Милый дом (ЛП) - Коул Тилли - Страница 42

Я протянула руку, успокаивая его.

– Мне плевать, что они мне сказали, но мне не безразлично, что они делают с тобой. Почему они так сильно тебя ненавидят, Ромео? Должна же быть причина. Это было за гранью жестокости. Родители не могут просто так ненавидеть своих детей! – Я обняла себя за талию, ощущая холод печали. – Твоя мать… то, как она тебя ударила. Как она может так относиться к своему единственному сыну?

Ромео провел рукой по спутанным волосам. Я знала, что означал этот жест – он решал, стоит ли мне рассказывать.

В конце концов он подался вперед и в отчаянии схватил меня за плечи.

– Потому что я не ее сын! – выкрикнул он так громко, что у меня зазвенело в ушах.

– Ч-что?

– Потому что. Я. Не. Ее. Сын. Ты так сильно хотела знать, почему они меня ненавидят. Что ж, теперь ты знаешь.

– Нет… – едва прошептала я.

Он выпустил меня из своей хватки и провел руками по лицу, вышагивая по старому потертому желтому ковру.

– Мать не могла иметь детей. Эта чертова сучка бесплодна. Единственное, что она должна была сделать как идеальная жена, так это родить, но она не смогла, не смогла подарить великому Принсу, нефтяному магнату всея Алабамы, наследника.

– Боже мой, Роум…

– Они не могли усыновить ребенка, ведь это было бы позором. Не могли найти суррогатную мать, не оповестив всю Таскалусу, что она не может иметь детей. Но судьба вовремя решила вмешаться.

Мое сердце разрывалось с каждым ударом, пока я слушала признание Ромео. Я не могла говорить. Я была не в силах помочь ему справиться с грузом, который он носил в своем сердце все эти годы.

– Одна из множества высокооплачиваемых шлюх моего папаши явилась к их порогу, беременная ребенком, которого не хотела, но была готова отдать его биологическому отцу… за хорошую цену.

Мое сердце упало.

– Да, Мол. Меня. Папаша сделал тест на отцовство, и тот оказался положительным. Так я стал гребаным наследником его состояния. Но шлюха отдала меня с одной оговоркой. Они должны были сохранить имя, которым она меня нарекла. Она хотела власти, хотела поиграть в какую-то бредовую жестокую игру со своим постоянным клиентом – наверное, бесилась из-за того, что навсегда останется для него просто мимолетным трахом. Мое имя – клеймо на всю жизнь, чтобы я не забывал, откуда появился, а моя мать презирала его, презирала меня.

– Ромео, – предположила я.

– Ромео.

Он почесал темный щетинистый подбородок.

– Вот так. Я внебрачный сын своего отца, но я был им нужен, не так ли? Главным фактором послужило то, что отец хотел сохранить финансовые активы в семье. Он планировал завести ребенка, наследника. Мое появление убедило его, что все еще может осуществиться. Они заплатили шлюхе, чтобы та держала мое появление в тайне. Потом исчезли на год, ну, знаешь, поехали в какой-то гребаный круиз, а вернулись с ребенком. И конечно же, все купились на ложь крутых миллионеров.

Успокоившись, Ромео уперся руками в спинку дивана и опустил голову.

– Моя долбаная мать меня ненавидит. Я для нее живое напоминание о том, что отец ей изменял. Но это не единственная причина, почему они такие. Они ожидали послушного, идеального ребенка, который при команде «прыгай» спросил бы только «как высоко». А им досталось такое разочарование, как я. Я добился успехов в спорте, и у меня есть собственная голова на плечах, собственные планы на жизнь, что неприемлемо для Принсов! Как я посмел? Как посмел захотеть чего-то для себя, после того как они столь самоотверженно меня приняли? Взяли меня к себе и напоминали каждую гребаную минуту, каждого гребаного дня, что я плод перепихона за деньги. Они избивали меня, чтобы я даже мяч в руках держать не мог, ведь если я не смогу бросать, то и играть не смогу. Поэтому отец делал это постоянно. Вот такая еженедельная традиция отца и сына.

– Н-никто тебе не помог? Никто не понял, что происходит? – спросила я сквозь сдавленное горло.

Он невесело рассмеялся.

