Только ты (ЛП) - Дэниэлс Вив - Страница 48

В моем распоряжении было мгновение, чтобы насладиться этими словами. Не думаю, что Дилан когда-либо произносил их вслух. А затем я обратила внимание на реакцию парней. Глаза Джона расширились, а Гэри произнес:

— О, что ж, приятно познакомиться с тобой.

Я поняла, что скрывалось за непроизнесенным молчаливым вопросом: что случилось с Ханной?

Как неловко.

Но опять же, какое мне дело до того, кто и что мог подумать? Только Дилан имел значение. Дилан, который представлял меня, как свою девушку любому, кто хотел слышать это. Ясно же, что он недавно порвал с Ханной. Ладно-ладно, правда в том, что им помогли расстаться.

Все мысли о Ханне испарились, как только Дилан толкнул дверь и затащил меня внутрь. Закрыв ее ногой, он притянул меня к себе.

— На самом деле у тебя нет никакого десерта? — пробормотала я рядом с его ртом.

— Ты меня недооцениваешь. — Взяв мою руку, он повел меня по коридору в главную комнату студии. То, что я приняла за искусственное освещение, льющееся из прихожей, преобразовалось в нечто мягкое и мерцающее. Свечи под стеклянными колбами, расставленные на книжных полках и барной стойке на кухоньке, словно подмигивали мне и создавали волшебную, романтическую, неповторимую атмосферу. Я обернулась, чтобы взглянуть на Дилана, уже расставляющего тарелки.

— Тебе не следовало оставлять свечи зажжёнными, — дразня, пожурила его я.

— Я попросил друга перед нашим приходом зажечь их, — произнес он, раскладывая вилки.

— Ты не делал ... — умолкла я. Он не делал что? Не попросил друга? Не расставил свечи по всей комнате ради меня? Сделал выбор в мою пользу, а не Ханны? Любил меня? Помимо всего прочего Дилан сделал и это. Во рту всё пересохло, пока я наблюдала за тем, как он раскладывает салфетки и столовые приборы, эффектно срывает фольгу, накрывавшую блюдо с выпечкой. Дилан всегда оставался для меня загадкой. Он остановил свой выбор на мне, он полюбил меня, а теперь приготовил какой-то по-настоящему сложный десерт, чтобы произвести на меня впечатление... Неужели, чтобы затащить меня в постель?

Да ладно, Кингсли, подумала я. В прошлый раз, когда я спала с тобой, ты не удосужился даже пригласить меня на ужин. Неужели ты не понимаешь, что мне плевать на такие вещи?

Но несмотря на то, что мне были безразличны такие мелочи, это не означало, что он не хотел, так или иначе, произвести на меня впечатление.

Тут я осознала, что Дилан ожидает от меня какой-нибудь реакции.

— Это пахлава, — произнес он, наконец. — Сам приготовил.

Я сглотнула, а затем подошла к нему, замершему около столешницы.

— Спасибо.

— Ты еще даже не попробовала, — подразнил он. — Пахлава состоит из слоеного теста с орехами в сиропе. На самом деле, это самый сложный десерт, который я когда-либо готовил.

— И ты приготовил его для меня.

— Конечно, но надеюсь, ты поделишься…

— Для меня.

Он внимательно изучал меня, потом протянул руку и обмакнул палец в сироп, стекающий с каждого треугольного кусочка.

— Для тебя, — повторил он и провел большим пальцем, смазанным сиропом, по моим губам.

Я схватила кончик его пальца в рот и слизала всю сладость. Парень судорожно вздохнул, стиснув зубы.

— Осторожно, Тесс, — предупредил он. — Сделаешь так еще раз, и нам точно не удастся отведать пахлаву, о чем, кстати, я мечтал весь день.

— Я мечтала о чем-то другом гораздо дольше. — С этими словами я обхватила его руками за шею.

На вкус Дилан напоминал виски и сироп. Захватив губами его нижнюю губу, я пососала ее, проделывая с ней те же манипуляции, что и с его пальцем до этого. Парень застонал и обхватил руками мою талию, чуть ближе притягивая меня к себе и слегка приподнимая, пока наши тела не прижались друг к другу. Наши языки соприкоснулись, разошлись и снова заскользили в едином ритме.

— А как же пахлава? — пробормотала я, когда он начал подталкивать меня от столешницы к дивану.

— Никогда не слышал о ней, — выдохнул Дилан мне в шею.

