Военно-медицинская акаМЕДия - Орловский Михаил Сергеевич - Страница 21

Педагоги, выйдя из травмы, вновь ловят такси. Молча едут в гостиницу. Двое сидят с приоткрытым ртом, что налагает на них некий шарм тупизны. Водила, видя подобных товарищей, спрашивает: «Что, дебилов везёшь?» Единственный уцелевший и способный внятно говорить биохимик отвечает: «Какие дебилы, это кандидаты наук. Просто они лампочку в рот засунули, а вытащить, априори, не смогли».

Водила косит глазами. Не верит. Его убеждают. Он не убеждается. Ему доказывают, а он не доказывается. Тогда со словами: «Сам виноват» ему тупо передают лампочку. Таксист сует её в рот и всё. Пойман. Исход известен. Разворачиваются. Едут в уже родной травмпункт. Ловят медсестру. Она в крайнем шоке. Её откачивают, успокаивают и посылают за хирургом. Приходит он. Долго и обильно матерится.

Ржёт. Опять говорит: «АгаДоигралисьЛампочкуСъели» и отработанным до мастерства методом проводит процедуру излечения. После излечения доктор показательно разбивает лампочку об стол. Говорит: «Чтоб впредь не соблазнялось!»

Ладно, садятся снова в машину. Благодарный водила с открытым ртом везёт всех в гостиницу. Не доезжая последней, машину останавливает ментработник. Как и положено, когда документы в порядке, он начинает докапываться. Спрашивает, в чём дело: три дебила и мрачный алкаш в одной машине. Водитель сурдопереводом пытается всё объяснить, но у него ничего не получается. Единственно нормальный, но изрядно подвыпивший биохимик разъясняет служителю Органов, в чём, собственно, дело. Тот разворачивается и молча идёт в свою будку. В будке гаснет свет. Служитель возвращается, открывает заднюю дверь и жестами просит всех подвинуться. Садится, и становится очевидно, что служитель тоже пойман на лампочковый крючок: из его рта бессовестно торчит цоколь служебной лампочки. Едут в родимый (ближе только мать) травмпункт. Ловят знакомую медсестру. С трудом доводят её до самотранспортабельного состояния. Она на неслушающихся ногах направляется в сторону кабинета хирурга. Оттуда раздается жуткий женский вопль. Спустя две секунды мимо проносится медсестра с безумной гримасой на лице. Из кабинета выходит хирург, но что-то в нём не так. Присмотревшись внимательно, все понимают: надо искать нового врача. Из ротовой полости медработника предательски торчит цоколь стоваттной лампочки.

Лекция 18 МИКРОБИОЛОГИЯ

Конечно, ошибки в обращении с собственным ртом хоть вещь и неприятная, но на самом деле не такая уж и страшная. А вот если в голове что-нибудь реально нарушено, то здесь уже сложнее история. Главное только, чтобы с возрастом это прошло.

Микробиология для многих из нашего братства прямо прошла мимо. Всем своим караваном знаний про свойства различных бактерий, вирусов и прочей нечисти она минула наш строй, даже не помахав носовым платком. Впрочем, самыми наглядными пособиями для банды курсантов остались не страницы учебника, а рекламные ролики «Доместоса» и прочих «гадких утят», в которых изображались вышеупомянутые твари, их родственники и окружающая среда. Нет, не могу сказать, что мы не учили данный предмет. Учили. Только в безграничном потоке дисциплин, протекающих параллельно, полученные сведения о микробах потерялись уж слишком как-то быстро.

Кафедра микробиологии располагалась на одном из верхних этажей УЛК (учебно-лабораторный корпус). Кабинеты кафедры так неосторожно оказались оборудованы газовыми горелками на каждом рабочем месте обучающегося, что и не надо быть Чеховым, чтобы понять — «выстрел неизбежен», как и праздник попы в зимнюю сессию второго курса (об этом позже).

Вкратце об участниках этой далеко не шекспировской трагедии.

