Асмодей (СИ) - "Dragoste" - Страница 32

– Я дорогу знаю, – проговорил Азазель в ответ на попытку Авроры проводить его в кабинет и устремился вперед, заставив последнюю провожать его след.

Но времени осмыслить данную ситуацию ей не дали, ибо следом, сопровождаемые ужасающим рычанием, появились сразу три рыцаря: Левиафан в образе чешуйчатого монстра, напоминающего змееподобного дракона, восседающего на морском чудовище; Астарот, своим видом скорее напоминающий прокаженного, закованного в восточный доспех древних воинов, укрытый черным плащом. Запах кислотного зловония, исходивший от него, был таким осязаемым, что Аврора была вынуждена попятиться назад, чтобы избежать ожогов, в которые грозила перерасти сыпь, расцветавшая по всему телу. Верхом на трехглавом цербере, он представлял собой достаточно жалкое, но в то же время, пугающее зрелище. А следом за ними подлетел Мамон, оседлавший птенца птицы Рух. С виду он напоминал скелет обтянутый кожей, сквозь которую проглядывали сосуды, по которым бежала кровь цвета пламени. Лысую голову демона венчали два бараньих рога, а из пустых глазниц без остановки текла черная липкая жижа. Глядя на тщедушный вид этого рыцаря, Аврора с трудом могла поверить в то, что он способен управляться с такой огромной птицей. Впрочем, каждого из них окружал такой ореол древней силы, струящейся по их венам, что сомнения развеивались сами собой.

В отличие от двух предыдущих гостей, часто навещавших Асмодея в его обители, этих рыцарей девушка видела впервые. Всем своим видом, каждым движением, эта троица давала понять, что приняла приглашение Асмодея исключительно из правил приличия.

Однако, переступив порог, они сбросили с себя грозную личину чудовищ, приняв облик обычных людей. И лишь ореол темной энергии, да презрительный взгляд, напоминали о дурном впечатлении первого взгляда. Наблюдая за ними, Аврора мысленно отметила, что даже демонам был противен их истинный облик, ставший вечным проклятием после низвержения, а потому, переступая порог собственных обителей, отгороженных от остального Ада правом собственности, они принимали свое былое, подаренное Господом, обличие.

– «За какой бы личиной не скрывались, чтобы не говорили – все они: все до единого, тоскуют по покинутым небесам», – подумала Аврора, позволив себе рассмотреть их человеческий облик, пока демоны приближались.

Внимание сразу привлекал Астарот. На голову выше Асмодея, который тоже ростом обладал не малым, на фоне остальных, он казался настоящим колоссом. Обликом своим скорее напоминая древнегреческого атлета. Короткие каштановые волосы с небольшими завитками удерживал золотой обруч с ониксом во лбу, подчеркивающим такую же глубокую тьму глаз. На щеке от скулы до подбородка виднелся белесый шрам – память от ангельского клинка, оставленная одним из архангелов. Бледная кожа, казавшаяся еще бледнее на фоне черного плаща, за которым скрывалась червленая чешуйчатая кольчуга, будто светилась изнутри. Но самым примечательным в его облике была змея, подобно браслету, обившая руку от запястья до локтя, поглаживая кончиком хвоста такой же огромный оникс, сияющий на безымянном пальце. При каждом его шаге из под плаща появлялись высокие поножи, испещрённые шумерскими символами, как дань языческому прошлому, где он был не просто падшим предателем небес, а Богом Солнца. Примечательным было то, что от кислотного запаха не осталось и следа, ибо в человеческом обличии от него исходило едва уловимое благоухание эфирных масел.

Следом за ним шел Мамон, привлекающий внимание скорее своим броским одеянием, чем яркой внешностью. Будучи покровителем алчности, разве мог он избрать себе какой-то другой цвет, кроме золотого? От этого вызывающе безвкусного блеска Аврора даже прикрыла глаза. Доспех древнеримских героев из чистого золота, усыпанный драгоценными камнями, такой же сияющий плащ, подбитый мехом, капюшон которого был сделан из львиной головы. Примечательным было то, что по никому не ясным причинам демон никогда не снимал его с головы, а потому и получил негласное прозвище среди душ – рыцарь львиной шкуры. Едва доставая Астароту до груди, он старался держаться от него на значительном расстоянии, чтобы эта разница в росте не бросалась в глаза. Однако его безымянный палец венчал простой янтарный перстень, ничем не примечательный вид, что никак не вязалось с его кричащим обликом. В общем, поразительная фигура.

Спустя несколько лет жизни в Аду, девушка узнала предназначение этих колец. Всего их было семь, по числу грехов. Они были подарены рыцарям Люцифером еще в те времена, когда он был архангелом – первым среди равных. Однако замыслив мятеж против Создателя, он создал своего рода коалицию ангелов, связав их меж собой волшебством колец, хранивших их силу и ставших олицетворением пороков. Так, камнем Асмодея стал изумруд, Вельзевула – рубин, Астарота – оникс, Мамона – янтарь, Левиафана – сапфир, Абаддон – аметист, а Азазеля – хризолит. Своим же камнем Люцифер избрал алмаз, на века ставший символом твердости и несокрушимости. Конечно, такие глубокие познания в специфике драгоценных камней не помогли последнему одержать победу в битве за небеса но, зато, хранили на себе печать глубокого символизма.

Последним порог обители Асмодея пересек Левиафан. В своем человеческом обличии он, пожалуй, выглядел старше всех остальных. По одеянию и внешнему виду напоминая скорее Посейдона, только без трезубца и короны. Его волосы, цвета зрелой пшеницы, спадали до самой талии, скреплённые тремя черными кольцами: у самого основания, на уровне плеч и чуть ниже лопаток, создавая некое подобие косы. Густая, но стриженая, борода, придававшая его облику бо́льшую суровость, которая оттенялась лазурными, цвета морской волны, глазами. Поистине фантастическое сочетание. В отличие от остальных демонов, свой перстень Левиафан носил на широкой цепочке, водруженной на шею. Одеждой ему служил голубой хитон, обнажающий левую половину груди, где красовался выжженный сигил. Дальше ткань, перекинутая через одно плечо, скреплялась брошью, напоминающей древний амулет.

Только сейчас, спустя столько лет, Аврора смогла понять истину, о которой не знали на Земле и старательно молчали в Аду. Когда-то, тысячелетия назад, они не были демонами. Даже будучи низвергнуты с небес, они могли разделить с высшими силами Землю, став в глазах людей олицетворением древних богов, которым постоянно делались подношения, проводились священные ритуалы, приносились жертвы. Однако с годами падшие начали укреплять свой авторитет, с каждым веком поднимаясь все выше. Тогда, не желая подвергать свою небесную власть опасности, Создатель сбросил их в глубины Преисподней, стирая их образ из памяти смертных.

Но лишь с приходом христианства, Всевышний окончательно закрепил свои права за миром людей, выжигая языческую скверну из их сердец и наполняя душу новой верой. Именно тогда за маской озлобленных демонов были окончательно похоронены мятежные ангелы, потерявшие последнюю крупицу человеческой любви и ставшие олицетворением всей гнуси мира.

Эта догадка была такой стремительной, что Аврора едва не захлебнулась от восторга, благо вовремя опомнилась, склонившись перед этой пугающей троицей в глубоком поклоне.

– Владыки, – проговорила девушка, потупив янтарный взгляд. – Прошу вас, – она легким движением указала на высокую дверь, откуда доносились звуки оживленного разговора и смех.

Войдя внутрь, Аврора застыла в удивлении от представшей перед взором картины, девушка даже не думала, что ее Повелитель умеет смеяться. За время, проведенное в его резиденции, ей ни разу не приходилось видеть на его лице такую искреннюю улыбку, буквально озаряющую своим светом мрак этих подземелий. А теперь – вот она: такая лучезарная и открытая, что даже ямочки на щеках заиграли.

Столько невинности и детской непосредственности, которая в одночасье была омрачена появлением новых гостей.

– Что же ты замолчал? – достаточно высокомерно проговорил Мамон, глядя на Асмодея. Видимо грехи оставляли такую же печать на их покровителях, как и на растлённых грешниках. – Нам тоже интересно, что такого мог рассказать Азазель, что ты заливаешься точно маленький ребенок.