Дракон. Тихий омут (СИ) - Барк Сергей "bark" - Страница 34

Сама злость дышала на меня из напряженной в оскале пасти, полной острых, как жало горных ос, клыков. У меня встали волосы на затылке, но слов все еще не находилось.

«Он жив! О, духи!»

- Начинай молиться, и, возможно, духи ус-с-слышат тебя и лишат сознания раньш-ш-е, — черная гора нависла надо мной, давая разглядеть всполохи огненного зева, теплящегося глубоко внутри чудища, — чем я зако-о-о-нчу с тобой.

Я похолодел, когда дракон неожиданно дрогнул и уменьшился до размеров полуформы. Но даже в таком виде он был трижды крупнее меня.

Шайс схватил меня за грудки и подтянул вплотную к разгневанному и сочащемуся гневом лицу. Ярость его ауры пылала похлеще Звезды, что я имел неосторожность призвать в Омуте.

- Ты убьешь меня? — задохнулся я от страха и неверия в то, что сам навлек на себя смерть.

- О нет, золотце. Так прос-с-с-то тебе не отделаться, — дракон плотоядно облизнулся, и раздвоенный кончик языка хлестнул по моим губам. Я сглотнул. — Сначала я познакомлю тебя с полуформой… во всей ее крас-с-се.

Он прижал меня к телу, заставив прочувствовать, как длинный, с локоть, кол прижался вдоль моего живота.

От ужаса каждый волосок на теле встал дыбом, и я, не контролируя себя более, повис в хватке вечного, охнув.

- И вчераш-ш-ш-ний вечер покажетс-с-ся тебе упоительной ночью любви, золотце.

- Нет! — едва контролируя снова подступившие слезы, взмолился я.

- Да-а, мой с-с-сладкий, — выдохнуло мне в лицо исчадие ада и впилось в мой рот голодным поцелуем, прокусив губу.

Эту ночь я не переживу.

====== Глава 27 Огненный ======

Тело одеревенело, когда ящер бросил меня на землю и, склонившись, принялся рвать мою одежду.

Ткань лопалась подобно тонкой кожуре летних фруктов, трещала по швам и расходилась увядшими лепестками, оголяя кожу. Накидку я давно потерял, исподняя рубаха раскрылась стручком гороха, вспоротая одним уверенным движением.

Дракон хищно наблюдал за моим, онемевшим от страха и ужаса лицом сквозь узкие горящие щели глаз. А я трясся от неконтролируемой паники, представляя, какой приговор ящер приведет в исполнение, но в то же время мне стало легче.

Я не причинил ему вреда.

Шайс жив и это, по какой-то неясной причине, представлялось самым важным, самым значительным в данную секунду.

Уничтожающая мощь Мертвой звезды не пробила прочную чешую!

Драконы действительно неуязвимы. Безжалостный и наглый ящер выглядел не хуже, чем обычно. И сейчас я понесу заслуженное наказание за ошибку, чуть не ставшую роковой…

Сейчас, в этот миг, я пребывал в абсолютной растерянности, недоумевая, как вообще мог решиться на такое…

- Прости, — вымолвил я на грани слышимости едва дрогнувшими губами.

Мне все равно, что сделает со мной дракон. Тело не душа, заживет, но вот то, что чуть не совершил я…

Расслабившись окончательно, я убрал руки, упиравшиеся в грудь мучителя — я позволю дракону все. Я почти совершил преступление против живого существа, против Шайса… и теперь должен понести справедливое наказание.

Трава холодила спину, а ночной воздух, кусал оголенное тело. Шайс не двигался, продолжая сжимать мои бедра в жесткой хватке.

Не знаю, сколько прошло времени, но пальцы на руках одеревенели, а я завороженно глядел на пар собственного дыхания, появлявшийся изнутри слабо различимым облачком. Смотреть в лицо дракону не было сил.

Хотелось умереть…

POV Шайс

Его аура представляла одно сплошное месиво нитей жизни, кажется, ослабших и истончившихся с нашей последней встречи. Спутанный клубок едва проступал поблекшими цветами – все, что осталось от некогда яркой радуги серебристых сплетений, и наша светлая нить истинности представлялась не более чем паутинкой, готовой облететь при первом порыве ветра.

«Духи! Как же я зо-о-ол!!!»

Найдя свой плащ на земле, я набросил его на ослабшего эльфа и поднял того на руки. Прошептал заклинание и позволил яркому водовороту времени вывернуть нас из собственного нутра в дом Алияса.