Константин — непризнанный поэт, танцор и музыкант нашего великого курса. Обладал врождённой галантностью, интеллигентностью и прочими качествами, абсолютно не сочетающимися с нынешними реалиями наших Сооружённых Сил. Учился Костя хорошо, и его ответственностью можно было без труда затмить Солнце.

Стасик запомнился всем абсолютно идиотским отчислением с потока за два месяца до окончания alma mater из-за несданного экзамена по гинекологии. Но в настоящей истории скорее всего сказалось его исконное происхождение — сам он родился на юге нашей страны, практически в самом Хачистане, где, как известно, очень жарко и много всяких любителей пострелять.

Итак, начало первой пары. Все расселись по местам, старший доложил присутствующих-отсутствующих и, получив команду, тоже занял своё место. Преподаватель, уже утомлённый начавшимся понедельником, даёт задание: приготовить на стекле препарат стафилококков и опрометчиво удаляется на утренний чай.

Дотошный читатель в данном месте может легко воскликнуть: «Какой ещё чай в учебное время?» К сожалению, почему именно чай, а не кофе или другие какие дела, автор уже доподлинно сказать не может. Либо традиция у микробиологов на сей счёт существовала, либо чай недавно завезли, либо звёзды так расположились, я не знаю. Однако факт ухода преподавателя именно на утреннее чаепитие (и никакое другое) впоследствии оказался подтверждён не единичными свидетельскими показаниями. И, положа руку на сердце, могу сказать: а почему бы и нет? Задание ведь дано. Чего же боле?

Итак, вернёмся в класс. Особо не вдаваясь в подробности технологии осуществления поставленной микробиологической задачи, остановлюсь на этапе закрепления колонии бактерий в виде капельки на стекле.

Для того чтобы осуществить подобное, не нужно слыть Ломоносовым. Достаточно всё упомянутое выше просто поджарить над пламенем горелки. Всё элементарно и просто. Но, и кому-то это может показаться странным, эту самую горелку надо ещё и зажечь. Впрочем, подобное действие тоже вполне осуществимо — открути винтик-вентиль в основании горелки, чиркни спичкой и получи драгоценный голубой огонёк.

Константин, будучи человеком образованным и осторожным, в мыслях допускал всякие возможности воспламенения предоставленной ему горелки. Именно поэтому к ней он подошёл со всей предусмотрительностью. Встав на безопасном расстоянии и немного открутив вентиль, академик выполнил первую попытку зажечь огонёк. Другими словами, он чиркнул спичкой и на вытянутой руке поднёс её к отверстию горелки. Другой рукой, не менее осторожно, он начал по миллиметру ослаблять вентиль. Но Костя не мог учесть одного (основного фактора успешного поджога), что Стасик, находясь в положении главы совета директоров Газпрома, сидел на центральном кране, обеспечивающем подачу голубого топлива на весь ряд столов. В том числе и на тот стол, за которым оказался бедолага Костик. И вот, находясь у руля, Стас, разумеется, перекрыл газ и с умилением наблюдал, как его однокурсник безуспешно пытается добиться хоть капли огня.

Костя, чуть не опаливший пальцы при первой попытке, приступил ко второй. Он зажёг новую спичку и открыл вентиль наполовину — прежний результат. Никакой. Ещё одна попытка. Ещё одна спичка и полное раскрытие — тишина. Не горит и не шипит. Раздосадованный, Костя даже не мог выругаться. Воспитание не позволяло. Вздохнув, он покрутил горелку, послушал, пропальпировал и не нашёл ничего умнее, чем осуществить поджог пламени под визуальным контролем попадания искр в сопло, а то вдруг чего. Для последней цели он вновь максимально открыл вентиль, нагнулся к нему лицом, стал чиркать туда спичкой и заглядывать.

Не знаю, что конкретно он там увидел, но вся группа сначала услышала «Ой» и, обернувшись, увидела Костю, объятого пламенем, не понимающего, что пора бы голову и убрать, а то так и опилки могут загореться в черепушечке. Это увидели все, все кроме Стаса, который после того, как дал полную газификацию, ползал по столу в истерических судорогах смеха. И даже гордость кафедры, довоенный лозунг Владимира Маяковского: