Влюбленный Байрон - О'Брайен Эдна - Страница 27

Пока Байрон соприкасался с мраком истории, Августа оставалась на менее священной почве у себя дома: у детей вечный насморк и озноб, у Августы Шарлотты к тому же признаки замедленного развития, у Джорджины проблемы с нервами, Медора все еще совсем крошка, полковник Ли пребывает в раздражении и испытывает запоздалые подозрения относительно ее интимной связи с Байроном. Их долги столь значительны, что они даже намеревались продать Сикс-Майл-Боттом некоему преподобному Уильяму Пью, однако из этого ничего не вышло, так как выяснилось, что, хотя дом принадлежит им, собственность не распространяется на землю перед домом. Ко всему репутация Августы запятнана, и она понимала, что ее должность фрейлины королевы и скромное жалованье, которое эта должность давала, находятся в опасности.

Байрон любил ее, был одержим воспоминаниями о ней, взывал к деревьям, ручьям, цветам. Но он мог взывать и к Прометеевой мощи, которая погружала его в поэзию, чего не могла сделать Августа. Эней любил Дидону и затрепетал, когда ее тень настигла его далеко в море. Однако он продолжил свой путь к великим завоеваниям, тогда как Дидона бросилась на меч, который взяла у него же. Августа не бросилась на меч — она бросилась к Аннабелле, прося пощады. Аннабелла вступила в секту евангелистов, и теперь ее главной целью, по сговору с Терезой Вильерс, было установить преступность Августы. Она хотела, чтобы Августа признала непоправимый вред, причиненный ею Байрону, признала инцест. «Не думай, что я требую исповеди», — писала она, но именно этого она и требовала. Однако Августа не была полностью сокрушена, она настаивала на своей невиновности: «Драгоценная А., я никогда не причиняла тебе зла, я никогда не злоупотребляла твоим благородством… сознательно я никогда не вредила тебе».

Теперь Аннабелла определила себе роль «ангела-хранителя» и продолжала убеждать Августу, что той следует оставить пагубную надежду когда-либо вновь увидеться с Байроном и быть его другом. И как, вероятно, была раздавлена Августа, когда узнала о предательстве Байрона, который показал ее нежные до несуразности письма двум ее самым большим врагам — Каролине Лэм и леди Мельбурн. В качестве пирровой победы она послала Аннабелле копии писем, которые получала от Байрона. Возмущенная Аннабелла сказала миссис Вильерс: «Это безусловно любовные письма».

Не имея представления обо всех этих заговорах, Байрон продолжал посылать Августе подарки — драгоценности, игрушки для ее детей и для Ады, а также литературные зарисовки своих приключений: вечные поломки кареты, путь в Брюссель, поле битвы при Ватерлоо, щедро политое кровью, музыка и танцы в Бриенце, Фландрия с ее мощеными дорогами, склеп в Кельне с останками одиннадцати тысяч девственниц, Верона, где, как утверждали, находится могила Джульетты. В Милане его чествовали как наследника Петрарки; там же он встретил застенчивого молодого Стендаля и с радостью воспользовался шансом прочитать в Амброзианской библиотеке переписку Лукреции Борджиа с ее дядей кардиналом Бембо.

писал он об их обоюдной любви к Поупу и обещал подкупить куратора, чтобы тот разрешил ему взять прядь волос Лукреции и переслать Августе.

Он написал для Августы «Альпийский дневник»: «Юнгфрау со всеми ее ледниками, потом Серебряный зуб, сверкающий, словно истина; потом Малый Великан (Kleine Eigher), следом — Большой Великан (Grosse Eigher), и последняя, хотя отнюдь не самая маленькая вершина — Веттерхорн». Однако он напоминает ей, что ни эти красоты, ни пение пастухов, ни сход лавин, ни снежные вершины и облака не могли умерить тяжесть на его сердце. В «Стансах к Августе» он называет ее «одинокой звездой», «нежным пламенем», которое помогает ему бороться с полным саморазрушением. Но именно в «Манфреде», трехактной драме, начатой в Швейцарии и завершенной в Италии, наиболее открыто выражена его любовь к ней.

