Милый дом (ЛП) - Коул Тилли - Страница 39

– Я не хотела, чтобы ты услышала это от меня. Думаю, не я должна это рассказывать, но мне кажется, это поможет тебе решить, стоит ли встречаться с известными богачами Принс.

Я с опаской сглотнула.

– Знаешь, я никогда не думала, что родители могут ненавидеть своего ребенка. Родители предназначены идеализировать своих детей, но не они. Они его просто ненавидят. В их глазах он все и всегда делает не так. Когда он был ребенком и совершал глупые ошибки, например, пачкал одежду или разбрасывал ее, его отец просто с ума сходил от злости, брал ремень и закрывался с Роумом в комнате. Они били его. Часто. Он неделями находился под домашним арестом, наедине с собой. Неделями маленький мальчик был изолирован от окружающего мира и выслушивал, как сильно его ненавидят, снова и снова, пока он, казалось, просто не окаменел внутри и не замкнулся в себе. Мой папа так и не простил себя за то, через что пришлось пройти Роуму, и никто из нас не знает, сколько на самом деле ему досталось. Моя семья переехала в Бирмингем, когда я была еще маленькой, поэтому я видела его только по случаю, но с каждой встречей он выглядел все хуже и хуже. В общем, такое отношение продолжалось, пока он не пошел в университет, но Роум до сих пор у них на крючке. Он не может освободиться. У него была тяжелая жизнь, и если он не женится на гребаной Шелли Блэр, то… – Она замолчала, сверкнув глазами.

Собрав все свое самообладание, она взяла меня за руку и обратилась с просьбой:

– Ты, Молли Шекспир, огромная преграда на их пути. И приглашение на ужин уж точно не для того, чтобы узнать тебя получше. Если я права, то это шанс выкинуть тебя из его жизни… навсегда. Они плохие, очень плохие люди. Пообещай мне, что не пойдешь. Не заставляй Роума через это проходить. Ты нужна ему больше, чем можешь себе представить.

Я тяжело сглотнула, в моей памяти всплыло вспоминание, как отец Ромео его ударил, а затем предостерегающие слова Элли пронеслись в голове: «Они не хорошие люди».

Но я отбросила все это в сторону. Если родители Роума поймут, что мы хотим быть вместе, его жизнь станет куда легче. Я должна попробовать, ради него.

Я втянула в себя воздух.

– Они меня не испугают.

Кэсс одобрительно хлопнула меня по спине.

– Вот это моя девочка! Покажи этим богатым ублюдкам!

Элли серьезно посмотрела на меня, не обращая внимания на Кэсс.

– Я очень надеюсь, что так оно и будет, ведь если Роум потеряет тебя, это его убьет.

– Он меня не потеряет, Роум слишком много для меня значит.

Элли надула губки.

– Молли, пожалуйста… не ходи. Умоляю тебя.

– Нет! Я должна пойти, должна попробовать… ради него. Чтобы они отбросили все это дерьмо с Шелли и позволили нам быть вместе. Это как постоянно ходить с черной тучей над головой – ожидать удара от них. Я знаю, что Ромео постоянно об этом думает! Этому нужно положить чертов конец! – закричала я.

Безучастно кивнув, Элли открывала свой шкаф и стала копаться в бездне дизайнерской одежды.

– Что ж, если ты твердо решила отправиться на этот адский ужин, нам следует убедиться, что ты хотя бы правильно одета. Оставим им как можно меньше доводов против тебя.

Глава 17

Ромео не проронил ни слова. Он пугающе молчал всю дорогу до дома его родителей. Подвинувшись на сиденье, я закинула одну ногу на его, положила голову ему на плечо и уставилась на кислое лицо. Он нервно улыбнулся мне и, крепко сжимая мое оголенное бедро, поцеловал в макушку.

Элли с девочками помогли мне собраться, нарядив в черное облегающее платье от «Валентино» с рукавом три четверти, которое опускалось чуть ниже колен, и черные туфли на шпильке. Волосы, заколотые лишь по бокам, свободно струились волнистыми темными локонами, а в ушах красовались серьги-гвоздики с бриллиантами. На Ромео были черные брюки и белая рубашка на пуговицах. Никогда не видела его одетым столь формально. Знаю, он чувствовал себя так же дискомфортно, как и я.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Я хочу, чтобы ты меня выслушала, ладно?– настойчиво произнес он.

