Мертвый Бойфренд (ЛП) - Стайн Роберт Лоуренс - Страница 13

17

На последних словах я поперхнулась. Мое горло сжала невидимая рука, я не могла говорить. Задыхаясь, я прижала телефон к уху.

— Кто это? — спросил на другом конце хриплый женский голос, который я не узнала. — Барышня, это розыгрыш? Если это так, то не смешно.

Ой. Я посмотрела на экран телефона. Неправильный номер. Я позвонила по неправильному номеру.

— П-простите, — пробормотала я и нажала вызов, прежде чем она успела еще что-то сказать. Я бросила телефон в сумку.

Я рухнула на кровать и обняла себя. Я знала, что этой ночью не смогу уснуть. Я не знала, смогу ли я вообще когда-нибудь уснуть.

***

Похороны Блэйда прошли в небольшой многоконфессиональной часовне в Норт-Хиллз. Часовня была длинной и узкой, с темными деревянными панелями на стенах и низкими деревянными стропилами. Сквозь узкие грязные окна, расположенные высоко на стенах, внутрь проникал свет утреннего солнца.

На свету перед небольшим алтарем стояли две огромные вазы с белыми лилиями. Между ними стояла кафедра. А рядом с кафедрой находился гроб Блэйда, сделанный из сияющего темного дерева, которое в свете прожекторов переливалось фиолетовым.

Крышка гроба была снята, и со своего места, находящегося сбоку комнаты, я видела, что гроб был обит белым атласом. Мысль о том, что Блэйд безжизненно лежит в этой коробке, казалась мне нереальной.

Фоном играла органная музыка. Молча сновали люди. Людей было немного. Семья Блэйда не так давно переехала в город.

Я сидела между Джули и Мирандой. Джули сжимала мою руку и без конца спрашивала, в порядке ли я. Я кивала и вытирала слезы салфетками.

Мне казалось, что все это сон. Я смотрела на высокие цветы и блестящий темный гроб, вся сцена постепенно словно подернулась туманом, и я знала, что скоро очнусь ото сна и вернусь к реальной жизни. К реальной жизни с Блэйдом.

Но в переднем ряду сидели его родители. Они выглядели старше, чем я помнила. Я встречалась с ними лишь однажды. Они прижались друг к другу и всхлипывали, всхлипывали и качали головами, как будто не могли поверить, что это случилось.

Миранда чихнула. Звук эхом отразился от низких стропил. Несколько людей обернулись в нашу сторону.

Я осмотрелась и сосчитала. В часовне было всего то ли девятнадцать, то ли двадцать человек. На первых двух рядах друг к другу жались бледные печальные люди — родственники.

Я не увидела больше никого из нашей школы, кроме меня, Джули и Миранды. Обернувшись, я резко выдохнула, потому что увидела Ванессу, девушку-блондинку, с которой Блэйд был в клубе. Она шла по центральному проходу часовни, глядя прямо перед собой на гроб у алтаря.

За пару рядов от меня она обернулась. Увидела меня. Моргнула. Какое-то время смотрела на меня, вспоминая. Затем отвернулась.

Я почувствовала, как вспыхнуло мое лицо. Знает ли Ванесса? Она видела, как я взбесилась в клубе. Знает ли она?

Она прошла прямо мимо моего ряда, даже не взглянув на меня. Она села в третьем ряду, позади семьи, позади тех, кто всхлипывал, стонал и вытирал глаза.

Я тоже плакала. Органная музыка стала громче, потом стихла. Появился молодой священник, торжественно склонил голову. У него были темные волосы и черная борода, которую он теребил, произнося речь. На нем был коричневый пиджак и темные брюки. Верхняя пуговица его белой рубашки была расстегнута.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Начнем. Для тех, кто в часовне впервые, меня зовут преподобный Норман Преллер.

Его голос звучал успокаивающе, он очень мягко говорил в микрофон. Звук эхом отбивался от пустых сидений.

— Вынужден признать, что мне не довелось познакомиться с Блэйдом, — Преллер потер бороду. Из колонок раздался царапающий звук. — Но ко мне подошло столько людей, чтобы просто сказать, каким замечательным человеком он был, что я ощущаю из-за этой трагедии почту такую же боль, как те, кто его знал.

Да, это была трагедия.

