Птицедева - Гамаюнова Светлана Геннадиевна - Страница 55

– Увлеченный работой, которую любит и которая приносит удовлетворение, спокойный, уравновешенный, любимый и любящий, свободный, – ответила, колеблясь, Лотта. – Наверное, много еще что определяет счастье. Конечно, для каждого это свое.

– И кстати, многие люди боятся быть счастливым, как, например, Вероника. Я не права?

– Я, не боясь, я не умею, – быстро ответила я.

– Этому надо учиться, дорогая, как водить машину и чистить зубы, учиться. Сегодня ты имеешь то, что ты делала и думала вчера, а завтра – то, что ты делаешь и думаешь сегодня. Смени установку, позволь себе быть счастливой, позволь себя любить.

– Лилит, ты опять о Михеле. Он же моложе меня на целую жизнь. Он мальчишка.

– Но он тебе нравится, и он уже не ребенок, а необыкновенно талантливый молодой человек. Даже мне с ним интересно сейчас и никогда не будет скучно в будущем, а я много повидала людей. Он не такой, как те, которых ты знала раньше, и что? Это плохо? Новизна никогда не была помехой в отношениях. И обидно: такой няшка, как сейчас говорят, ну ладно, симпатяшка, и ладно, сексуальный парнишка, и не может быть счастлив. Самой, что ли, опять им заняться?

Тут меня как кипятком обдало, и я выдавила из себя:

– Не надо. Я подумаю. Ты что, сводней заделалась?

– Должна же у моей девочки быть хорошая мамашка, а ты ею будешь, так что интерес у меня и корыстный тоже. Михел дочку не бросит, так что воспитывать, судя по всему, придется тебе. А ты брось дурью маяться. Она старше, гляди ж ты? Учись у меня, мне не скучно. Столько лет прожила – и не скучаю, я умею находить себе развлечения, не ханжествую и люблю жизнь, хотя такое видела, что вам всем вместе, посмотрев все созданные фильмы, не увидеть. Но, отметая прошлое, живу и радуюсь, и вам того же желаю.

– Лилит…, – только и произнесла я.

– Ну, стерва я, продолжай, не новая информация, – хохотнула Лилит и добавила, – не перестарайся со своим одиночеством и самостоятельностью. Быть одиноким, впрочем, – это значит дожидаться того, чего ты действительно ждала. Ты дождалась, рекомендую – Михел.

– Сводница ты, Лилит, – буркнула я опять.

Лилит, смеясь, демонстративно удалилась, а мы с Лоттой остались одни.

– Она права, и я буду рада, если у вас с Михелом получится, – сказала Лота, – я знаю тебя, зря упрямишься. Вроде умнее меня, а ведешь себя как …

– Как кто?

– Да как капризная принцесса. А еще моя бабушка, называется.

– Вот, сама считаешь меня старой, а туда же – советы давать. Сама-то вон как переживаешь.

– Будешь тут спокойной. Все новое и непонятное, вы умные и серьезные, а последнее слово за мной. Не хочу быть истиной в последней инстанции.

И мы снова попытались вернуться к серьезному разговору.

– Могу только сказать, что слышала раньше. Ты зря все время себя накручиваешь. Состояния полной внутренней готовности к переменам не существует. Никто до конца не готов к поворотам и изменениям. Бесполезно ждать однозначно правильного внутреннего решения, тебе нужно действовать, опираясь скорее на чувства, чем на эфемерную готовность. «Мы уходим в путь, мы теряем нить, ты теряем суть». Лотта, мы справимся с переселением, а вот как пойдет дальнейшее развитие, одному Богу известно.

– Да, только дальнейшее развитие напрямую зависит от того, кого мы переселим, а именно от того, кого я выберу.

– Не только. Еще и от того, как они будут подготовлены к переселению, что будут с собой иметь, как настроены. Мы все к этому прилагаем и руки, и головы. Но ты прочувствуешь правильно, я уверена. Зная тебя, уверена.

