Честь негодяев - Кори Джеймс - Страница 23

— Тогда не рассчитывайте на любезную встречу.

— Мы здесь... мгм... с Ассоциацией помощи беженцам с Алдераана,— сообщил Хан.— У нас на борту часть их делегации.

— Ах, так вы из Альянса? Уважаю. Но это не значит, что у нас тут полно места, где можно сесть.

Тем временем долина сужалась, каменные стены все ближе подбирались к кораблю. Чубакка поскуливал.

— Может, вы поищете его для нас?— спросил Хан в микрофон.— Потому что, если мне придется разворачиваться, вероятно, мне следует поторопиться с этим.

— Конечно. Ждите.

На скале слева от них восседало, вцепившись в камень, огромное змееподобное существо длиннее «Сокола». Его бока сверкали золотой чешуей. Хан нетерпеливо постучал по панели управления. Чубакка хрюкнул и снизил скорость. Змеетварь обратила к ним безмятежные черные глаза и распахнула гигантскую пасть.

— Что у нас с топливом?— поинтересовался Хан. Вуки взвыл.

— Это очень плохо.

— Зато мы не в Империи,— вставила Скарлет.

— Ага,— согласился капитан.— Я тоже в любом случае предпочту раздолбайство и коррупцию неприкрытой злобе.

Включился сигнал наведения, и динамик, взвизгнув, вернулся к жизни:

— Ладно, неизвестный грузовик. Ваш причал номер четыре, стапель номер три. И придется заплатить штраф за иепредоставление плана полета.

_ Что?—переспросил Хан.

— Не я устанавливаю правила, папочка. Если не нравится, летите восвояси.

— И какой штраф?

— Предполагается, что восемьсот кредитов, но ты вроде годный парень. Четыреста, и разойдемся по-хорошему.

— Раздолбайство и коррупция?— с хитрой улыбкой переспросила Скарлет.

— Снижаемся,— прорычал Хан.

— Добро пожаловать на Киамарр,— сказал голос.— Будьте как дома, ладно?

Город Таластин уместился в глубине узкой долины. Его здания теснились на нескольких драгоценных квадратных километрах более-менее ровной поверхности. В районах с наиболее плотной застройкой дома даже карабкались на крутые склоны гор по бокам долины. Из-за возвышающихся над городом хребтов улицы почти всегда находились в тени, не считая нескольких часов в середине дня, когда солнце стояло прямо над головой. Город будто расположился на дне колодца.

Хан проследовал по направляющему сигналу на стапель, врытый в склон горы. На противоположном склоне долины сверкали огнями десятки таких же причалов: из круглых каменных пещер выглядывали заполонившие их транспортники, грузовозы и истребители малой мощности. Воздух Киамарра пах влагой и деревом, как в дождевом лесу. К ним направился протокольный дроид LOM старой модели, с дешевым покрытием и выправленными вмятинами на нагруднике. Хан предоставил Чубакке разбираться, сколько именно им следует заплатить налогов и сборов, а сам медленно обошел «Сокол», рассматривая внешние повреждения. Имперские флаеры и истребители потрудились на славу. На бортах судна чернели подпалины, ощущался печально знакомый запах сгоревших плат и взорвавшихся модулей.

Ракета— если это действительно была ракета— прочно засела в обшивке корабля. Окружавшие ее «нити» оказались не просто замерзшим охладителем. Теперь было видно, что они тянутся от серо-зеленого продолговатого предмета к металлической «шкуре» «Сокола». Подошедшая Скарлет встала рядом и скрестила руки на груди, скопировав его позу.

— Маячок?— спросила она.

— Ага.

— Значит, твой друг Баазен знает, где мы.

— Ага.

— Жаль.

— А может, нам повезет,— сказал Хан.— И он прилетит в самый разгар имперской атаки.

Мгновение они стояли молча.

— Но если серьезно, первым делом я поручу Чуи избавиться от этой штуки,— пробормотал Хан.

— Хорошая идея,— отметила шпионка.

