У нас уже утро - Чаковский Александр Борисович - Страница 15

Они медленно пошли по аллее. Подойдя к двери, Астахов потянул за ручку, но дверь не поддавалась.

– Видимо, закрыто, – сказал он.

– Сколько времени вы на острове? – спросила Ольга.

– Дней пять, а что? – недоуменно переспросил Астахов.

– Пора бы уже знать, как открываются здешние двери. Ну-ка, разрешите…

И она с шумом отодвинула дверь так, как это делают в железнодорожном вагоне.

Они прошли по узкому коридорчику и очутились в большой, переполненной народом, прокуренной комнате.

Это была странная комната. Её лакированный пол блестел, как крышка рояля. В стенах виднелись ниши, выложенные черным, похожим на графит материалом. Было удивительно видеть в этом помещении русских людей в гимнастёрках и пиджаках. Люди сидели всюду – на бильярдном столе, в нишах, на стульях и просто на корточках, прислонившись к стене.

На Астахова, вошедшего первым, никто не обратил внимания. Когда следом за ним появилась Ольга, в комнате сразу стало тихо.

– Где тут начальство, товарищи? – спросил Астахов, останавливаясь у бильярдного стола.

Парень, сидевший на углу стола, поспешно соскочил и, взглянув на Ольгу, исчез.

Ольга стояла в дверях, чувствуя на себе взгляды нескольких десятков людей, и не знала, что ей делать.

Наконец появился комендант – человек в коротком пиджаке и синих кавалерийских галифе, заправленных в коричневые сапоги гармошкой. Астахов передал ему бумажку, полученную от Морозова.

Кавалерист прочёл её.

– Женщина? – недоуменно протянул он.

– Да, – сказал Астахов, – Ольга Леушева. Врач. Товарищ Русанов распорядился, чтобы с удобствами.

– С этого японского удобства мухи дохнут, – усмехнулся кавалерист. – Тебя-то мы положим, а вот женщина!

– Устроим, чего там! – сказал кто-то из ниши.

Шум разом возобновился. Кто-то повторил «устроим», кто-то давал советы, где именно лучше устроить Ольгу, кто-то предупреждал, что в нишу не надо, так как там много клопов – «сами-то японцы махонькие, а клопы у них непропорциональные», – кто-то предлагал свою койку.

Кавалерист прервал диспут, сказав, что устроит Ольгу в свободной нише.

– И ничего особенного, – добавил он. – Товарищ Русанов пока тоже в нише живёт. – Потом он повернулся к Астахову и сказал тоном, не допускающим возражений: – А тебя, друг, положим на столе. Вот на этом, бильярдном. Тут у нас уже спал один… Извини, больше места нет.

В комнате засмеялись.

– И ничего смешного, – раздражённо сказал кавалерист, – если ещё будут присылать, под столом буду класть.

Он кивнул Ольге и сказал:

– Пойдёмте, товарищ.

Ольгу устроили в нише. В чёрное углубление, похожее на забой в шахте, положили матрас. Вход в нишу заставили ширмой, на которой был изображён огромный дракон на фоне неизменной огнедышащей горы.

– Вот вам, девушка, отдельный номер, – тоном гостеприимного хозяина сказал кавалерист. – Не гостиница «Москва», конечно, но жить можно. Дальше что-нибудь придумаем. Сами знаете, трудности, так сказать, освоения.

– Я понимаю, спасибо, – сказала Ольга.

Кавалерист придвинул ширму и ушёл.

Ольга стала устраиваться. Присев на корточки, она раскрыла чемодан и вынула оттуда слежавшиеся простыни. Приготовив себе постель, она уже собралась лечь, но вдруг с удивлением почувствовала, что спать ей не хочется. Полчаса тому назад ей казалось, что она уснёт и на полу, только бы добраться до места. Теперь у неё было место – пусть не совсем удобное, но всё-таки место, где можно лечь, вытянуться, где не слишком холодно, не качает, не дует, не переливается за стенкой вода. А сон прошёл, как будто его рукой сняло.

