Корона за холодное серебро - Маршалл Алекс - Страница 28

– Он для меня всегда был просто Канг Хо, – проговорила София.

Хотя, если честно, она вроде бы знала его полное имя когда-то. Неужели так проявлялся возраст – внезапным обескураживающим пониманием, что ты позабыл мелкие пустячные штуки вроде имен ближайших друзей?

– Тогда будем просто надеяться, что он помнит твое имя, – сказала Бань, лениво пиная гравий. – А вот как тебе такая мысль: если он все-таки не помнит и нас выпроводят, что ты думаешь насчет небольшого отклонения от маршрута, прежде чем я отвезу тебя обратно в Линкенштерн? Это прекрасное путешествие на юг и вокруг, на рифы Каракатиц, откуда родом моя семья, – ведь незачем торопиться обратно к стене, когда кошку только что пустили…

– Что-то недолго получилось, – перебила София, отметив почти искреннюю улыбку возвращающегося мажордома.

– Хвабун приветствует леди Мур Клелл, – с поклоном произнес мажордом, чей багряноимперский язык оказался получше, чем у Софии. – Мой благолепный господин король Джун Хван Бонг сердечно приглашает вас и вашу сопровождающую Бань Лин отведать калди с его семьей на балконе Туманной стороны. Я поручу слуге отвести вашего пса на псарню до вашего отбытия.

– Поверьте мне, сквайр, вы не допустите, чтобы этот пес оказался рядом с вашими собаками или слугами. – София потрепала мажордома по плечу, проходя мимо него вверх по ступенькам, с Мордолизом у ног. – Однако не тревожьтесь, лапы у него чистые, и я не выпущу его из виду.

Каким бы космополитичным ни был внешний вид замка, внутренность его оказалась строго непорочновской, с передней в виде пересечения трех скудно украшенных коридоров. Не успел мажордом догнать гостей, как из среднего коридора до Софии донесся звук домашних туфель, быстро скользящих по полированному паркету. Она тщетно попыталась не выпустить на лицо улыбку, когда Канг Хо остановился перед ней с выпученными глазами.

Второй супруг Хвабунский выглядел куда лучше, чем она ожидала. Щеки немного обвисли, и волосы, похоже, редели, но в остальном это был тот же Канг Хо, что и двадцать лет назад. При всех стенаниях насчет того, как ему не идут непорочновские одеяния, в квадратной шляпе из конского волоса и шелковом халате с вышитыми по плечам черными розами, а на груди – совомышью, явно скопированной с его татуировок, он выглядел щегольски. Недоставало только Мохнокрылки, но демоница, насколько София знала Канг Хо, пряталась под его шляпой.

– Это и вправду ты, – выдохнул Канг Хо, переводя взгляд с Софии на Мордолиза и обратно. – Жива!

Его глаза наполнились слезами, и София ощутила неожиданное стеснение в горле. Присутствие Бань с одного ее бока и мажордома с другого быстро помогли ей подавить неудобное волнение, и она поспешно сказала:

– Да-да… Я знаю, что после того, как моя лавка сгорела, распространились слухи о моей кончине, но не ожидала, что они доберутся аж в такую даль, в дом одного из моих самых старых клиентов. Не бойтесь, добрый сэр, трубка, которую вы заказали столько лет назад, цела и невредима, как и я.

– Замечательно, – сказал Канг Хо, смаргивая блестящую пленку с глаз, и лицо просияло победной улыбкой. – Мур Клелл, чтоб мне не жить и не дышать! Давайте удалимся в уединенное место, где сможем не спеша обсудить дела.

– Его благолепие оказал нашим гостям честь приглашением на калди и надеется увидеть нас прямо сейчас, – произнес мажордом на багряноимперском, а не на непорочновском. – А поскольку ваше ежегодное содержание исчерпалось вскоре после Нового года, сэр, я подозреваю, что он пожелает участвовать в любых беседах, касающихся новых приобретений, которые вы и эта негоциантка будете вести.

Если Канг Хо рассердило, что его слуга столь откровенно бросает ему вызов перед гостями, он этого не показал.

– О, но этот заказ был оплачен заранее, за много лет до нашего брака, так что он будет менее чем неинтересен моему супругу, – разве не так, госпожа Клелл?

– Так, – подтвердила София.

– Далее, Хайори в последнее время зачитывается всякими военными историями, а потому, возможно, охранница госпожи Клелл сможет развлечь семью за калди, – предложил Канг Хо, кланяясь Бань. – Моя младшая дочь была бы в восторге, если бы вы сочли возможным побеседовать с нею, госпожа. Могу заверить, что ваша подопечная будет цела и невредима в моем обществе.

– Это было бы честью для меня, – поклонилась в ответ Бань. – Я польщена возможностью быть гостьей в вашем доме. Слова о красоте Хвабуна – только лишь слова: даже поэтически сплетенные, они никак не могут сравниться с великолепием самого предмета.

Мажордом закатил глаза, но тем не менее повел Бань прочь, вглубь дома, а Канг Хо увлек Софию наружу и через сады – туда, где торчал зеленый холм, высотой почти равнявшийся самым низким башням замка. Со скамейки, стоящей на вершине, открывался вид на остров и еще более зеленые волны внизу, и даже вечный столп грозовых туч на севере, отмечавший могилу Затонувшего королевства, не мог омрачить безмятежность картины. Если только этот погрузившийся под воду остров не надумает сегодня исполнить безумные пророчества Вороненой Цепи и снова подняться из моря Призраков, то похоже, что денек предстоит прекрасный.

Как только они расположились на скамье, поспешно подбежала стая слуг, неся подносы с едой и напитками, а также маленький столик. Пока подавальщики устанавливали стол и снабжали его усбанской чашей с песком для калди, Канг Хо и София мило беседовали о ее пути из Линкенштерна, и каждый старался не расплыться в очередной глупой ухмылке. Когда слуги наконец-то удалились к подножию холма, Канг Хо поднял кружку за здоровье Софии и сказал:

– Это не Мур Клелл ты была, когда мы сидели в Брэкетте, прямо перед тем, как все покатилось к демонам?

– Ага, именно. У тебя память получше, чем у меня, братец: я даже не смогла вспомнить твою фамилию. Хвабун-то застрял в сером веществе, поскольку ты, когда проболтался, был в совершенной панике.

– Забывчивость в отношении моего имени могла возникнуть, потому что я никогда его никому из вас не называл, – уточнил Канг Хо. – Вдруг бы мне когда-нибудь потребовалось предать нашу банду – я не хотел слишком облегчать вам поиски меня.

– О, я бы тебя нашла, – сказала София, любуясь пейзажем. – Ты мог бы жить на любом краю света, но это недостаточно далеко, чтобы спрятаться от меня.

– Да я не из-за тебя беспокоился! Я бы продал остальных, если бы действительно понадобилось, но мне не хватило бы безумия повернуть против тебя. Я что, похож на самоубийцу?

– Не больше чем обычно, – признала София, роясь в заплечном мешке, который с боем не позволила нести слугам. – У тебя найдется угольная палочка? Моя сдохла в горах, и сомневаюсь, что смогу зажечь спичку на этом демонски освежающем ветерке.

– В нефритовой шкатулке, вон там, рядом с моей любимой нынешней смесью. Я называю ее «Грохот копыт непорочных».

– Ужасное название для чего угодно, особенно для тубачной смеси, – заметила София.

– Да ну, что название! – возразил Канг Хо. – Суть в том, что она курится хорошо. Это смесь в ориорентийском стиле, а тубак в ней такой же старый, как мы: азмирский лист, апельсиновые и лимонные верджины и дореволюционный усбанский лат. Сейчас такое трудно найти, особенно с тех пор, как моя возлюбленная матушка-родина оттяпала Линкенштерн. Ну, раз уж ты полезла в мешок, то почему бы тебе не отдать мне мою… О, спасибо, София.

Это был первый раз за двадцать лет, когда она услышала, как другой человек, кроме мужа, произносит ее настоящее имя, и даже Лейб только шептал его в темноте спальни, когда они занимались любовью. Ну, и еще на кухне, и на террасе, и на том лугу над домом, с дикими цветами, и во всех прочих местах, где они находили время друг для друга… Руки Софии дрожали, когда она доставала из обитого бархатом футляра и передавала Канг Хо трубку с длинным мундштуком, которую вырезала для него четверть века тому назад.

– Ты всегда был самым ушлым, братец, так скажи: по-твоему, почему я здесь?

– Самый умный из Пятерки Негодяев? Это отдает легкой похвалой, сестрица. И кстати, Хортрэп оказался мудрее нас всех.