Люди Весны (СИ) - Онойко Ольга - Страница 26

Эрлиак посмотрел ему в глаза. Всякое подобие улыбки исчезло, теперь священник был печален и строг. Арга снова нахмурился.

— Арга, — сказал Эрлиак, — ты должен его убить.

— Что? — Арга выпрямил спину. — Почему? Он безопасен. Он может быть полезен.

— Да. Если ты хочешь использовать его для чего–то ещё, сделай это сейчас. Потом убей.

— Я не понимаю.

Эрлиак склонил голову и сплёл пальцы.

— Думаешь, я говорю это, потому что я жесток? — промолвил он. — Нет — потому что я милосерден. Закон Прощения — это пытка. Для смертного человека это страшно растянутая во времени казнь. Самая справедливая и самая мучительная казнь в мире. Колдун силён. Он будет умирать долго. Все эти муки он заслужил сполна. Но убить его — милосердней.

Арга закусил губу.

«Я хочу, чтобы колдун жил, — думал он. — Я хочу, чтобы он шёл с нами к Элевирсе. Он разобьёт для нас ещё одну Коллегию. С ним мы одержим множество побед. Я взял чёрный меч. Разве для того, чтобы сразу в ужасе его отбросить?» Но этих мыслей он не желал открывать Эрлиаку. Тот поднял взгляд и смотрел на Аргу пристально, будто и вправду читал в его сердце.

— Что тебя останавливает? — спросил он.

Арга потёр лоб.

— Слова клятвы, — ответил он. — Я клялся заботиться и поддерживать. Направлять в служении. Это клятва именем Джандилака, а его мощь я вижу воочию. И я не осмелюсь играть словами, чтобы нарушить его Закон.

— Если ты так понимаешь эту клятву, — прошелестел Эрлиак, — пусть. Ты в своём праве. Но помни, что Джурай Милосердная — его дочь. Тебе ли не знать, что иногда смерть милосердна.

Повисла тишина. Казалось, даже буйная толпа на площади присмирела в эту минуту.

И в дверь вновь постучали. Арга повернул голову. Стук не прерывался, лишь становился громче и настойчивей, наконец кулаки гостя загрохотали так, что дверь затряслась.

— Что там? — окликнул Арга.

Дверь распахнулась и в комнату ввалился молодой Даян, тот самый, что говорил об огне перед воротами Академии. Взъерошенный и красный, он задыхался от быстрого бега.

— Его взяли! — выкрикнул он.

Арга поднялся.

— Кого?

— Того, кто убил Фрагу! — юноша запинался от волнения. — Мирай узнала его. Он пытался бежать, но цанийцы схватили его и выдали.

— Славный народ, — заметил Эрлиак.

— Где он? — спросил Арга.

— Его увидели, когда он выходил из храма Джурай. Сначала его хотели передать нам, Даянам, но Мирай настояла, чтобы его привезли к тебе. Должны скоро быть. Улицы запружены, я обогнал их ненамного.

— А где Риммнай?

— Уехала в Аттай сегодня утром.

Арга кивнул.

— Я спущусь, — сказал он, — приму внизу. Как твоё имя?

— Даян Тегра!

Проходя мимо, Арга хлопнул Даяна по плечу.

— Я запомню.

Его втащили скрученным в три погибели, с проклятиями и божбой. Арга не сразу разглядел, что за человек перед ним. Он и не присматривался поначалу — сел у камина в высокое кресло, заложил ногу на ногу. Согласно Правде Лаги, в мирное время убийцу передавали законникам Джандилака, но в пору войны он был в воле родичей убитого. Риян Риммнай могла судить его как вдова, Великий дом Даян — как осиротевший дом, и сам Арга — как названый сын Фраги.

— Развяжите его! — велела Мирай. Голос её звенел. Она отступила и стояла в стороне, высокая и сверкающая в своей кольчуге. Арга присмотрелся к ней и понял, что смерть Фраги всё ещё тяготит её душу. Лишь одно занимало мысли Мирай: она последняя видела его живым. Люди Весны простились с Фрагой, но не она. Арге подумалось, что суровая Даян Леннай, должно быть, тоже сейчас оплакивает Фрагу. Если бы Мирай доставила цанийца к ней, он бы скоро заплясал в петле. Но она доверилась Арге и его суду.

Цанийца развязали, подтащили ближе к Арге и поставили на колени.

Арга собрался заговорить — и не произнёс ни слова.