– Кто пойдет против влиятельного миллионера и спросит, почему его ребенок вздрагивает от каждого прикосновения?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я вздохнула и попыталась смягчить едкое жжение в легких. Весь образ Ромео, крутого парня, распадался у меня на глазах

– Потом, чтобы сделать еще хуже, их ребенок-разочарование должен был дважды отказаться от драфта НФЛ, пожертвовать своими мечтами, только чтобы люди случайно не узнали, что на самом деле он не биологический сын Кэтрин Принс, не ее гордость и радость. Скелеты должны быть надежно заперты в шкафу!

Ромео встал передо мной и, словно униженный, широко развел руки.

– Вот так, Мол. Вот почему мои родители так меня ненавидят, а наши с тобой отношения лишь подлили масла в огонь разочарования в их гребаном «обожаемом» сыночке.

Я осторожно шагнула вперед и дрожащими руками поправила его воротник.

– Вот почему все зовут тебя Роумом, а не Ромео… вот почему ты так ненавидишь это имя. Оно напоминает тебе о прошлом.

Он робко наблюдал за моими действиями.

– Да, моя биологическая мать сказала, что если они не оставят имя Ромео, то она все расскажет прессе, они не могли этого допустить, поэтому согласились… по неволе. Ее заставили подписать договор о неразглашении. – Он снова невесело рассмеялся. – Да и с чего бы самой богатой семье в Алабаме называть сына Ромео? На людях родители всегда звали меня Роумом, но в семейном кругу я был Ромео. Они называли меня так в насмешку и назидание. Ромео – сын шлюхи, Ромео – плохой подарок, который нельзя вернуть. Мне никогда не давали забыть об этом.

Я нежно поцеловала его в шею.

– Куда делась твоя биологическая мать?

– Наверное, вернулась в ту же дыру, из которой выползла.

– Ромео, я…

Его лицо исказилось, и он меня оттолкнул.

– Ты уйдешь от меня, не так ли? Я знал, что потеряю тебя. Просто знал. Кто ж согласится разгребать дерьмо моих родителей? Я не стою того, через что тебе придется пройти вместе со мной, верно? – Печаль исказила его черты лица, и он рухнул на старый коричневый диван, расположенный перед грязным неразведенным камином. Жгучие слезы потекли по его щекам, а широкие плечи затряслись от рыданий. Никогда не видела, чтобы он плакал.

Это едва меня не убило.

Я села на диван рядом с ним и притянула его в свои объятия. Он плакал, положив голову мне на колени. И я плакала вместе с ним. Плакала о маленьком мальчике, не знавшем любви. Плакала о маленьком мальчике, у которого не было детства. Плакала о мужчине, который так много мог предложить миру, но его сдерживали твердые руки его жестоких и манипулятивных родителей.

Когда он немного успокоился, я обхватила его лицо ладонями и заставила посмотреть на себя.

– Ромео…

– Я люблю тебя… Я люблю тебя, – снова и снова шептал он с широко открытыми, обезумевшими глазами, лаская мои влажные щеки кончиками пальцев.

– Ч-что? – Мое сердце подскочило к горлу.

Ромео поднялся на колени на диване и откинулся на спину, увлекая меня за собой.

– Я люблю тебя. Люблю больше, чем когда-либо мог представить возможным.

Я наклонилась вперед, моя грудь прижалась к его. Два сердца бились в бешеном ритме.

– Я тоже люблю тебя, малыш, – призналась я. – Люблю очень-очень сильно.

Его обеспокоенные глаза расширились.

– Правда, детка? Даже после…

– Я никуда не уйду. Я пришла сюда сказать тебе это. Я сидела в машине, ощущая твою боль, и поняла, что должна быть с тобой несмотря ни на что, сказать тебе, что никогда тебя не оставлю.

– Но мои родители…

– Да, твои родители – это нечто, но они не заставят меня отвернуться от тебя, отказаться от любви к тебе. Мы предназначены друг другу звездами, Ромео. Вмешательство родителей входит в комплект. – Я весело ему подмигнула.

Слабая улыбка появилась на его покусанных губах, преображая встревоженное лицо.

– Я чувствую себя голым… как будто кто-то вывернул мою грудь наизнанку и открыл всему миру испещренное шрамами сердце.