Люди Весны (СИ) - Онойко Ольга - Страница 57

Рот Эрлиака был холодным.

Арга проснулся так резко, будто его окатили льдом. Сердце дико колотилось. Он сел. Он был в своём походном шатре, на меховой постели. Во сне, верно, ему стало жарко и он откинул одеяло… Над его бёдрами склонялся Маррен.

— Свихнулся?! — Арга отшвырнул колдуна с такой силой, что тот отлетел и ударился спиной о сундук. Маррен вскрикнул. Сжавшись в комок, он медленно поднял на Аргу глаза, полные ужаса.

— Что это было? — прошипел Арга.

По щекам Маррена покатились слёзы.

— Я… Арга…

Арга тяжело вздохнул. Приведя одежду в порядок, он встал и потёр веки. «Это моя вина, — думал он. — Я должен был предвидеть». Он подошёл к Маррену. Тот сжался ещё плотнее и низко опустил голову. Арга долго смотрел на него. Маррена била дрожь. Поколебавшись, Арга взял его на руки. Маррен приник к нему, точно ласковое животное, уткнулся лицом в шею. Его лёгкое тело было гибким и податливым, держать его было так удобно, что Арга, казалось, мог бы стоять так часами… По привычке он запустил пальцы в волосы Маррена — и впервые заметил, что у него есть такая привычка. «Я сам виноват, — подумал он снова. — Я разрешил ему ко мне липнуть. Вот ему и взбрело в голову».

— Ты решил меня отблагодарить? — сказал он вполголоса. — Маррен…

— Арга.

Холодное дыхание колдуна коснулось ключицы.

— Маррен, — сказал Арга как мог мягко. — Этого не нужно. Я весенний. Мы соединяемся только для радости. Взаимной радости. Ты не можешь этого не знать.

Маррен шевельнулся в его объятиях.

— Арга, — его голос звучал глухо, но до странности спокойно. — В глазах твоих богов я не человек. Ты можешь использовать меня как угодно. Для войны. Для интриг. Для удовольствия. Я… твой.

— Безумный колдун, — сказал Арга. Но с рук его не спустил.

— Да.

— Разве я стану искать лазейки в законах богов?

— Я не хотел оскорбить тебя.

— Я знаю. Ты хотел мне заплатить. Не нужно.

Маррен приподнял голову.

— Арга, — сказал он шёпотом. — Мне хорошо с тобой.

Арга вернулся к постели и сел, удерживая Маррена у себя на коленях. Тот прерывисто вздохнул и решился: обнял его обеими руками за шею. В задумчивости Арга гладил его по спине. От Маррена пахло каким–то горьким растением: верно, то был запах плоти, изменённой магией. От него никогда не пахло по–другому. Аргу охватило любопытство. Он взял голову Маррена в ладонь. Колдун чуть откинулся назад. Глаза его закатились, рот приоткрылся. Арга провёл кончиком пальца по его губам, ощутив прохладу и сухость. Будут ли они горькими на вкус?.. Он дотронулся до кровоподтёка. Маррен вздрогнул, но не отстранился. Повернув голову, он поцеловал палец Арги.

«А, мрак!» — подумал Арга, склонился и прижался губами к его губам.

…они не были горькими.

Маррен затрепетал. Он выгнулся и тесно прильнул к Арге. Арга чувствовал, как холодные пальцы гладят его по затылку и шее. По спине сбегали мурашки. Но это было приятно. Арга приподнялся на коленях и опустил Маррена на меха. Колдун вцепился в его плечи. Ему не хотелось размыкать объятия. Арга поцеловал его снова. Маррен ответил. У него был твёрдый и узкий змеиный язык. «Что я делаю? — думал Арга. — Я в своём уме?» Но веселье поднималось в нём, как искрящаяся вода. Арге было почти смешно. «Что я делаю?..»

Он не чувствовал вожделения. Он любил статных женщин, похожих на Лакенай, и крепких мужчин, похожих на него самого. Навряд ли он мог пожелать этого древнего колдуна, костлявое отродье с холодной шкурой. Но губы Маррена не были горькими… Арга испытывал удовольствие. Лишённое похоти, оно становилось лишь заманчивей. Прежде Арга не знал такого. Удивление и любопытство, замешательство и непрошеное сострадание перерождались в нём в иное, неведомое прежде чувство.

Больше всего оно напоминало нежность.

Маррен смотрел сквозь ресницы.

Арга не хотел и не собирался обладать им, — по крайней мере сейчас, — но приласкать его он хотел.

