Парный танец (СИ) - "Tau Mirta" - Страница 22

- Да я… Хм. Я просто…

- Он здесь? – в комнату проскользнула Джинни. – Привет! Откуда у тебя такие странные часы? Твоя сова их ненавидит, знаешь?

- Вы не могли бы выйти на минутку, я оденусь? – пролепетал окончательно сбитый с толку Гарри.

- Конечно. Идём, Гермиона.

Они шагнули к выходу, и именно этот момент выбрал Люциус, чтобы выйти из ванной.

Голым.

Девчонки застыли в дверях. Люциус – на пороге ванной. Гарри зажмурился. Более эффектного появления нельзя было и желать.

Люциус отмер первым: шагнул вперёд, отбросил с лица влажные волосы и слегка поклонился:

- Добрый день, юные леди.

«Юные леди» вздрогнули, хлопнули глазами и, столкнувшись на выходе, вылетели из спальни. Гарри тоже вскочил с кровати и схватился за джинсы.

- Чёрт! Чёртчёртчёрт! Ты это нарочно?!

- Вовсе нет.

- Да? А зачем надо было… так?

- А что я должен был делать? Взвизгнуть и спрятаться за занавеску? – голос Люциуса звучал раздражённо, но Гарри мог бы поклясться, что он с трудом сдерживает смех.

- Зараза, – огорчённо резюмировал он, застёгивая ремень. – Нарочно ведь, признайся?

- Честно говорю – нет. Я не слышал их, вода шумела.

- Ладно, – Гарри кое-как пригладил волосы. – Я за ними.

- Не переживай, вряд ли там существует угроза сердечного приступа.

Гарри отмахнулся и выскочил из комнаты.

- Гермиона! Джинни!

В доме их не было, и Гарри, споткнувшись о брошенную у камина метлу, перенёсся в Нору. Девчонки нашлись на кухне – сидели, спрятавшись за блюдо с ячменными лепёшками. На Гарри они смотрели, как на неведомого зверя, от которого неизвестно чего ждать.

- Где остальные? – брякнул он первое, что пришло на ум.

- В Лондоне, – обронила Гермиона и зачем-то добавила. – Гуляют.

Они помолчали.

- Полагаю, я должен объяснить.

- Я тоже так полагаю, – кивнула Гермиона, а потом вдруг закрыла лицо руками и простонала: – Скажи, что нам это почудилось! Что мы всё не так поняли!

- Увы, – Гарри призвал табурет и сел, вытянув ноги. – А что, это так страшно?

Девчонки переглянулись.

- Но ведь он… Он же… – Гермиона всплеснула руками. – Он ведь ТЕБЯ СТАРШЕ!

У Гарри отвисла челюсть.

- А… Это единственное, что тебя смущает?

- Да! Нет! О Боже, – Гермиона глубоко вдохнула и выдохнула. – Гарри.

- Да.

- Это Люциус Малфой.

- Знаю.

- И он…

- Знаю.

- А ещё он…

- Знаю. Всё знаю.

- Вот как, – Гермиона обрела привычную невозмутимость. – Но объясни, как тебя угораздило…

- А я даже рада, – выпалила молчавшая до того момента Джинни.

Количество отвисших челюстей удвоилось.

- Джинни, ты о чём? – выдавила наконец Гермиона. Та отчаянно покраснела.

- В смысле, рада, что ты гей. Понимаете, когда мы с Гарри расстались, я всё думала… Ну, то есть мне казалось, что дело во мне, и я оказалась недостаточно…

- Что? – Гарри подскочил на табурете. – Да ты чего, Джинни? Мы же всё с тобой обговорили! Разобрались, что никто не виноват, что просто не подходим друг другу! А ты, значит, всё это время считала, что я тебя послал? Ведь решили же всё… Как вы, девчонки, мыслите – мне не понять. Уму непостижимо, чушь какая-то!

- Ничего не чушь! – Гермиона бросилась на защиту подруги. – Такие мысли всегда есть, и мы… И вообще, мы не об этом говорим, а о твоём… твоём.

- О Люциусе.

- О… Ой, мамочки, – Гермиона на миг зажмурилась. – Знаешь, шок не был бы таким сильным, если бы ты раньше признался, что предпочитаешь мужчин.

Гарри добросовестно обдумал такую возможность, припомнил свои попытки увлечься сокурсниками и решительно покачал головой.

- Вряд ли я предпочитаю мужчин. Мне просто нравится Люциус.

- Невероятно, – Гермиона машинально стянула с блюда лепёшку, повертела в руках и нервно зажевала.

- А это точно не чары? – робко предположила Джинни.

- Какие? Империо на меня не действует.

- Амортенция? – повела носом Гермиона. – Это вполне может быть Амортенция!

- Нет, не может! Вспомни, как выглядел после неё Рон, – я что, похож?

- Не знаю… А вдруг это зависит от качества зелья?

