Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

У нас уже утро - Чаковский Александр Борисович - Страница 62


62
Изменить размер шрифта:

– Пора! – вслух сказал он себе.

Рыбаки стояли на палубе, ожидая команды к спуску трала. На них были брезентовые куртки, широкополые зюйдвестки и сапоги выше колен.

Весельчаков скомандовал спуск. Загремела лебёдка. Рыбаки осторожно перекинули трал за борт.

А на берегу шли последние приготовления к встрече Нового года.

В столовой сдвигались столы, клубы пара вырывались из кухонной двери. Недавно приехавший с материка повар поклялся, что сегодня вечером удивит рыбаков восемнадцатью способами приготовления рыбы.

Вологдина надеялась, что Весельчаков, может быть, всё-таки успеет вернуться. Но люди уже стали собираться в столовую, а его всё ещё не было. Для беспокойства не было оснований: Весельчаков предупредил, что в случае удачи проведёт ночь в море.

Однако, когда ветер усилился и подул не с моря, а с материка, когда пошёл косой и острый снег, а стрелка барометра стала медленно, но неуклонно ползти вниз, Вологдина забеспокоилась.

В столовую вошёл Доронин, и она с первого взгляда поняла, что и у него сердце не на месте.

…В эти минуты сейнер Весельчакова метался в тридцати милях от берега. Ледяной ветер бил прямо в лицо рыбакам, стоявшим на палубе. Одежда на них промёрзла и гремела при каждом движении. Но рыбаки будто и не замечали этого. С тех пор как на палубу был поднят первый трал, полный рыбы, люди забыли обо всём, кроме того, что наконец пришла удача, что не зря они столько раз ходили в море…

Это была настоящая победа! Уже в пятый раз гремела лебёдка, опускался в воду осторожно перекинутый за борт трал, и сейнер, тяжело переваливаясь, точно из последних сил, тащил за собой сети, полные рыбы…

И снова гремела лебёдка, вытягивая трал, снова стучали о борт сейнера обитые железом распорные доски, и новая партия рыбы снова поступала в трюм…

Точно заворожённые своей победой, рыбаки не чувствовали боли, хватаясь кровоточащими руками за металлические части лебёдки, не ощущали ледяного ветра, забыли о еде.

К полуночи трюм был почти полон.

Ветер стих. В темноте мягко шипели волны. Очень далеко, на чёрном небосклоне, зажглись две одинокие звезды.

Дмитрий стоял в рубке. Во время траления все силы его души были направлены на то, чтобы взять как можно больше рыбы. То он командовал спуск и напряжённо вглядывался в мгновенно исчезавшие в воде зеленоватые кухтели, металлические бобенцы и распорные доски, то старался по ходу сейнера, по звуку мотора угадать, есть ли в трале рыба, то до боли в глазах всматривался в поверхность воды, откуда должен показаться трал.

Теперь всё это было позади. Трюм полон рыбы. Спущен последний трал. Только сейчас Дмитрий заметил, что успокоилось море, затих ветер и далеко на западе зажглись звёзды.

Он подумал о том, что эти самые звезды, может быть, видны сейчас и с берегов его родного, с детства знакомого Чёрного моря…

И несмотря на то что промёрзла и покоробилась одежда, оледенели выбившиеся из-под кубанки волосы, распухли и потрескались от ледяного ветра губы, Дмитрий почувствовал, что у него очень хорошо на душе.

Посмотрев на часы и словно вспомнив о чём-то, он распорядился поднять последний трал.

Когда рыба была выгружена и в трюме совсем не осталось свободного места, Дмитрий приказал всем спуститься в кубрик.

В чисто убранном кубрике между аккуратно застеленными койками топилась железная печка. Один из рыбаков жарил на ней свежую треску. Очутившись в тепле и почувствовав острый запах рыбы, люди поняли, как они замёрзли и проголодались.

Дмитрий спустился в кубрик последним. Он подошёл к шкафчику, где хранился спирт, и разлил его в жестяные кружки:

– Выпьем, ребята! Через пять минут Новый год!

Рыбаки мгновенно оживились.

– Вот ведь какое дело! – удивлённо сказал один из них. – Совсем из головы вон…

– А мы-то в море… – не то с сожалением, не то с гордостью сказал другой.