Перед ним был старик. Седой, полысевший, с тяжёлым животом и тонкими ногами. На его рубахе пестрели заплаты, сукно штанов истёрлось до основы: служил ли он, ремесленничал или торговал — не много серебра приносило ему его дело. Он не был командиром стражи, как ожидал Арга, даже стражником не был — всего лишь старый ополченец, защищавший свой город. «А город того не заслуживал, — подумал Арга. — Значит, схватили и выдали…» Намерения его переменились и новое решение уже вызревало в его мыслях. Арга окинул взглядом широкую залу. Справа от него стоял Эрлиак, слева — Сиян Мирай. Кроме них здесь был десяток молодых Даянов и девушка в цветах дома Риян. Но уже колыхались тяжёлые занавеси, поскрипывали и приоткрывались многочисленные двери. За чередой окон, выходивших в сад, сновали и умножались тени. «Здесь нет хронистов, — сказал себе Арга, — нет глав домов, но все слуги Баншира сегодня же понесут мои слова в город. Да будет так».

— Как твоё имя, цаниец? — ровно спросил он.

— Корден Ниш, иннайта.

— Знаешь ли ты, кто я?

— Знаю, Ториян Арга Двуконный.

— Знаешь ли, зачем ты здесь?

— Меня проклянут и казнят, — сказал Корден Ниш, — потому что я убил Фрагу.

Арга помолчал.

— Что ты сам думаешь об этом деянии?

Старик поднял голову. Из черт его ушло выражение безразличной покорности, взгляд стал яснее и твёрже.

— Весь мир почитал Фрагу Непобедимого, — сказал он, — и Цания почитала. Он разбил Чёрную Коллегию и сверг Железную Деву, которая грозила нам всем. Я сожалею о том, что убил такого великого человека. Но я сделал бы это ещё раз. Я защищал Цанию.

— Цанийцы выдали тебя, — сказал Эрлиак.

— Он должен заплатить жизнью, — сказала Мирай. — Прикажи повесить его на стене.

— О чём вы? — тихо проговорил Арга. — Этот человек никого не предал. Он не преступал закона. Он выполнял свой долг.

Арга встал и подошёл к старику. Помог ему подняться.

— Будешь ли ты мстить, Корден?

Тот покачал головой.

— Я убил Даяна Фрагу. Не думаю, что сумею совершить лучшую месть.

— Сколько тебе лет?

— Шестьдесят.

Арга удивился. Он ожидал, что старику семьдесят или восемьдесят. Он плохо разбирался в возрасте невесенних.

— Фраге исполнилось сто двадцать, — сказал он. — И он был моложе тебя.

— Я видел. Он дрался как зверь.

— Таковы дары Фадарай, — продолжал Арга. — Мы выступили в поход ради того, чтобы эти дары принадлежали не только нам. Понимаешь?

— Понимаю, человек Весны. Я защищал Цанию.

Арга кивнул.

— Отпустите его с почестями, — велел он. — Пусть все знают, что он был отпущен с почестями. Ясно?

Ноздри Мирай раздулись от гнева. Глаза Эрлиака весело блеснули, он поторопился согнать с лица улыбку. Молодые воины уставились на Аргу с изумлением.

— Арга… — начала Мирай и умолкла. Арга посмотрел на неё, но ему не пришлось ничего объяснять. Понимание осветило её черты. Она коротко поклонилась Арге.

— Мирай, — попросил Арга, — проследи за тем, чтобы инн Корден не терпел обиды. Позже я узнаю, как у него дела.

— Я услышала.

Мирай увела старика. За ней ушли остальные, переглядываясь и отрывисто переговариваясь между собой. Арга не различал слов, но слышал достаточно: кто недоумевал, кто был рассержен. Были и те, в чьих голосах звучало восхищение. Эрлиак проводил их взглядом и осенил себя знаком цветка. Он хотел что–то сказать, но заметил, как Арга смотрит на приоткрытую дверь и промолчал. Поразмыслив и выждав время, он заговорил с нарочитой беспечностью:

— Подумать только, а ведь я пришёл совсем с другими новостями.

— Да?

— Ночи становятся всё холоднее, — сказал Эрлиак. — Вода в Милефрай стынет. Скоро станет слишком зябко для празднества под открытым небом. А все мы знаем, что славить Фадарай под крышей — совсем не то.

— Праздник! — Арга невольно ухмыльнулся. — Я совсем забыл.

— А я — нет, — Эрлиак легко дотронулся до его плеча. — Шатры ставят на реке выше по течению. Цанийцы нам не помешают. Сегодня вечером начнётся. Пока светло, будет скучно… как обычно. А когда смеркнется, зажгутся костры. Приходи, Арга.