Договорить нам не дали. Может, и хорошо, разговоры, бесконечные разговоры, все устали от них. Как ни странно, легче всего было Славе и его команде. У них все было конкретно. Они шаг за шагом комплектовали оборудование, провиант, медикаменты. Еще у него в команде появился хороший сельскохозяйственник. Он занимался подбором семян для посевов, думал о сортах растений, которые нужно выращивать в первую очередь, как, например, сахарный тростник во Флориде, и даже выбирал породы племенных животных. Решил брать по несколько экземпляров производителей свиней, коз, овец, коров, лошадей и мелкой птицы для развода. Некоторое количество животных должны были привезти два корабля со Второй Земли, которые отправляли Карен и Чеслав. Им помогали Стефания с Бориславом. Планировалось, что они приедут немного раньше и будут руководить первыми работами по обустройству до прибытия первых колонистов. Непросто им будет, это их можно назвать первыми поселенцами, а не людей с Первой Земли, хотя партию оборудования, в том числе заграждение и защиту от крупных животных, им отправят.

Тут перед нами возник Михел с просьбой хоть ненадолго ему попозировать.

– Если вдвоем, тоже будет замечательно, две таких модели, закачаешься!

– Нет, Михел, уволь меня, я не в образе, – пошутила Лотта, – мне надо отдохнуть.

– А мне что, не надо? – возмутилась я.

– Ну немного, – попросил Михел.

Он был усталый, но все равно просил, чтобы я попозировала. «Просто мания какая-то у него», – подумала я.

– Ладно, только недолго.

Мы пошли в студию и, пока он готовил аппаратуру, я уселась на стол. Привычка у меня была такая, любила сидеть на столе. Раньше на лабораторном, в свое время привыкла.. У нас были страшно неудобные стулья, мы их пыточными называли: посидишь на таком целый день – и спина, и то, что ниже, затекает. Вот я и сидела сейчас на столе рядом со стопками фотографий, болтая ножками, как девчонка.

Михел возник передо мной неожиданно, уперся руками с двух сторон от меня, словно беря в плен.

– Попалась, – так и сказал.

– Ты это о чем? – изобразила из себя ничего не понимающую.

– Хочу тебя обнять, можно? – спросил Михел со странной полуулыбкой – и робкой, и нахальной одновременно.

Но, спрашивая это, он уже притянул меня еще ближе к себе, коснулся губами шеи.

– Много хочешь, мало получишь, – попыталась отшутиться я.

– Да, я много чего хочу. Хочу каждый вечер, засыпая, обнимать тебя, видеть тебя перед собой, просыпаясь каждое утро. Мне не интересны и не нужны другие женщины, Вероника.

Я напряглась и выжидающе на него посмотрела. Михел был страшно напряжен и, видимо, еле сдерживался от чего-то, а потом сказал:

– Пожалуй, фотографирование на сегодня откладывается, давай проедемся на машине, мне сейчас нужна встряска, скорость, драйв. Может, это отвлечет, от того насколько ты мне нужна. Зайдем потом куда-нибудь перекусим, не могу сегодня видеть тебя рядом и не дотрагиваться, плохо контролирую себя. Он сдернул меня со стола, я попала прямо в его объятья, и он поцеловал меня жадно, обжигающим коротким поцелуем.

– Поехали на пляж в Санта Монику?

– Так это не близко, может, попросить Лотту нас переместить?

– Ничего, мы проедемся с ветерком. Просто побудем вдвоем у моря.

Солнце спряталось за горизонтом, тысячи огней покрыли улицы. Мы мчались к океану.

Я вспоминала своих любимых Стругацских. Как они сказали о ней, об этой любви, о нужности другого человека: «Что это такое – нужен? Это когда нельзя обойтись без. Это когда всё время думаешь о. Это когда всю жизнь стремишься к…». …Так ведь всё это можно назвать одним словом – ЛЮБОВЬ!..

Неужели я влюбилась? А как мои установки, как там про сильную и слабую женщину? Вспомнился разговор с Сергеем, моим последним парнем:

– Мужчина нужен женщине для того, чтобы она была слабой. Сильной она может быть и без него!

Но у меня родился закономерный вопрос:

– А с каким мужчиной можно быть самой собой?

Сергей быстро отреагировал на мой выпад:

– С тем, которому ты безразлична или не нужна.

Но я не сдавалась.

– А может, с тем, который принимает тебя такой, какая ты есть?

– Да пожалуйста, Ника, будь собой, кто мешает? Я люблю тебя, хочу жить с тобой, хочу семью, детей, хочу, чтобы ты была рядом.