- Амортенция здесь не причём! Это всё кратом твой, – буркнул Гарри.

- Что?!

- Вы о чём вообще? – Джинни тоже нащупала себе лепёшку.

Гарри рассказал о походе в клуб(2).

- …Через месяц он написал мне, а я ответил, а он опять. Потом встретились, ещё раз, и так оно всё и получилось.

- Невероятно, – повторила Гермиона. – В это невозможно поверить.

- Почему же? Неужели двое взрослых людей не могут понравиться друг другу и… ну, закрутить роман?

- Смотря кто, – вяло возразила Гермиона. – Представь себя на нашем месте.

- Представь, что ты застал Рона с Беллатрикс Блэк, например, – подхватила Джинни. Гарри воззрился на неё с ужасом.

- Сравнения у тебя – поседеть можно!

- Пожуй лепёшку, пройдёт.

- Хорошо, – Гермиона шлёпнула ладонью по столу. – А когда ты собирался рассказать нам?

- Нууу…

- О, да ты и не собирался, так?!

- Нет, а что тут можно рассказать? – Гарри разозлился. – «Кстати, я сплю с Люциусом Малфоем, и мне это нравится»?!

- Гарри Поттер, не смей на меня орать!

- Извини, – он вздохнул. – Ну правда, Гермиона: я же не поведу его на ужин знакомиться с роднёй. Каких официальных объявлений от меня ждёшь?

- Да хоть бы на неофициальное сподобился – всё лучше, чем так.

- Это да. Простите, случайно вышло.

Некоторое время они сидели молча, уничтожая лепёшки. Наконец Гермиона сказала:

- Надо идти, а то наши забеспокоятся, что долго нет.

Гарри поднялся.

- Вы… не сердитесь?

- Вовремя спохватился, – ворчливо ответила Гермиона, взмахом палочки уничтожая крошки. – Нам-то что, да, Джин? Если ты уверен, что всё в порядке… – она пытливо глянула ему в лицо.

- Уверен, уверен. Только не говорите остальным, ладно?

Гермиона рассмеялась.

- Что ты! Я бы не хотела быть тем, кто им всё расскажет. Так что не волнуйся – мы просто спрячем это воспоминание в думсбор и постараемся забыть, как страшный сон. Я, по крайней мере, так и сделаю.

- А я нет, он совсем неплохо выглядит.

- Джинни!

- О, спасибо, что оценила.

- Да вы оба спятили!

Распрощались они вполне по-дружески, но когда Гарри вернулся домой, на душе у него было неспокойно. Он раз за разом перебирал свои аргументы и убеждался, что прав, да и девчонки вроде нормально приняли, когда пришли в себя, но… Мерещилось ему что-то неуловимое, неправильное, и это что-то портило настроение. Гарри надеялся, что Люциус дождётся его, но нет: спальня пустовала. Настроение упало до нулевой отметки, но тут взгляд упёрся в стоящий на столе флакон. Хм, этого здесь не было. Гарри взял его, повертел в руках и улыбнулся.

Обезболивающее зелье.

(1) – по традиции в Ламмас молодые люди могли заключить пробный брак на год

(2) – подробнее об этом в фике “Приватный танец”

====== Глава 9 ======

В доме на Гриммо завелись яблоки.

Разных сортов, цветов и размеров, они находились в самых неожиданных местах, и никто не мог сказать, откуда они взялись. Особенно часто коварные фрукты подворачивались в самые пикантные моменты под руку Люциуса или подкатывались под поясницу ругающемуся Гарри. В конце концов Кричер получил приказ изгнать захватчиков из всех уголков дома. На пару дней они исчезли, а потом Гарри, вернувшись с прогулки, обнаружил у себя в руках бумажный пакет отборного “Редстрика” и понял, что борьба безнадёжна: яблочный август вступил в свои права.

После шумного Ламмаса Гарри решил отдохнуть от людей — засел дома в окружении книг и, разумеется, беззаботно катающихся повсюду яблок. Дни стояли тихие, ясные, но не жаркие. Ветерок заносил в окно горьковатый запах костров и первые паутинки. В такую погоду не хочется делать резких движений, да и вообще ничего делать не хочется. Дом сладко дремал, воспаряя над городским шумом, и ни Кричер, ни Гарри не собирались тревожить его покой уборкой. Даже Элоиза приостановила кукушечный геноцид и лишь многообещающе косилась на обитательницу часов — я, мол, тебя достану, но позже. А та, уловив общий настрой, куковала вяло и невпопад. Сквозняк шелестел страницами разбросанных книг, из шкафов выпадали пакеты с фирменной, так ни разу и не надетой одеждой, и посреди всего этого великолепия, в линялых джинсах и любимой футболке, бродил Гарри — повелитель яблок. Ему было слегка неловко перед вечно занятым Люциусом за свою праздность, и он жутко удивился, когда тот объявил, что хочет остаться на Гриммо на несколько дней (“Если ты, конечно, не возражаешь”).