Попытка контакта (СИ) - Переяславцев Алексей - Страница 57

Разумеется, приказать Ватсону было никак нельзя. Но вот дать совет - очень даже можно.

- Знаете, Джон, - бульк... бульк... бульк... - на месте вашего начальника я бы обратил внимание на этих иностранцев. Откуда, кто такие, что могут, почему помогают русским. И особо меня интересует эта женщина-врач - хотя бы потому, что о ней известно как бы не больше, чем о других. Имя и профессия - это уже что-то.

Мистер Ватсон был нетрезв, но отнюдь не пьян.

- Фрэнк, с чего вы решили, что она именно врач, а не какая-то повитуха? Знахарка?

- Вы сами дали основания, дорогой Джон. Ваши источники ее назвали врачом - следовательно, имели на то причины. Но вы правы: это надо проверять. К сожалению, русские газеты пока об этом молчат.

- Попробую... ик!

Опыт знакомства давал капитану Скотту все основания для уверенности: лейтенант не забудет попробовать.

'Морской дракон' резал форштевнем скорее темно-серую, чем синюю воду Черного моря. Вахту стоял первый помощник, а капитан вглядывался в закрытое облачным слоем закатное небо и думал.

Только самому себе он мог признаться, что отсутствие иномирцев беспокоит едва ли не больше, чем все остальные неизвестные опасности. И рыжий Тифор оказался бы куда как ко двору: с его-то способностями справляться с течью. А уж о молодой докторше и разговору не было: в мимолетном, но важном разговоре с хорунжим Неболтаем тот подтвердил, что младший унтер Зябков получил осколок бомбы точно в сердце - а Мариэла Захаровна посчитала это ранение куда как не смертельным. Надо заметить, что сбережение экипажа командир полагал весьма важным.

Следовательно, надлежало сделать все возможное, чтобы и потери в людях, и повреждения корабля были наименьшими. И потому все офицеры были вызваны в рубку.

- Господа, - тон командира был насквозь официальным, - я собрал вас, дабы выслушать пропозиции о завтрашнем бое. Прошу принять во внимание: мы не можем себе позволить значительные повреждения корпуса, также для нас неприемлемы потери в нижних чинах, ибо это уменьшит скорость подачи гранат, а, значит, и скорострельность гранатомета может упасть. Уж не говорю о том, что опытный гранатометчик у нас лишь один, и еще один малоопытный, а остальные и вовсе в этом деле... сами понимаете. Иван Андреевич, прошу первым высказаться вас как младшего в чине.

Мичман Шёберг пожал могучими плечами, потом наморщил лоб:

- Линейного боя нам не выдержать, посему наилучшей тактикой полагаю сближение на полном ходу, обстрел концевого и уход по прошествии не более двух минут. Если тот окажется неуязвимым, надлежит атаковать следующего. И так, пока гранат хватит.

- Лейтенант Мешков?

- Я рассуждаю, как артиллерист. Пятнадцати гранат нам хватит для определения того, защищен ли противник. Пять под нос, пять под корму, пять в середину. В наихудшей ситуации мы останемся с неприкосновенным запасом в семь гранат. Согласен с мнением мичмана Шёберга: наскок и уход. И если пытаться с недоступной для противника дистанции палить - есть риск остаться и без успеха, и без боеприпасов.

- Приму к сведению. Еще вопрос: можно ли что-нибудь сделать, чтоб защитить от осколков комендора и подносчиков в цепочке? - и взгляд командира обратился на второго помощника. Тот задумался.

- Это разве что после похода. Фальшборта из железа. Какая-никакая, а все защита. А пока что...

- Понятно. Лейтенант?

Князь слегка улыбнулся.

- Моя идея тоже с дальним прицелом. Прорезать на палубе еще один люк, установить подъемник, на нем подавать гранаты из трюма. А на палубе останутся лишь комендор и непосредственно подавальщик рядом. Двое. Да, и вот что: уж если найдется железный лист, соорудить из него щит для прикрытия орудийной прислуги. Это тоже после похода, понятно. Хотя... пятнадцать гранат... есть идея. Ящик.

Тут глаза начарта загорелись нешуточным вдохновением.

- Вот представьте себе, господа: ящик, а в нем пятнадцать гранат. Принайтовить его рядом с гранатометом. Боеприпас укладывается заранее, как легко понять. При пальбе подносчик достает оттуда гранаты. Если после атаки разрываем дистанцию, то будет время в очередной раз заполнить ящик... понимаете?

- О, еще одна мысль. При этом Патрушев должен находиться в трюме. Если (господи, спаси и помилуй) Максимушкина ранят или убьют, то будет кому стать к гранатомету. А подавать гранаты в лоток - это любой справится.

- Идея хороша, мичман. Поддерживаю. Пусть уж лучше в ящик попадут, чем в людей.

- Господа, у меня вопрос: у нас есть из чего этот самый ящик сделать?

- А вот и поглядим. Кроев!!!

- Я!

- Вот что, братец. Надобно нам до завтра изготовить ящик такого размера, чтобы в него лежаком двадцать гранат влезло. Сможешь?

Любой понимающий дело боцман отличается запасливостью. В данном случае на должностные обязанности наложилось духовное наследство чрезвычайно экономных (чтобы не сказать скупых) голландских предков боцманмата Кроева. Его ответ был ожидаемым:

- Так точно, ваше благородие! Куда его потом поставить?

- Закрепи рядом с гранатометом, братец. Так, чтобы в бою удобно брать их было, - тут Семаков повернулся к офицерам, - как понимаете, господа, двадцать гранат - это чтоб с запасом. На этом закончим. Несите вахту, лейтенант.

В предутренние сумерки командира 'Морского дракона' разбудил матрос-посыльный:

- Ваше благородие, вахтенный в рубку просят. Сигнал, они говорят.

- Иду.

Через пять минут Семаков уже смотрел на серебряную пластину с тусклым красным огоньком посередине. Мешков (именно он стоял вахту) проявил осторожность:

- Направление и не поймать с точностью, Владимир Николаич. Сигнал на пределе. Еще хорошо, волнения почти что нет.

- Михал Григорич, прими пару румбов к югу. Еще неизвестно, кто там. Может, и не они.

Командир угадал: через минут десять сигнал отчетливо усилился.

- Плесов, буди мичмана Шёберга и поднимай команду. Завтрак отставить, с полным брюхом идти в бой нельзя. До точки пересечения еще с час ходу.

Командир бросил взгляд на циферблат лага и добавил:

- Через полчаса, самое большее, сигнальщики увидят мачты.

Семаков угадал. Сигнальщик Мягонький только-только выкрикнул: 'Корабли на вест-норд-весте!' - а у лейтенанта в руках уже была потертая жизнью подзорная труба.

- Они, голубчики. Михаил Григорьевич, гляньте, у одного стеньга сбита. Выходит, наши у Одессы отсыпали им гостинцев... Пора. К бою-у-у!!!

Рубка закрылась броневыми щитами.