Не раздумывая более, я перенес детеныша в умывальню и посадил в чугунный чан. Эльфеныш вздрогнул и подобрал колени — металл был холоднее льда.

«Вот же!» — досадовал я собственной несообразительности, но как заботиться о других, я не знал.

Прочтя простое хозяйственное заклинание, я пустил в чашу горячую, но не обжигающую воду. Положив обе руки на край, стал быстро нагревать ледяную поверхность, пропуская драконье пламя через себя наружу.

Алияс дрожал, по-детски поджимая пальцы ног. Нос у него покраснел, а тело ничем не отличалось своей синевой от трупов, что я не раз видел на службе.

«Да что же это за…» — забравшись к нему, я добился лишь того, что он дернулся в испуге и прижался к противоположному краю. Прикусив язык, я не спеша опустился вниз и притянул эльфа к себе спиной, усаживая между ног.

Он весь окаменел, а затем дернулся, словно от боли, и подавил вскрик — зазубрины и мелкие шипы полуформы оцарапали спину.

Ругаться на себя не имело смысла — я все делал неправильно.

Обернувшись в мягкое тело, я снова притиснул его к себе — эльф почти не сопротивлялся, попытавшись лишь немного отодвинуться и не прикасаться кожей ко мне. Этого я ему, само собой, не позволил, прижав его крепче и усиливая внутренний незатухающий огонь вечного; температура вмиг устремилась вверх.

Заключив его в свои огромные объятья, я ещё раз поразился тому, какой же он маленький и хрупкий… естественно, что он тяжело пережил ту ночь и так меня возненавидел.

Но использовать Мертвую звезду?! Даже зверь роптал глубоко внутри, хоть и теснее жался к медленно отогревающемуся сокровищу.

«Вот же, ящерица», — незлобно пожурил я его.

Нам обоим было это приятно. Очень приятно.

Если бы не тот факт, что он мой истинный и поделился со мной частью своей силы, тяжко бы мне пришлось после эльфийского заклятия. Концы бы я не отдал, но раны зализывал бы долго. А так шибануло не сильнее обычного боевого шара…

И все же удивительно, что я совсем не пострадал от Звезды — одного из смертоноснейших заклятий светлых… ведь даже чешуя не оплавилась! ..

Я нахмурился. По логике, это значило, что эльф очень силен. Он призвал звезду с легкостью и оставил мощнейший столб света.

Но разбираться с этим сейчас не было ни необходимости, ни желания, займусь этим позже. Есть и более важные дела.

- Прости, что обошелся с тобой так прошлой ночью, — собравшись, произнес я.

Алияс молчал и никак не реагировал. Я вздохнул и продолжил:

- Я не собирался себя так вести и не хотел причинять боль, просто… — слова давались тяжело — я не привык оправдываться, но я знал, что должен был это сказать, и потому говорил. — Просто ты совсем свел меня с ума и я не удержал контроль.

Плечи эльфа натужно дрогнули.

«Да он же смеется!» — поразился я догадке.

- Не вижу повода к веселью, — выдавил я сквозь зубы, раздраженный издевательским поведением эльфа. — Я мог бы наказать тебя за глупую выходку, и ты бы ещё долго сожалел о своем поступке.

- Какая тебе разница, сожалел бы я или нет. Пережил бы… Мне жаль, что я использовал звезду. — Надломленная досада вибрировала в голосе. — Но твоя ложь о том, что я свел тебя с ума… — Алияс усмехнулся.

Я слушал тихий голос, разглядывая загривок моего эльфа. Татуировка, разогретая моим теплом, светилась золотым контуром.

- …она ни к чему. И лучше бы тебе вернуться к паре. Она или он наверняка расстроится, если узнает, что между нами было.

Я откровенно и по-идиотски завис, не понимая моего эльфа, словно он заговорил на своем наречии.

- Я сейчас не понял. Ты о чем? — Может, от горячей воды я пригрелся и пропустил какую-то часть слов мимо ушей? Или эльфа разморило и он случайно сморозил чушь?

Алияс снова постарался от меня отодвинуться и я, все еще пребывая в удивлении, позволил ему это. Он развернулся ко мне лицом и жестко произнес:

- Я говорю, что тебе пора убираться к паре, - и, не дожидаясь моего ответа, привстал, собираясь выбраться из воды.