В течение двух прошедших суток ей пришлось немало помучиться. С тех пор как она, приехав из порта на машине к городскому вокзалу, рассталась с Весельчаковым («перво-наперво требуй, барышня, квартиру!»-сказал ей на прощанье Весельчаков), у неё не было ни одной спокойной минуты. Много часов потратила она на то, чтобы разыскать облздравотдел. Неизвестно, когда кончились бы эти поиски, если бы случайно встретившийся врач не помог ей отыскать домик на краю города. Но в облздравотделе не оказалось никого, кроме секретарши. Она сидела в пустой комнате на обрубке дерева и пыталась растопить железную печку. Секретарша сказала, что заведующий по заданию обкома выехал в область. Один-единственный врач, пока что приехавший с материка, тоже вчера выехал в командировку. Она, секретарь, решительно ничем не может помочь Ольге. Сама она живёт в японской семье. В двух комнатках ютится восемь человек. От заведующего она слышала, что есть решение срочно предоставить работникам облздравотдела площадь, но ничего реального пока ещё нет.

Ольга провела ночь в холодной комнате облздравотдела. Она заснула лишь под утро не более чем на полчаса и проснулась, голодная и злая. Вместо растерянности, которая владела ею вчера, Ольга испытала неожиданный прилив энергии.

Взяв свой чемодан, она ушла из комнаты с твёрдым намерением больше сюда не возвращаться. С большим трудом ей удалось разыскать обком.

Теперь она сидела в чёрной, похожей на забой, нише, подогнув ноги и обхватив колени руками. На ширме, закрывавшей нишу, расправлял крылья дракон, видимо собираясь взлететь на самую вершину огнедышащей горы.

Ольга сидела и вспоминала…

…Перед ней проплыла Москва: знакомые с детства улицы, Моховая, белое с колоннами здание – Ленинская библиотека, Волхонка, Арбат… Что там делается в этот час? Отец, наверное, уже давно пришёл с работы и сейчас укладывается спать, один в пустой квартире… Глубокая грусть охватила Ольгу… Доброе лицо её старенького отца возникло перед ней – далёкое, туманное, будто воспоминания раннего детства.

Леушевы жили на Волхонке. Ольга вспомнила узкие переулки, цветные огни светофоров, пёстрый Арбат, по которому бесконечным потоком плыли автомашины, и в тёмной высоте неба горящую кремлёвскую звезду.

Ольге опять стало очень грустно. Много лет назад она и её подружки-десятиклассницы впервые пришли в белое, похожее на дворец здание, потом проводили длинные зимние вечера в огромном читальном зале, ходили в коридоры на «перекур», хотя никто из них, конечно, не курил, и столько раз говорили о жизни, о будущем, о том, что ждёт их за стенами школы…

Ольге снова бросился в глаза дракон – чужая, костлявая, нелепая птица. Она засмеялась и тряхнула головой.

«Что за странный дом? Кто тут жил раньше?»

Ей захотелось сейчас же осмотреть этот дом. Встав и выбравшись из ниши, она задвинула за собой ширму с таким чувством, будто закрывала дверь собственной комнаты.

Пройдя узким коридором, Ольга оказалась в большой комнате с высоким потолком и голландской печью, возвышавшейся в углу. И пол в этой комнате был не лакированный, как китайская шкатулка, а обыкновенный, паркетный. Ольга сразу заметила паркет между матрасами, уложенными почти вплотную один к другому. В этом доме всюду спали люди. Видимо, они приходили сюда поздно вечером и уходили рано утром.

Сейчас в комнате никого не было. Осторожно пробираясь между матрасами, Ольга вышла в противоположную дверь и оказалась в узеньком коридоре. В конце коридора она увидела винтовую, точно на пароходе, лестницу, поднялась по ней и снова попала в обыкновенную, европейского типа комнату с паркетным полом и высокой печью в углу. В этой комнате тоже лежали матрасы.

Ольга решила вернуться, но заблудилась. Вместо первой большой комнаты она оказалась перед стеклянной дверью, а когда открыла её, отодвинув в сторону, то сразу попала в сад. На фоне светло-серого неба отчётливо выступали очертания деревьев. Это были обыкновенные деревья, такие же, как в России. Но среди них росли и другие – низенькие, причудливо изогнутые, похожие на немощную пихту. Светила луна, и эти деревья-карлики, словно боясь лунного света, прижимались к земле.

Осматриваясь, Ольга увидела Астахова. Он стоял спиной к ней, заложив руки в карманы. Ольга окликнула его.

– Почему вы не спите? – спросила она, когда Астахов обернулся.