Морские дьяволы. Из жизни водолазов-разведчиков Балтийского флота ВМФ - Державин Александр - Страница 18

Летом 1944 года в Выборгском заливе у северного входа в пролив Бьерке-зунд советским катером Первого гвардейского дивизиона – малым охотником «МО-103» под командованием старшего лейтенанта Александра Петровича Коленко глубинными бомбами была потоплена немецкая подводная лодка «U-250». Это была новая, построенная в Киле и спущенная на воду в декабре 1943 года лодка, водоизмещением 770 тонн. В конце июня 1944 года она прибыла в тогда еще оккупированный город Таллин, а оттуда совершила переход к союзникам в столицу Финляндии Хельсинки. В конце июля подлодка вышла на боевую позицию. Во время второго похода 30 июля она торпедировала советский малый охотник «МО-105», но вслед за этим и сама была выслежена и потоплена. При этом на поверхность воды потоком сжатого воздуха выбросило шесть человек, находившихся в рубке, остальные же моряки экипажа погибли и остались на дне вместе со своей поврежденной лодкой. Спасшихся подводников выловили и доставили в Кронштадт. Среди плененных оказался и командир лодки, кавалер двух железных крестов I и II степеней, капитан-лейтенант Вернер Карл Шмидт.

Начальник отделения дешифровально-разведывательной службы Разведывательного отдела Балтийского флота, высококлассный специалист по секретным кодам, шифрам и их дешифровке капитан 3-го ранга Дмитрий Иванович Войналович допросил выловленных подводников, но поначалу особенно разговорить их не удалось. Выяснили только, что подлодка «U-250» – новая, построена полгода тому назад и что Шмидт ранее был летчиком и получил награды от фюрера за бомбежку Лондона, Ливерпуля, Глазго, Белграда, Москвы, Суэца и Александрии.

Между тем легководолазы-разведчики РОН сразу же получили приказ найти и обследовать потопленную подлодку, а затем проникнуть в нее и собрать все имеющиеся там секретные документы, карты и другие материалы. Разведка была уверена, что немецкий штурман имел карту минных полей и проходов – слишком уверенно шла подлодка.

Командир роты Прохватилов, к тому времени уже капитан 3-го ранга, чтобы избежать помех со стороны финской береговой артиллерии и противодействия со стороны германских военно-морских сил и авиации, решил проводить операцию по поиску и обследованию подлодки только в темное время суток Лучшие боевые пловцы – осназовцы Василий Гупалов, Владимир Борисов, Сергей Непомнящий, Всеволод Ананьев, Иван Удалов, Андрей Зайцев, Николай Кадурин и врач РОН старший лейтенант Валентин Кузьмич Власов тщательно обследовали указанное место, но никаких признаков нахождения там лодки не обнаружили. Район обследования расширили, но, по-видимому, в спешке атаки помощник командира «МО-103» не совсем точно обозначил координаты, поэтому поиск лодки стал походить на поиск иголки в стоге сена. Всего в этой весьма сложной работе приняли участие шестнадцать водолазов-разведчиков. Через двое суток Прохватилов решил подводный поиск приостановить. Необходимо было срочно что-то придумать. Обдумав ситуацию, он попросил у тогдашнего начальника Разведотдела штаба КБФ капитана 2-го ранга Григория Евтеевича Грищенко разрешить ему лично допросить командира «U-250» Вернера Шмидта.

– Добро, но предупреждаю, что это пустое дело, немец отъявленный нацист, – сразу же разрешил Грищенко.

Изучив различные документы, Прохватилов выяснил некоторые любопытные моменты из военной биографии Шмидта. В 1935 году он служил офицером на линейном корабле «Шлезиен», а позднее – на крейсере «Кенигсберг». Жажда славы побудила его перед войной перейти в авиацию. Сначала Шмидт был летчиком-наблюдателем на гидросамолете и совершал разведывательные полеты над Северным морем. В 1939 году его перевели в Первую эскадру оперативной авиации, и он участвовал в постановке мин у берегов Великобритании. Затем он стал командиром бомбардировщика. В 1941 году, за участие в налетах на города и постановке морских мин Вернер Шмидт был награжден лично Адольфом Гитлером. В 1942 году заносчивый, смотревший на всех с высоты своего величия ас добился перевода в подводный флот, который тогда еще не без успеха действовал в Атлантике. Пройдя ускоренную подготовку, он был назначен командиром новейшей подводной лодки с секретным оружием на борту. Отличное знание навигации вселяло в Шмидта убеждение в безнаказанности его действий при плавании командиром подлодки. Именно на понимании этих черт характера плененного и на манипуляции данными его биографии Прохватилов построил допрос.