Джули протянула мне еще один платок. Я скомкала старый и бросила его на колени. Я смотрела на открытый гроб, на белую атласную подкладку крышки и думала. Я не могла слушать мягкоголосого священника, который даже не знаком с парнем, которого я любила.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я думала о той ночи, когда мы с Блэйдом припарковались на Ривер Ридж над Шейдисайдом. Внизу в свете полной луны блестела река.

Мы выбрались из моей машины и расстелили на траве одеяло. Потом мы лежали на спине, держась за руки, и любовались звездами. Это была ясная, волшебная, серебряная ночь.

Мы обнимались, целовались и говорили, говорили. Нам было так легко общаться. Как будто мы были знакомы всю жизнь. Блэйд рассказывал, что мечтает быть археологом. Он хотел жить в прерии, выкапывать кости динозавров и узнавать факты о далеком прошлом, которых никто до этого не знал.

Забавно. Я сказала, что моя жизненная цель — уехать из Шейдисайда. Это была моя единственная цель.

Блэйд стал меня дразнить. Сказал, что моя цель слишком простая. Что мы можем уехать из Шейдисайда в любой момент, если захотим.

— Давай уедем вместе, — сказал он, прикасаясь губами к моей шее. — Мы можем просто оставить записку родителям и направиться на запад. Что насчет Монтаны? Можем поехать в Монтану.

Я рассмеялась и ткнула его под ребра.

— В Монтану? Серьезно? Почему в Монтану?

Он поднял палец и ткнул меня в ответ.

— Тебе не интересна Монтана?

— Эм… нет, — сказала я. — Я никогда не думала о Монтане.

— Вот почему мы просто обязаны поехать, — сказал он и притянул меня к себе. — Или мы можем просто остаться здесь навсегда.

Это была удивительная ночь, ночь, которую я никогда не забуду. Я знала, что Блэйд говорит о побеге не всерьез, но мне было все равно. Я думала, что, может, когда-нибудь…

А теперь я была здесь, в темной душной часовне. Вместо звезд я смотрела на гроб Блэйда. Проповедь закончилась. Молитвы произнесены. Все встали в очередь к гробу, чтобы попрощаться.

Родители Блэйда стояли у стены. Его мама закрыла лицо платком. Его отец с бледным и угрюмым лицом нервно переминался с ноги на ногу. Сначала мимо гроба прошли родственники, пробормотав соболезнования родителям.

Я держалась позади.

— Я не хочу, — сказала я.

Джули и Миранда взяли меня за руки.

— Ты должна, Кейтлин, — сказала Миранда. — Разве ты не хочешь попрощаться?

Мне безумно захотелось признаться. Рассказать им, что я сделала. Я прикусила язык и подавила в себе этот импульс.

Я присоединилась к очереди к гробу. Джули и Миранда держались рядом со мной. У стены Ванесса пожимала руки родителям Блэйда, скорбно склонив голову. Я не слышала, что она говорила. Она обернулась и пошла по боковому проходу к выходу из часовни. На меня она не смотрела.

Все снова стало казаться ненастоящим. У меня было ощущение, что я плыву поверх всего, не на полу, даже не в этой часовне. Мне хотелось стать птицей, расправить крылья, взлететь высоко-высоко, оторваться от земли, улететь подальше от этой ужасной сцены.

Я плыла… плыла… Мое сердце колотилось, как у колибри.

И вот я уже стою у обитого атласом гроба, глядя на безжизненное лицо Блэйда. Это был и Блэйд, и не Блэйд. Его лицо было покрыто слоем макияжа. Его щеки были ярко розовыми. Волосы на голове слиплись.

А глаза… этот пустой взгляд… стеклянных глаз. Открыты. Почему его глаза открыты?

Я глубоко вдохнула и отстранилась. Мне не хотелось, чтобы он меня видел. Не хотелось, чтобы мое лицо отражалось в этих ненастоящих стеклянных глазах.

Кто-то застонал. Наверное, мама Блэйда. Кто-то позади меня громко всхлипнул.

Джули взяла меня за руку. Мы пошли мимо гроба. Но я сдавленно вскрикнула и остановилась. Остановилась и в ужасе уставилась на Блэйда, который моргнул своими остекленевшими зелеными глазами.

Его голова повернулась вправо, потом влево. А затем начала подниматься с белой атласной подушки.