Он запустил руки под одежду Маррена. Тот дёрнулся с резким вдохом. Глаза его закрылись, пальцы соскользнули с плеч Арги. Обе рубахи Арга стащил с него через голову и оставил на локтях, удерживая руки Маррена спутанными. Маррен снова задрожал крупной дрожью. Арга поцеловал его в губы, в шею и грудь под торчащими ключицами. Колдун всхлипнул. Он крепко зажмурился, будто от робости, и не открывал глаз, но извивался под прикосновениями Арги так, что не оставалось сомнений — ему хорошо, ему очень, очень хорошо…

Арга отпустил его, отбросил рубахи и раздел Маррена донага. Теперь колдун смотрел на него с опасением. Чёрные глаза поблёскивали, между разомкнутых губ белела кромка зубов. Арга огладил его. Маррен сглотнул и услужливо развёл колени. Арга помедлил, скрывая усмешку. Смеяться над Марреном сейчас было не только противно законам Фадарай, но и просто немилосердно.

Его тело выглядело странно. Совершенно гладкая, серебряно–белая кожа без волос, родинок, шрамов, потёртостей — и под этой кожей торчащие кости, сухие узлы жил. Арга видел, как меняется оттенок кожи Маррена. Перемены радовали его. Порозовели губы. Потемнели соски, и Арга поцеловал их, каждый обведя языком. На первом Маррен тихо вскрикнул и дёрнулся, на втором — попытался расслабиться, часто и неровно дыша. «Его тело очень юное, — думал Арга. — Если он остановил свой возраст — здесь… Он вообще с кем–нибудь спал?»

Арга устроился поудобней. Он не сомневался: Маррен ждёт, что поручитель овладеет им, использует его, как обычные смертные используют жён и рабов. Зная нравы весенних, Маррен только что напомнил ему — он вправе. Прикосновения Арги сладки ему до безумия, даже боль и унижение будут сладки, если он примет их от Арги, своего благословенного праведного поручителя…

Многих людей влечёт то, что запрещено.

Многие совершат запрещённое, если кара не будет грозить им, а деяние останется в тайне.

«Если это и есть искушение, — подумал Арга, — то Элафра плохо потрудился на сей раз!»

Он обхватил ладонями голову Маррена и стал целовать его лицо. Маррен вздрагивал, пытаясь то отпрянуть, то ответить. Арга поцеловал его в губы. Руки его бродили по телу колдуна, холодному, но живому. Чудилось, что даже этот холод отступает под ласками, чёрная кровь быстрее бежит по жилам. Арга сбросил рубаху. Глянув, он остался доволен: к низу живота оттенок Марреновой кожи стал уже почти человеческим. Член и яички были тёмно–розовыми. Член так и не встал по–хорошему, но сделался достаточно твёрдым для продолжения игр.

Резким движением Арга развернул Маррена к себе и лёг на него всей тяжестью. Маррен застонал. Этого он ждал. Всё шло как должно. Он обнял Аргу, впутав пальцы в его волосы, вжался в него, развёл и приподнял ноги. Теперь ему оставалось только принять Аргу. Впустить его внутрь.

Зажмурившись в ожидании, он не видел, как улыбается Арга.

Арга ещё раз поцеловал его в губы, отпустил, вывернулся из рук Маррена и стал двигаться по его телу вниз, облизывая шею, соски, живот… Маррен взвизгнул, когда его член оказался у Арги во рту. Его глаза широко раскрылись. Он даже приподнялся, изумлённо уставившись на Аргу. Тому пришлось прерваться, чтобы освободить рот.

— Что?

— Арга…

— Нравится?

— Я…

— А я — весенний, — Арга наконец засмеялся. — Я должен знать, что тебе нравится.

— Да! — Маррен выпалил это и смутился, отводя глаза. — Арга… я думал, ты…

— Я возьму тебя так, как тебе хочется. Но позже. После того, как тебе станет хорошо.

— Хочется? — эхом отозвался колдун; лицо его застыло в выражении крайнего потрясения. Потом он заморгал и нелепо улыбнулся, сознавшись: — Хочется.

— Хорошо, — сказал Арга. — Тогда поверь мне. Ты мне веришь?

— Да, Арга.

— Ляг. Успокойся. Закрой глаза.

Маррен рухнул на спину и откинул голову. Со свистом втянул воздух сквозь зубы. Его пальцы впились в меха и выдрали часть подшёрстка. Каждое движение губ и языка Арги отзывалось содроганиями в его теле. Он метался так, что Арге пришлось покрепче обхватить его бёдра. Потом он поймал руки Маррена и переплёл его пальцы своими. От этого колдун вдруг утихомирился. Мучительное напряжение отпустило его, он расслабился и только тихо стонал, перекатывая голову на шкурах. Когда Арга добился своего, Маррен умолк и надолго задержал дыхание.