Во время допроса высокомерный Шмидт, как обычно, стал развивать мысль о том, что немецкая нация – это сверхчеловеки, а все остальные рабы… В этот момент Прохватилов, резко бросив карту на стол, крикнул:

– Ты не сверхчеловек, а невежда! Зачем ты, летчик, сунулся в моряки? Какой дурак поведет лодку таким идиотским курсом? Ведь здесь сплошные мели!

Шмидт, побелев от ярости, схватил карту и ногтем прочертил маршрут, отличный от того, который обозначил Прохватилов, и, негодуя, прокричал:

– Это единственный путь, которым можно идти, а то, что нас потопили, так это злой рок судьбы.

Прохватилову только и нужно было это. Схватив карту, он, не глядя на обалдевшего Шмидта, побежал к своим разведчикам, ибо теперь знал, где искать потопленную «U-250».

С третьей попытки, спустившись на грунт, водолазы-разведчики Василий Гупалов и Николай Кадурин наконец обнаружили подлодку. Врезавшись в огромный камень, она лежала на глубине 27–33 метра с дифферентом на корму и с креном на правый борт. Рубочный люк был открыт. Первым в лодку проник Иван Удалов, но документов и карт обнаружить не смог, как и другие легководолазы. Спустятся они в отсек, пробудут в нем 3–4 минуты, и уже выбираться надо. Ничего не успевают сделать, задыхаются.

Дело в том, что глубина в 30 метров не беда для тяжелого водолаза, но для легководолаза – проблема. При давлении в 4–5 атмосфер кислород становится ядовитым. Из-за этого осназовцы проводили под водой около десяти минут и буквально вылетали наверх. У одного кровь носом идет, у другого из ушей, у третьего – полная маска пены. Искусственное дыхание надо делать, откачивать. А тут еще финны из пушек начали обстреливать.

Пришлось снаряжать тяжелого водолаза. Пригнали бот с компрессором, телефоном и шлангами. Послать решили краснофлотца Сергея Михайловича Непомнящего. Парень он был небольшой, но мускулистый. И ничего не боялся – его можно было в любую операцию посылать. В темные ночи он один пробирался по льду к батареям противника, залезал в белый спальный мешок и весь день из торосов наблюдал за противником, а следующей ночью возвращался и приносил необходимые сведения.

Прохватилов сам натянул на Непомнящего резиновый комбинезон и привинтил медный шлем. В водолазных бахилах со свинцовыми подошвами и с пудовыми медалями на груди и спине водолаз едва ноги передвигал. Но сможет ли он пролезть в узкий люк? Ничего, ловкий, справится!

Непомнящий быстро нашел подлодку. Пыхтел, пыхтел, но все же пролез в центральный пост. Обшарил его и стал отдраивать другие отсеки. Работал больше часа, наконец передал по телефону: «Нашел пенал с картами. Иду наверх». Наверху его уже ждут, шланги подтягивают. И вдруг он застрял на трапе и не своим голосом в телефон завопил:

– Выручайте, чертовы покойники держат!

Командир послал на помощь легких водолазов. Они помогли выкарабкаться Непомнящему и подтащили его к борту. Снимают с него шлем, а он бледный, губы трясутся и вроде заикаться стал.

– Шо с тобой? – спрашивает Прохватилов.

– С-со страху, – говорит. – Отдраиваю отс-сек, а оттуда покойник за покойником выплывают. Белые, разбухшие… Ко мне в иллюминатор заглядывают. Чуть фонарик из рук не выронил. Но с-стерпел – не обращаю на них внимания. В каюты капитана и штурмана пролез, какие были карты, снял и пенал взял. Возвращаюсь обратно, а у трапа утопленники скопились. На волю хотят всплыть, вверх тянутся. В-видно, течение получилось. Раз-сдвинул я их и скорей на трап. Но не тут-то было! Чую, держат: за шланги цепляются, на плечи давят. От этого в глазах искры… и ноги ослабли. В-видно, с перепугу забыл воздух стравить: костюм раздуло. Ну, ни туда, ни сюда! П-пропал, думаю, и вот здесь завопил во все легкие…