«В высшей степени дикая, метафизическая и необъяснимая вещь», как он сам сказал о ней, вдохновленная величием Альп, «Фаустом» Гёте и подпитываемая лавой его ярости, горя и мщения. Астарта, носящая имя языческой богини, — сестра Манфреда, который любит ее, но чьи объятия фатальны для нее. Один, высоко в Альпах, в своем готическом замке, Манфред взывает к духам Вселенной, чтобы те даровали ему забвение. Вместо этого появляется Астарта, но она глуха к его мольбам и исчезает в тот момент, когда он хочет ее обнять. Манфред лишается чувств. Его борьба продолжается на ледяных вершинах, его попытка самоубийства не удалась из-за охотника за сернами, который дает ему эликсир жизни; духи и альпийские ведьмы насмехаются над ним как над существом, обуреваемым страстями и стремящимся к вещам, недоступным смертному. С Прометеевой решимостью он борется с этими сверхъестественными силами, включая «коня-гиганта, на котором в виденье Иоанна мчится Смерть», утверждая, что «он собой владеет, свои мученья воле подчиняя», и, умирая, с вызовом говорит аббату: «Старик! Поверь, смерть вовсе не страшна!»[60]

Гёте мог превозносить «Манфреда» за «божественное звучание», но в Англии публикация вызвала злобу и оживление слухов об инцесте. После ее появления в 1817 году драма подверглась резким нападкам. «Дей» и «Нью таймс» писали, что «Манфред спасается бегством от общества… Он повинен в инцесте… Лорд Байрон расцветил Манфреда собственными чертами». Миссис Вильерс в письме к Аннабелле утверждала, что никогда еще не испытывала такого ужаса и отвращения и что Байрон несомненно будет проклят в глазах света. Скрытые в драме обвинения в адрес самой Аннабеллы, которая появляется как «другая женщина» с «холодным сердцем и змеиной улыбкой», едва ли остались ею не замечены. Однако Августе Аннабелла писала в царственном тоне, указывая, что именно та должна сказать Байрону в связи с его вредоносным произведением: «Ты можешь говорить о “Манфреде” лишь с самым решительным осуждением. Он практически выдает тебя и подразумевает, что ты была виновна и после замужества».

Ответы Августы на письма Байрона становились все более уклончивыми, «полными уныния и тумана». Это бесило Байрона, он просил ее быть выше «пошлых людей и тем» — но Августа оставалась заложницей этих «пошлых людей и тем».

В 1819 году из Венеции он написал Августе письмо, которое можно рассматривать как сильнейшее подтверждение его чувств:

Августа переслала письмо Аннабелле с категорическим требованием — «сожги его». Аннабелла не стала этого делать. Она сняла с него копию для своей «Histoire», где описывала человека, с которым прожила тринадцать месяцев, а потом, с несвойственным ей милосердием, вернула письмо Августе.

ГЛАВА XVIII

Туманной ноябрьской ночью 1816 года Байрон приехал в Венецию, «самый зеленый остров его воображения». Черные кляксы гондол в канале были для него прекраснее рассвета; сказочный город его сердца, куда он прибыл в состоянии пьяного буйства. Все вокруг ему нравилось: мрачноватая веселость гондол, городская тишина, красота, неотделимая от тления, а вскоре начался карнавальный сезон с его маскарадами, балами и шлюхами. В первые же четыре дня он нанял гондолу, поместил своих лошадей в конюшню на Лидо, снял комнаты поблизости от площади Сан-Марко и начал брать уроки армянского языка в монастыре на острове Сан-Лаззаро — ему нужно было что-то зубодробительное, чтобы «мучить свой мозг и заставлять его работать».