Ветры перемен - Чалкер Джек Лоуренс - Страница 22

Чарли внезапно вздрогнула от ужаса:

– Сэм! Я… я не смогу их убить! Сэм вздохнула:

– Может быть, если бы они и вправду попытались убить нас… но сейчас…

– Ни в коем случае! Я и подумать не могу чтобы убить человека, даже если он наполовину лошадь.

– Надо придумать, как сбежать от них.

– Куда? Мы же не можем удирать до бесконечности. Тут тебе не Техас и не Денвер, знаешь ли. – Да знаю я. Слушай! Зенчер говорил, что, если устроить, чтобы мы, а может, и он сам, повторяли имя Старого Рогача, то этот поганец, может быть, услышит и найдет нас.

– Я помню, он предупреждал, чтобы мы даже не упоминали имени этого типа.

– Угу. Понимаешь теперь? Другого Зенчер называл Булеаном. Быть может, если мы достаточно долго будем повторять его имя, он услышит и сообразит, что мы влипли.

– Не уверена я, что в этом есть смысл.

– Ладно, давай попытаемся. Будем повторять его имя, пока перебираем сундуки и упаковываемся.

– А если он не услышит и ничего не сделает?

– Тогда уберемся отсюда ко всем чертям сегодня же ночью. Возьмем еды и воды, сколько сможем, и смоемся. Если Зенчер достанет лошадей, то верхом, если нет – пешком.

Чарли заглянула внутрь своего сундука.

– Я не знаю, что выбрать.

– Ничего, я ведь видела Малабар, а это вроде ближайшее акхарское королевство, так что я примерно представляю, что тут носят. Только тебе это вряд ли понравится.

– Что? Почему?

– Ну, ты видела мусульманские страны по телевизору или на картинках? Здесь что-то похожее. В твоем сундуке наверняка найдется пара одежек как раз для здешних мест. Вот, например. Примерь-ка.

– Ну уж только не это!

– Давай, давай, примеряй, и повторяй "Бу-ле-ан" снова и снова. Я тебе сейчас покажу, как ее надевать.

ГЛАВА 5

ДОРОГА В ТУБИКОСУ

Попытки привлечь внимание чародея, повторяя его имя, ни к чему не привели и довольно скоро им надоели. Чарли принялась рассматривать наряды, которые отобрала для нее Сэм. Это были одежды, сделанные из цельного куска материи, немного похожие на индийские сари, но ткань была Очень тонкой, легкой и хорошо облегала фигуру. Пояс Придавал одежде форму, подчеркивая талию. Одеяние обертывалось вокруг тела, начиная с подмышек, вставляя плечи обнаженными, и доходило почти до земли. Если не закладывать нарочно складок, двигаться в нем было не слишком свободно. Оно позволяло ходить и сидеть, правда, не закидывая ногу па ногу, по бегать в нем было бы чертовски трудно. Надевалась эта одежда довольно легко, а скрытые застежки позволяли подогнать се по фигуре.

Материал, походивший на тонкий шелк, был так легок, что почти не чувствовался на теле, однако он решительно противился попыткам двигаться не так, как это предполагал фасон одежды. В сундуке нашлись три таких наряда: бледно-лиловый, малиновый и изумрудно-зеленый. К ним полагался еще длинный и тонкий черный прозрачный шарф, который следовало носить на голове, стягивая под подбородком.

– Похоже, это важная деталь, – сказала Сэм. – По крайней мере все женщины в моем… видении, ходили с покрытой головой. Конечно, у них одежда была большей частью, пожалуй, из хлопка, а шарфы не такие нарядные, но, по-моему, этот – как раз то, что надо.

– А как насчет сандалий?

– Большинство женщин там ходили босиком, но, может, это те, кто попроще, мне не довелось заглянуть внутрь замка. Я уложу сандалии на всякий случай. Да, если ты поскользнешься и упадешь в этом наряде, тебе не встать без посторонней помощи.

– Ладно, как-нибудь. Кто знает? Может, босоногие женщины считаются здесь более привлекательными. Мы можем попросить Зенчера оценить наш вид прежде, чем рванем отсюда. А как ты?

– Ну, поскольку я – твой братец, эти робингудовские шмотки в коричневых тонах как раз должны подойти. Верхние одежды все свободные и немного расширены книзу – как раз, что надо. Насколько я поняла, черный цвет – исключительно для солдат… Те, кто познатнее, могут наряжаться франтовато, но простой люд одевается больше в такие вот костюмы бурых тонов с широким поясом и носит короткие сапоги. Интересно, а это еще что за чертовщина?

Чарли взглянула, подумала немного, а потом Прыснула со смеху.

– Я, кажется, припоминаю. В прошлом году, еще до твоего приезда, мы в драмкружке разыгрывали сцены из Шекспира в нарядах елизаветинских времен. Если я не ошибаюсь, это гульфик.

– Что-что?

– Ну, вроде лифчика для мужчин. Он поддерживает и прикрывает эту штуку, ну… ты понимаешь? Хм-м-м… Этот довольно жесткий на вид. Тебе-то прикрывать нечего, но с его помощью ты будешь и вправду выглядеть, как парень, если только эти штаны действительно такие узкие, как кажется. Завяжи его на бедрах, так – хорошо. Теперь натягивай штаны.

– У меня такое чувство, словно я зажала между бедер теннисный мячик.

– Ничего, привыкнешь. Отлично! С таким выступом, да если еще получше замаскировать все остальное, никто и не догадается, какого ты пола на самом деле. Посмотрись в зеркало.

– Да, пожалуй, ты права. Надеюсь, он не сползет. Не очень-то будет удобно, если обнаружится, что под ним ничего нет.

– Ничего, справишься, да и я присмотрю. Хотелось бы хоть чуточку знать язык. Я не сумею убедительно сыграть глухонемую. Раньше или позже кто-нибудь внезапно, вскрикнет или уронит чашку, и я подпрыгну до потолка. Я знаю английский и еще испанский, потому что, когда я была маленькой, половина у вас по-английски, и, если вы ответите, вы себя выдадите, ясно? Запомните это обе. Потом мы сможем отыскать какого-нибудь второсортного мага и получить от него несколько языковых заклинаний, с помощью которых вы научитесь немного объясняться, но пока вам придется полагаться на мой перевод. Будьте осторожны! Награда может быть настолько велика, что вас сперва похитят, а уж потом будут задавать вопросы.

– Ну спасибо, утешили, – мрачно ответила Чарли.

– И еще должен тебя предупредить: женщины здесь не носят украшений, не пользуются косметикой и одеваются довольно скромно, когда выходят из дому. Если ты ведешь себя иначе, тем самым ты показываешь, что ты – как это сказать? – развлекательница. Боюсь, твой наряд будет говорить о не совсем уважаемом занятии.

– Ну, это не так уж и плохо! Я неважно пою и танцую, но…

– Э-э-э… Чарли, – медленно протянула Сэм. – Думаю, имеется в виду совсем другое: развлечения только для мужчин – и не для всех сразу.

Чарли озадаченно помолчала, но наконец до нее дошло.

– О-о-о! Вы что же… вы хотите сказать, что я вырядилась, как пятицентовая шлюха?

– Нет, это не совсем то слово. Я имел в виду "куртизанка", а это гораздо более почетный род э-э-э… проституции? И я не совсем понимаю, что значит "пятицентовая".

– Самая дешевая, – пояснила Сэм. – Самая дешевая и доступная, какая только может быть,

– Да, примерно так я и думал. О, я понимаю твою реакцию, но здесь это, видишь ли, считается чем-то ироде почетной профессии для таких женщин, которые, извини, не могут преуспеть в каком-либо другом деле. Это один из тех немногих видов деятельности, которые целиком и полностью принадлежат женщинам: когда они старятся, они становятся содержательницами домов для молодых или делают еще что-нибудь в этом роде. Понимаешь, настоящий черный, неквалифицированный труд – это как раз то, чем не должен заниматься ни один акхарец. Молодые девушки, если они неумехи, сироты-бесприданницы или почему-то отвергли предназначенного им жениха, не имеют права поступить на черную работу, а вносить свой вклад в общую жизнь обязан каждый. У всех, кто может трудиться, должно быть какое-нибудь занятие. Некоторые из куртизанок местные. Большинство же приезжает из отдаленных средин или из акхарских поселений в клиньях. Там многие не принадлежат к правящей расе и даже не знают акхарского языка. Так что ты не будешь особенно выделяться,

– Это что же? Значит, любой мужик сочтет, что стоит ему побренчать монетами, и я обязана плюхнуться под него. Ну уж нет! На это я не пойду!