотом не более чем на несколько футов. В воде тоже росли невиданные прежде растения.

Мандан не спас ни центр города, ни людей в убежищах. Вода затопила их. Сколько людей утонуло, оставалось неизвестно. Повстанческие части с помощью громкоговорителей призывали обитателей этой новой страны выходить наружу, уверяя, что их примут радушно и не причинят никакого вреда. Поскольку акхарское правление было свергнуто во всем Масалуре, новой расе было обещано равенство со всеми остальными.

В первых донесениях сообщалось о появлении "очень больших женщин" с темно-зеленой кожей, длинными фиолетовыми волосами, с четырьмя руками и четырьмя грудями – одна пара над другой, – с длинными, тонкими, цепкими хвостами, которые вырастали спереди. Мужчин видно не было, а все женщины, на взгляд колонийских войск, казались совершенно одинаковыми.

Новые масалурцы, подумал Дорион. И возможно, Булеан среди них, хотя на самом деле никто не знал, что случилось с людьми, которые оказались в центре Ветра Перемен, когда тот прорвался. Они могли стать просто частью энергии бури, что ушла во внешние слои.

Хотя повстанческие войска ликовали, физиономии многих победителей особого восторга не выражали. Масалурские войска, которые не были затронуты Ветром Перемен, сражались с исключительным мастерством и свирепостью – им нечего было терять и не на что надеяться. Повстанческие войска, не имевшие ни выучки, ни дисциплины защитников Масалура, ни их знания местности, да к тому же разобщенные, были разбиты наголову. Их потери были астрономическими, а остатки рассеянной масалурской армии продолжали партизанскую войну, скрываясь между холмами, и потребовались бы недели, если не месяцы, чтобы выбить их оттуда. Генералы и члены генерального штаба тайно совещались в командном центре.

Когда известие о Масалуре неизбежно дойдет до Королевских Волшебников остальных срединных земель, скорее всего они не захотят поверить собственным ушам. Они будут повторять, что в истории неизвестно случаев, чтобы Ветер Перемен прорывался в центр средины, что никто не посмел бы вызывать Ветер Перемен, что управление им невозможно… Но случись это во второй раз, они бы поняли, что действительно кто-то умеет делать это, и тогда они бы вспомнили предостережения Булеана и постарались бы уничтожить Рогача.

Значит, в следующий раз Клиттихорну нельзя остановиться, пока он не накроет их всех. Даже если забыть о последствиях такого количества Ветров Перемен, бушующих по всему Акахлару и в одно и то же время, имел ли Клиттихорн достаточно повстанческих армий для этого? И достаточно добровольцев после известия об ужасном кровопролитии в Масалуре?

Дорион оглянулся и увидел Колила, который направлялся к нему.

– Ты все еще бодрствуешь, я вижу, – сказал адепт не очень-то радостно. – Хорошо. Сэкономишь мне время. Идем со мной. Я хочу, чтобы ты кое-что увидел и высказал свое мнение.

После бессонной ночи Дориона подташнивало, голова слегка кружилась, но по-прежнему от беспокойства он был не в силах что-нибудь предпринять.

Они пошли вверх по дороге.

– Ты больше ничего не собираешься мне сказать?

– Подожди, пока мы не доберемся туда.

– Ладно. А это правда, что новые масалурцы – зеленые женщины с четырьмя руками и четырьмя грудями?

– Да, правда. И, кажется, они все выглядят одинаково. Несколько магов пошли туда сейчас, чтобы осмотреть их более внимательно. Предполагают, что они – некий гибрид растения с животным, однополые, возможно, способные к фотосинтезу, но рождающие и выкармливающие детенышей, как животные. Конечно, мы не знаем этого наверняка. И этот хвост – конец его походит на… ну, на мужской половой орган. Такие, как они, никогда еще не встречались. Должно быть, увлекательно наблюдать за их развитием как вида. Прежде их всегда уничтожали. Ну вот мы и пришли.

Колил протиснулся сквозь толпу, Дорион последовал за ним и в ужасе застыл, увидев то, что охраняли часовые – хедумы.

Халагар лежал, уже похолодевший, глаза широко открыты, на лице застыло выражение ужаса, на месте горла – кровавое месиво. Дорион почувствовал смесь отвращения и удовлетворения. Ублюдок получил по заслугам. Может, все-таки есть на свете справедливость?

– Девушка? – спросил Дорион. – Где девушка?

– Мы не знаем. Ушла и все.