Игрок (ЛП) - Коул Кресли - Страница 22

Машина стоила пятьсот тысяч долларов? Но потом я сникла. — Дмитрий, зачем ты взял для меня машину в аренду?

— Никакой аренды. Все документы в бардачке. Она твоя независимо от того, увидимся ли мы снова.

«Срань господня», — беззвучно прошептала я.

— Хотя я надеюсь, что ты всё-таки поужинаешь со мной.

— Не думаю, что это хорошая идея. Мне не нужна интрижка. А ты, очевидно, именно этого и добиваешься.

Вновь на том конце провода повисла тишина, хотя любой нормальный человек принялся бы оправдываться. Мой любимый приём. Я терпеливо тасовала колоду. Могу сидеть здесь хоть целый день, Russki.

Наконец, он переспросил: — Вот как?

— Я не собираюсь заниматься сексом, не вступив в прочные отношения.

Кэрин нацарапала: Слишком рано!

— Понял. Я всё равно хочу тебя увидеть.

— Надо свериться с планами. К тому же, меня могут вызвать на работу.

— Значит, я скажу Питеру, чтобы не вызывал.

Севастьянов сам нам подыгрывал!

— Если не интрижки, то чего ты от меня добиваешься?

— Большего, Вика. Я всегда буду хотеть большего.

Отвисшие челюсти. Бабуля обмахивала себя ладошкой. Я видела, как мама сжала папину руку, словно боясь даже надеяться.

Или же Дмитрий был великолепным актёром, или он по-настоящему, на самом деле был от меня без ума.

— Ладно. Заезжай за мной в семь.

— Куда бы ты хотела поехать?

Перспектива бесплатной еды пробуждает аппетит любого мошенника. — Я люблю итальянскую кухню.

— Значит, нам стоит отправиться в Италию.

Мама с Кэрин обменивались восхищёнными взглядами, пока я не сказала: — Предпочитаю остаться в городе — на случай, если придётся срочно сваливать.

При этих словах бабуля закачалась так, что чуть не упала с кресла. Мама возвела очи к небу.

— Значит, я буду вести себя наилучшим образом, moy ángel. До встречи… — И он отключился.

Я издала длинный выдох.

Пит провёл рукой по лицу.

— Итак, это случилось. — Потом он повернулся к Бенжи. — Ты должен мне десять штук, напарник.

Эл откинулся в кресле, сложив руки на животе.

— Русский мужчина поражён нашей девочкой. Назвать тебя «мой ангел».

Вспомнив, что ещё говорил Дмитрий, я спросила:

— А что значит «prosto rai»?

Он без конца повторял эти слова, дойдя вместе со мной до пика.

Эл усмехнулся и перевёл для меня эту фразу.

Глава 13

— «Мне уйти или остаться?» — мы с Кэрин подпевали песне, звучащей из радио-магнитолы. Верх нашего нового кабриолета опущен. В колонках «Клэш». Волосы развеваются. Солнце сияет. Поём во всё горло.

— «Так что лучше дай мне знать… ВСЁ ОХЛАДИТЬ ИЛИ ВЗОРВАТЬ?!»

Я была счастлива, по-настоящему счастлива впервые за долгое время. Мы только что проехали по кольцу Рэд-Кэньон, и на фоне гравия и песчаника «Порше» выглядел просто ослепительно.

Когда мы заезжали к моим, все они смотрели на меня с уважением. Машина, конечно, стоила не семизначное число, но ведь впереди второе свидание с миллиардером и возможность как следует поворошить угли.

Песня закончилась, и Кэрин выключила радио. — Ну а теперь, когда мы вдвоём, ты расскажешь мне, что он сделал в клубе? Наверное, что-то очень плохое, раз в качестве оливковой ветви он прислал эту штуку.

Я знала, что до этого вопроса дойдёт. — Но это будет наш сестринский секрет, ладно? Он… он довёл меня до оргазма. На людях.

Сестра моргнула. — И дальше?

— И дальше? Этого что, недостаточно? Я не была к этому готова!

Кэрин смутилась. — Тебе с ним понравилось?

— Частично из-за этого я и перепугалась. Никогда ещё я так мощно не кончала. Я даже не знала, что это возможно. Я пропала, если этот сумасшедший русский действительно был моим ключом…

— Ну, значит у тебя фетиш. Это абсолютно нормально, — отмахнулась Кэрин.

Я не поверила своим ушам. — Нету у меня никакого фетиша. Ты обкурилась, что ли?

— Ты эксгибиционистка. И всегда такой была, между прочим.