– Да, мы в море, – повторил Весельчаков, – и всё-таки мы встретим Новый год.

Ему было очень трудно говорить. Каждое движение губ вызывало острую боль. Но ему хотелось говорить, он не мог молчать.

– Сейчас на берегу, – продолжал он, – выпьют и за нас с вами. За тех, кто в море, всегда пьют, это уж точно. Выпьем и мы. За победу нашу, за то, что рыбу взяли!

И рыбаки в торжественном молчании поднесли жестяные кружки к своим обветренным, потрескавшимся губам.

Они встречали Новый год раньше всей Советской страны, первыми слышали его уверенную, победную поступь.

ГЛАВА XVIII

На Южном Сахалине наступала весна.

В Татарском проливе по-прежнему громоздились льды, глубокий снег ещё лежал на сопках и в лощинах, дикие ветры ещё завывали над островом, но весна всё-таки приближалась.

Равнины кое-где уже отливали желтоватым цветом иссохшей травы. Постепенно очищались ото льда стремительные, узкие речки.

Солнце стало светить ярче, и под его тёплыми лучами лёд синел и распадался на длинные, тонкие кристаллы.

В лесу было ещё тихо, но в кустах все чаще раздавался настойчивый стук дятла и писк болотной синицы. В повеселевшее небо взлетали жаворонки.

Казалось, что солнце зажгло на деревьях чуть заметные зеленоватые огоньки.

По утрам остров ещё окутывала туманная мгла. Но когда солнечные лучи разгоняли туман и согревали уже появившуюся кое-где из-под снега землю, в воздухе сразу ощущался пьянящий запах близкой весны. По вечерам небо на западе розовело, а облака становились похожими на расплавленный металл…

Сейнер, которым командовал Дмитрий Весельчаков, вышел в море рано утром.

Море волновалось, хотя ярко светило солнце и погода казалась безветренной. На борту сейнера лежал траловый невод.

Отойдя миль на десять от берега, Дмитрий дал команду приступить к определению течения. Это было необходимо потому, что невод обычно волочат по течению.

Сейнер шёл полным ходом. Один из рыбаков широко размахнулся и выбросил в море буй – бочонок с прикреплённым к нему флажком. Буй скрылся в волнах, но через секунду снова появился на поверхности. Дмитрий резко повернул сейнер против течения. Подручный рыбак выпустил первые три бухты трёхдюймового троса. Как только начался более толстый канат, Дмитрий круто, почти под прямым углом, повернул сейнер и полным ходом пошёл поперёк течения.

Потом он скомандовал остановить машину. Сейнер ещё некоторое время двигался по инерции, и именно в это время рыбаки вымётывали невод в море.

Когда траление было закончено и рыбаки подняли сеть на борт, Дмитрий вышел из рулевой рубки, чтобы посмотреть улов. Среди большеголовых туш трески в сети бились камбалы, плоские, похожие на сковородки.

И вдруг Дмитрий резко шагнул вперёд и наклонился над сетью. Погрузив в неё руки, он стал искать что-то в месиве трепещущих, извивающихся рыб.

– Золотую рыбку увидел, что ли, – рассмеялся кто-то из рыбаков.

Но Дмитрий выпрямился, и все увидели, что в руках у него трепещет небольшая рыбка с тёмно-синей спинкой и отсвечивающими боками.

Тогда все рыбаки, точно по команде, ничего не спрашивая, наклонились над сетью. Несколько таких же сине-чёрных рыбок извивалось среди тяжёлых тел камбалы и трески.

Через секунду Дмитрий был уже в рулевой рубке. А через несколько минут сейнер на полном ходу шёл к берегу. Никто ни о чём не спрашивал. Всё было ясно. Произошло событие, которого ждали с таким волнением: впервые в новом году была поймана сельдь. Это значило, что весенняя путина может начаться со дня на день.

Дмитрий спешил к берегу. Так спешит в расположение своей части разведчик, захватив «языка» или важные документы.

Доронину не хватало суток. Надвигалась путина. Чем шире развёртывалась подготовка к ней, тем больше выявлялось всяческих недоделок и упущений.

Иногда Доронину казалось, что он наконец предусмотрел все, до самых последних мелочей. Тогда он благодушно говорил Вологдиной: