Не прикасайся ко мне, Поттер (СИ) - "PhonixFeder" - Страница 5

Ночью Драко никак не мог заснуть. Он задавался вопросом, почему путаница с чемоданами должна была случиться именно с ним. И почему он просто не вернул проклятый журнал на место? Сделай он это — и избежал бы этого ужасно неловкого визита.

Он тихонько выскользнул из постели и посмотрел на мирно спящую Асторию. Нащупав босой ногой журнал, все еще валявшийся под кроватью, Драко вытащил его наружу.

Бросив вороватый взгляд на жену, он поднял журнал с пола и выскочил из спальни. Домчавшись до своего кабинета, он запер дверь заклинанием и бухнулся на диван.

На первый взгляд журнал казался вполне невинным, но Драко-то знал, что это обманчивое впечатление. С гулко стучащим сердцем он перевернул обложку и уставился на картинки.

Мускулы у мужчин были впечатляющими. Гораздо более впечатляющими, чем у него самого. Драко, к сожалению, был слишком худым и даже несколько хлипким. А мужчины в журнале выглядели хорошо. Хорошо не в смысле “красиво”, скорее как-то в духе “ох ничего себе!”. Драко закашлялся, разглядывая сплетенные друг с другом тела. К счастью, картинки не двигались. Хотя с другой стороны, это-то и смущало больше всего.

Как, ну вот как такое может нравиться? Зачем Поттер покупает это дерьмо? Сам Драко подобную вещь держал в руках впервые. Он и журналы-то с женщинами ни разу не листал.

Он перевернул страницу и принялся жадно разглядывать очередную порцию откровенных картинок. Рука сама собой медленно поползла к паху. Он один! Никто об этом не узнает! Он тут же сожжет этот дрянной журнал и раз и навсегда забудет об этой ночи! Он застонал, обхватив член ладонью. Никто не узнает!.. Никто его здесь не увидит!..

Драко перелистнул еще одну страницу и начал медленно ласкать себя. Так хорошо… Он и не подозревал, что самоудовлетворение может доставить столько удовольствия.

Кончая, он не сдержал тихого стона. Торопливо прошептав очищающее заклинание, он спрятал журнал в ящик стола.

Да, никто ничего не узнает. Но сам-то Драко знал и не был уверен, что сможет с этим жить. Как он только мог сделать такое? Чувствуя все возрастающее беспокойство, он вернулся в постель, но заснуть так и не сумел.

В конце концов он снова поднялся. Нужно сжечь этот мерзкий журнал. Нельзя, чтобы что-то в этом роде случилось снова. Мерлин, стыдно-то как…

Драко вернулся в кабинет и решительно вытащил журнал из ящика. Он уже собирался бросить его в огонь, как взгляд зацепился за слово “латентный” на последней странице. Драко углубился в статью — и у него глаза на лоб полезли, когда он понял, кем его посмел обозвать Поттер.

Латентный гомосексуалист — это мужчина, который не желает признавать и принимать свою нетрадиционную ориентацию. Поттер что, совсем рехнулся? Раз сам голубой, то и весь мир должен теперь стать таким же? Он и вправду настолько самоуверен, чтобы свой образ жизни считать единственно правильным?

Кипя от негодования, Драко запихал журнал назад в ящик и отправился спать.

========== 5. Волна каминг-аутов и снижение рождаемости ==========

Иногда Драко ненавидел себя за свои ночные вылазки. Но как правило, он просто старался о них не задумываться. По ночам он тихонько пробирался в кабинет и разглядывал картинки в журнале, украденном из поттеровского чемодана. Днем все казалось ему страшным сном, и чаще всего он попросту забывал о том, как странно вел себя ночью. И только открыв за какой-нибудь надобностью ящик стола и увидев там журнал, он начинал нервничать. Взять себя в руки удавалось далеко не сразу.

Но еще больше мучений доставляла потребность разыскать Поттера и сообщить ему, что никакой он не гомосексуалист, ни латентный, ни обычный. То, что Поттер думает о нем в таком ключе, оказалось ужасно неприятным. Драко становилось по-настоящему дурно, когда он представлял себе, что Поттер вспоминает о нем, лежа в постели с Уизелом и Грейнджер. Уже одна только мысль о неприличных делишках гриффиндорского трио была невыносимо противна, а то, что Поттер при этом мог думать о нем, Драко, вызывало тошноту.

В один из дней Драко вдруг пришло в голову: его ночные вылазки определенно связаны с тем фактом, что Поттер посчитал его педиком. И, скорее всего, если ему удастся убедить Поттера в том, что это не так, он снова сможет спать спокойно и избавится от потребности ласкать себя, листая проклятый журнал.

Драко никогда особо не интересовался гомосексуальностью. В магическом мире об этом говорили еще реже, чем в маггловском, и Драко очень долго даже не подозревал, что подобное извращение существует в природе.

Когда ему было лет четырнадцать-пятнадцать, он увидел в маггловской части Лондона двух целующихся мужчин. Он спросил об этом Люциуса, и отец рассказал, что магглы порой вступают в связь с представителями своего пола, и тут же добавил, что у магов такого, к счастью, не бывает.

Гойл однажды, подвыпив, поделился с Драко, что иногда представляет себе Панси с Дафной или Миллисент. Драко долгое время краснел при одном только воспоминании об этом. Две женщины! Отвратительно! И совершенно ненормально. Таким могут заниматься только магглы.

Драко вообще не любил говорить о сексе. Он был довольно замкнутым и нерешительным с девушками. И сохранил невинность до первой брачной ночи с Асторией. Возможно, кто-то счел бы его немного консервативным.

А потом случилась эта история с Поттером. После того, как его стараниями мир был избавлен от Волдеморта и его с дружками-идиотами обвешали орденами, словно рождественскую елку игрушками, святой Поттер, очевидно, уже просто не мог остановиться в своем желании облагодетельствовать человечество.

Впрочем, не он один.

Началось все с Грейнджер, которая потребовала свободу домовым эльфам и протащилась по Британии, посещая чистокровные семьи. У Гринграссов она тоже побывала: забаррикадировалась в гостиной и ушла только после того, как родители Астории сдались и подарили одежду своим домовикам.

К Малфоям она, к счастью, не наведалась. Наверное, потому, что у Малфоев, кроме не зарегистрированной в министерстве Шелли, эльфов к тому времени не осталось.

Потом Поттер всерьез занялся правами вервольфов и добился изгнания дементоров из Азкабана. Но это ему, видимо, показалось недостаточным, и Поттер в кои века согласился дать интервью. В нем он рассказал о своем партнере и посетовал на то, как тяжела жизнь гомосексуалистов. И это притом, что среди магов их на тот момент попросту не было.

Пример Поттера оказался заразительным, и по стране прокатилась мощная волна каминг-аутов. Просто возмутительно! В первую очередь потому, что такое количество гомосексуалистов, появившихся в магическом мире, наверняка вызвало катастрофическое снижение рождаемости.

Правда, о рождаемости с энтузиазмом кролика заботился Уизли. Что ж, ему стоило сказать спасибо уже за то, что благодаря ему Грейнджер теперь всегда занята и не может посвятить себя освобождению еще каких-нибудь магических существ.

Хотя это, конечно, не отменяло того факта, что гриффиндорское трио — сущее наказание для магического мира.

И вот вам пожалуйста — новая проблема на голову Драко. Ласкать себя, разглядывая поттеровский журнал, было до стыдного приятно, и оргазм наступал так легко и быстро, что иногда Драко чуть не плакал от отчаяния.

Он не знал точно, заразна ли гомосексуальность. А если заразна, то как он умудрился ее подцепить? Он же к Поттеру и мизинцем не прикоснулся. Вервольфы вот становятся вервольфами, только когда их кусает вервольф.

Нет, определенно стоит объяснить Поттеру, что он, Драко, не принадлежит к числу фанатов, разделяющих его порочное пристрастие. Драко чувствовал, что от этого зависит вся его жизнь.

Объявив жене, что ему назначена встреча в Гринготтсе, он отправился на Диагон-аллею. Он слонялся вокруг дурацкого уизлевского магазина и надеялся, что сможет перебороть себя и снова туда войти. Все в нем восставало против мысли об очередной встрече с Уизелом и его беспардонным братцем. Как было бы здорово, если бы проблема Драко решилась сама собой. Но ничего подобного не происходило, и неважно, насколько твердо он обещал себе днем, что ночью останется в постели с Асторией — он снова и снова прокрадывался в свой кабинет.