Мы упали на диван, наши тела заскользили, плотно прижались друг к другу, сплелись, образуя клубок из наших рук и ног, как бы говоря, что, если мы сильно постараемся, сможем слиться воедино и стать одним целым. С усилием я протиснула руки между нашими телами, пытаясь справиться с пряжкой его ремня. Дилан сорвал свитер через голову, а я скинула обувь.

А затем мы снова слились в поцелуе. Наше дыхание звучало в унисон, каждое прикосновение губ было сопоставимо с неделями накопленного томления. И только сейчас я поняла: Дилан мой. Мой. Я могла делать с ним всё, что мне захочется, и не испытывать при этом чувства вины. Я боролась, я ждала, и это... Это моя награда.

Я положила руку ему на грудь и толкнула на диван. Он замер, с любопытством разглядывая меня своими голубыми глазами.

Я приподнялась и схватила завязки, удерживающие полы моего платья, потянула за них и стянула вещицу с плеч. Ткань упала к моим ногам, оставляя меня в черных кружевных трусиках- хипстерах и такого же цвета лифчике. Без сомнений, как только взгляд Дилана заскользил по мне, его глаза моментально загорелись чистой похотью. Он приподнялся на матрасе, опираясь на локти и изучая мое тело.

— Похоже на твои воспоминания? — спросила я у него, слегка покручиваясь в мерцающем свете свечей.

— Нет, — ответил он. — Тогда на тебе не было и вполовину такого же занимательного нижнего белья.

Мои пальцы опустились на кружевную отделку чашечек бюстгальтера и заскользили по краям, скрывающим соски, которые под пристальным взглядом Дилана начали твердеть.

— И это всё? — Я наклонилась вперед, и острые вершинки сосков выскочили из-под кружева.

С кровати до меня донеслось прерывистое дыхание.

— Тесс, моя память не настолько крепкая.

— Что категорически не соответствует действительности, телефонный мальчик.

С его губ сорвался смешок.

— Телефонный мальчик? — спросил он, ухмыляясь. — Ах, это. Что ж, те воспоминания, определенно не могут соответствовать реальности.

— Тогда нам следует их освежить, — ответила я, опускаясь коленями на матрас и устраиваясь сверху на Дилане, который снова лег на спину. Когда я склонилась над ним, слегка потираясь об него, руки парня потянулись к моим бедрам, а затем заскользили вверх к моей груди. Серебряный кулон раскачивался между нами, вспыхивая, словно пламя свечи. — Воспоминания пробудились? — поддразнила я парня.

— Нечто другое пробудилось. — Дотрагиваясь большими пальцами до моих сосков, он освободил мою грудь от бюстгальтера. — Боже, Тесс, ты прекрасна.

— Ты всё время продолжаешь это повторять.

— Потому что так оно и есть. — Он приподнялся на локтях и взял один из моих сосков в рот, вытворяя своим языком такие вещи, о которых восемнадцатилетний Дилан, вероятно, никогда даже не помышлял. От усиливающейся тупой и пульсирующей боли между ног я качнулась на его бедрах, ощущая его эрекцию под слоями одежды, которую он до сих пор не снял.

— Знаешь, чего я не должна была делать два года назад? — спросила я у него и, не дожидаясь ответа, сползла вниз, стаскивая с него штаны и трусы. Когда Дилан остался без одежды, мои руки потянулись к его члену, обхватывая пальцами его основание, слегка подергивая и проводя дразнящими движениями по всей его длине. Затем я наклонилась и втянула его в рот.

— Тэсс ... — прошипел Дилан, запуская руки в мои волосы и легонько накручивая пряди на пальцы.

Мне нравилось ощущать его размер и мощь, слегка солоноватый привкус, но едва я начала двигаться, как Дилан притянул меня к себе и крепко прижался к моим губам в глубоком жадном поцелуе. Его руки заскользили по моей спине к застежке лифчика, затем опустились на талию и сорвали с меня трусики. Дилан перекатился, и я оказалась под ним. Он стаскивал с меня одежду, пока я подобно ему не оказалась обнаженной. Он замер, пристально разглядывая меня в мерцающем свете. Золотистое сияние свечей отливало причудливые формы, мерцающие мрачными тенями на его скульптурном лице. Казалось, глаза парня озарены светом, а взгляд наполнен трепетным благоговением, словно он разглядывал великое произведение искусства в соборе.