Когда все сборы были оплачены и старый дроид похромал обратно в свой закуток, Чубакка приступил к ремонту, а Хан со Скарлет двинулись по пробитому в камне туннелю в город. По улицам сновали узкие неудобные повозки, влекомые нервными на вид ящерами и такими же нервными их погонщиками. Моржоволицая женщина-аквалиш разгуливала взад-вперед по тротуару, предлагая запчасти для кораблей со скидкой. Тихо гудя, пролетали дроиды-патрульные, ни на что не обращая внимания. Тоненькая полоска неба в вышине меняла цвет с туманной синевы дня на золотое сияние вечера.

Хан бывал в тысяче подобных мест по всей Галактике. Внешний их вид различался, но смысл существования был одинаков. Некоторые из них были размером со звездную систему, другие— с маленькую заднюю комнатку в кантине. В этих уголках Вселенной властям подчинялись немного меньше, свободы было немного больше, а во время переговоров могли обсуждаться такие вопросы, как, например, куда деть тела продавцов, слишком агрессивно настаивавших на своей цене. Правосудие здесь могло означать что угодно: и явиться на суд какого-нибудь местного магистрата, и самому вершить суд, а после оставлять бармену деньги за беспокойство. В подобных местах, таивших жестокость, но и даривших радость, все, как правило, было преходяше. Еда становилась все хуже, а музыка— все лучше. Именно в таком месте представители десятка нелегальных организаций, религиозных течений и политических партий могли собраться для переговоров. Любая другая, более контролируемая планета— был ли то контроль Империи, или хаттов, или преступного синдиката «Черное солнце»— отпугнула бы тех, с кем Альянс стремился договориться. Хан глубоко вздохнул и почувствовал, как напряжение, которое он едва осознавал, покидает его.

— Хорошо быть дома,— проронил он.

— Ты с Киамарра?— удивилась Скарлет, поднимая руку, чтобы остановить запряженную ящером повозку.

— Никогда здесь не был и не имею желания задерживаться надолго. Просто здесь не Ядро.

Управлявший повозкой дресселианин с темно-зеленым синяком над левым глазом кивнул им и натянул вожжи ящера.

— Куда едем?— спросил он.

— Туда же, куда и остальные,— распорядился Хан, взбираясь на сиденье. Он протянул руку, чтобы помочь Скарлет, но та уже забралась на пассажирское место с другой стороны.

— В Центр конклавов,—понял дресселианин.— Вы из дома Артоса?

— Из кого?

— Дома Артоса,— сказал водитель, плавно скользнув на узкую, тревожно подрагивающую спину ящера.— Вы миссионеры?

— Нет,— заявил Хан.

— Хорошо,— кивнул водитель и сплюнул.— Терпеть не могу проклятых религиозников!

Ящер взял с места в карьер. Узкие темные улочки были запружены народом. Ящеров, влекущих повозки, обгоняли спешащие спидеры. Дроиды, управлявшие баржами, перли напролом через перекрестки, не давая себе труда выяснить, собираются ли их пропускать. Сиденье в повозке оказалось старым и продавленным посередине, так что Хан со Скарлет постепенно соскальзывали друг к другу и наконец соприкоснулись боками. Ее глаза осматривали улицы, поднимались вверх, к увитым плющом каменным террасам, но ее внимание, казалось, было обращено внутрь. Уличные торговцы кричали на десятке различных наречий, предлагая все— от свежесобранных фруктов до компьютерного железа и оружия.

— У меня вопрос,— нарушила тишину Скарлет.— Ты сказал, что если повстанцы победят, они сами превратятся в то, против чего боролись. Ты на самом деле так считаешь или просто хотел произвести впечатление?

Хан ухмыльнулся:

— Я умею говорить, что думаю, и все равно произвожу впечатление.

Ее взгляд не потеплел, но и льда в нем тоже не было. На проезжую часть выскочил попрошайка, и повозка вильнула, огибая его. Хан пожал плечами:

— Конечно, я на самом деле так считаю.

— Значит, если мы победим, ты обратишься против нас?

— В одном я точно уверен,— ответил он.— Если мы окажемся по разные стороны, то явно не по моей вине.

Мгновение Скарлет размышляла над его словами.

— Ты считаешь, что нет различий между одной властью и другой.

— Я считаю, что нет различий между теми, кто диктует мне, что делать, а что нет. Насколько я понимаю, ты не из таких.

— Можно держать воду в сложенных ладонях, а в кулаке— нельзя,— сказала она и добавила:—Это метафора.

— Я знаю, что это метафора.