— Что ты несёшь?

— Когда ты была крошкой, я одевала тебя в очень миленькие платьица, чтобы ты могла отвлекать лохов, но стоило лишь отвернуться, как ты сразу же раздевалась. Хорошо, если я умудрялась оставить тебя в подгузнике. — Она хихикнула. — Никогда не замечала, что все твои детские фотки — это где ты голая бегаешь вокруг гостей?

— Да, в детстве я была упрямой оторвой, но какое отношение это имеет ко мне взрослой?

— Ну, не самое прямое, конечно, но у тебя всегда был некоторый уклон в нудизм.

— Не смешно.

— Ради Бога, Вайс, я же раскручиваю мужиков ради шантажа. Это к разговору об эксгибиционизме. Бэнжи наблюдает, как я раздеваюсь и танцую в одном нижнем белье. И я солгу, если скажу, что это никак на нас не отражается.

— Значит, тебе известно о его влечении?

Она кивнула. — Он думает, это неправильно.

— Неправильнее, чем конгрессмен, который, чтобы получить доступ к телу, притворяется, что его жена погибла в автокатастрофе? — Когда я сбросила скорость перед знаком «стоп», двигатель замурлыкал. Расстаться с этой машиной было бы просто невозможно, если бы речь не шла о безопасности семьи.

— Ещё Бэнжи думает, что я до сих пор люблю сама-знаешь-кого.

— А на самом деле? — спросила я, хотя и так знала ответ. Кэрин была безнадёжно влюблена в Уолкера.

Она отвела взгляд. — Это было бы слишком глупо, правда? Он чётко описал свои чувства.

У мужика была уже готовая семья, но по глупости он этого не понимал. Если Кэрин и Бэнжи всё-таки сойдутся, этому козлу места уже не будет. — Ты не развиваешь отношения с Бэнжи из-за его прошлого?

В детстве его насиловали на улицах. Будучи ребёнком и мало что понимая, я задавала ему всякие травмирующие вопросы, типа «Почему ты не хочешь гулять по вечерам?» или «Почему ты плачешь, когда надо купаться?» Как бы мне хотелось изменить прошлое и избавить его от дополнительной боли.

— Он многое проработал, — сказала Кэрин. — Но да, если он сойдётся с приёмной сестрой, это может раскачать лодку.

Он всегда звал меня «сеструччей», Кэрин же — никогда. Не думаю, что он был привязан к ней в этом смысле.

— Ладно, хватит обо мне, — нахмурилась Кэрин. — Ты ведь ещё не всё мне рассказала.

Да, её не проведёшь. — Скажем, у меня и правда есть… фетиш. — Обязательно погуглю, когда останусь одна. — Но именно Дмитрий довёл меня до такой степени возбуждения. Может, желание демонстрировать себя перед другими у меня пройдёт, но главная скрипка принадлежит именно ему. Я делала всё это, потому что он так сказал.

— Типа, он такой обольститель?

Я шлёпнула по рычагу переключения передач. — В точку. Всё в нём — голос, лицо, тело, запах, настойчивость — заставляет меня терять голову. Вряд ли я бы так себя вела в подобной ситуации с другим. Я совершенно потеряла контроль.

— Теперь понимаю, почему это так тебя напугало. Особенно в первый раз.

Я выдохнула. — Я поверила, что он сможет позаботиться обо мне пьяной, но вместо этого он подтолкнул меня к тому, чего я при других обстоятельствах не стала бы делать.

— Значит, он почувствовал твой фетиш. Что если он просто хотел доставить тебе удовольствие?

«Мне просто до боли хочется доставить тебе удовольствие», сказал он тогда. Я прочистила горло: — В этом случае я готова признать, что отреагировала чересчур резко и обвинила его незаслуженно. — Этот взгляд… я его обидела. Внутри вновь появилось это дурацкое желание оберегать.

— А что если бы ваши отношения могли продолжиться вне розыгрыша?

Из всех доступных женщин Севастьянов преследовал именно меня. По-крайней мере, пока. — Он живёт на другом конце мира, и между нами нет ничего общего. — Я отказывалась верить в то, что могла бы влюбиться в Севастьянова с его бархатным голосом и умелыми пальцами. И с этим взглядом утопающего, который меня одновременно и отталкивал, и манил. — К тому же я никогда не смогу ему доверять. Не думаю, что найдётся мужчина способный меня убедить, что ему будет достаточно только меня одной. Типа, как в кино, когда главный герой широким жестом жертвует ради любви всем на свете. Глупо, да?