Я кивнула и вся обратилась в слух.

– Вероятнее всего, они найдут к чему прицепиться. Что бы они ни говорили, не принимай это близко к сердцу. Я защищу тебя. Если тебе нужно будет уйти – в любое время, по любой причине, – мы уйдем, без всяких «но» и «если». Но пообещай мне, что не дашь себя в обиду. – В его голосе прозвучала нотка отчаяния, а глаза омрачились каким-то неизвестным, неописуемым чувством.

– Обещаю.

– Тогда почему у меня такое чувство, будто я вот-вот тебя потеряю?

Я больше не могла видеть его печальный взгляд.

– Притормози.

Ромео тут же среагировал, и гравий захрустел под колесами пикапа, когда мы съехали на обочину и остановились. Я залезла к нему на колени и начала пальцами зачесывать его лохматые светлые волосы назад.

– Ты меня не потеряешь.

Он не выглядел убежденным.

– Я не могу, Мол. Ты так много для меня значишь. Ты это знаешь? Ты хоть понимаешь, что я к тебе испытываю? Как сильно ты мне нужна? Ведь это так. Знаю, я не много говорю о своих чувствах, но… но… я… я…

– Ш-ш-ш… ты не обязан это делать. – Чувство любви поразило в меня, как метеорит поверхность земли, и мне пришлось прикусить губу, чтобы не рассыпаться в его руках. Он опустил глаза, и удушающая горечь воцарилась в салоне автомобиля.

– Ромео, лишь благодаря тебе я чувствую себя счастливой. Мне так долго было плохо. Ты вернул меня к жизни. Ты это знаешь?

– Они не хорошие люди, детка. Знаю, ты мне не веришь, но сегодняшний ужин устроен исключительно для того, чтобы они смогли утвердить свою власть надо мной. Они всегда только это и делают. – Его голова упала мне на грудь. – Они никогда меня не отпустят, никогда не позволят быть просто счастливым с тобой. Они обязательно что-нибудь придумают, они всегда делают что-то, чтобы разрушить мою жизнь. – Он вздрогнул и попытался снять меня с колен. – Мы возвращаемся домой, нам не нужно это дерьмо.

Я положила руки ему на плечи и надавила со всей силы.

– Нет, мы едем на ужин.

Ромео обвил руками мою талию, и мы просто вот так вот застыли, собираясь с мыслями, расслабляясь и успокаивая натянутые нервы. В конце концов он поднял голову, почти полностью спрятав своего внутреннего маленького потерянного ребенка за дерзким выражением лица.

Почти.

Я наклонилась вперед и подарила ему сладкий поцелуй, нежась в его аромате. Обняв его еще раз, я вернулась на свое сиденье, и Ромео, вздохнув, включил зажигание. Мы снова выехали на тихую проселочную дорогу, и я невесело рассмеялась.

– Что? – сухо спросил он.

– Я наивная Джульетта Капулетти, которая, рискуя всем, идет на ужин с Монтекки.

Он закатил глаза.

– Бля, Джульетта не была настолько глупой, чтобы так рисковать. Они просто сбежали и поженились – отличный план. Но моя версия Джульетты решила, что встреча со смертельными врагами чем-то поможет. Скоро увидим, правда ли это, но я уже сейчас хочу отметить, что считаю это охрененно глупой идеей.

Мне не нравилось видеть его таким встревоженным.

Он прочистил горло.

– Хотя одно все же совпадает.

– И что же это?

– Я чувствую к тебе то же, что Монтекки чувствовал к Джульетте. – Он переплел наши пальцы. – Ради тебя я бы от всего отказался.

Я снова положила голову ему на плечо, наблюдая через лобовое стекло, как утомленное солнце клонится к закату. Я глубоко вдохнула и улыбнулась самой себе. Ничто из того, что его родители скажут или сделают, не сможет заставить меня от него отказаться.

Ничто.

* * *

Нерушимо держась за руки, мы с Ромео поднялись по внушительным ступенькам огромного особняка с белыми колоннами. Моя рука дрожала, но Ромео ничего не говорил. Он просто крепко ее сжимал.

Мы подошли к двери, и он повернулся ко мне.