Одарённый из рода Ривас (СИ) - "Св Ск Са" - Страница 39

Шли мы недолго. У второго здания в проулке тётушка остановилась перед неприметной дверью. Дав команду охраняющим её магам сторожить вход, она решительно толкнула дверь. Та беззвучно отворилась, и тётушка Женевьев прошла внутрь. Продублировав её команду, я шагнул следом. Проходя вслед за нею, я заметил кровавые следы около шипа, торчащего из двери. Защита крови? На наружной двери? Загадка начинала всё более дурно пахнуть. Да уж, пожалуй, внутрисемейные разборки следует исключить из возможных раскладов. Но что могло произойти? Всё больше недоумевая, я, уже пожалуй, чисто на автомате шёл вслед за тётушкой.

Тем временем тётушка Женевьев вела меня вслед за собой по тёмному коридору. Единственным источником освещения были какие-то слабо светящиеся пятна под самым потолком. Остановившись около одной из дверей, она вновь с силой вдавила свою руку в дверное полотно. Как я понял, это усилие прилагалось для того, чтобы замок, завязанный на кровь, получил нужный ключ.

Эта дверь открывалась наружу. Изнутри лился мягкий ровный свет магических светильников. Посторонившись, тётушка Женевьев предложила мне зайти первому. Я шагнул внутрь, тётушка в тот же миг последовала за мной. Пожалуй, именно это меня успокоило: если бы тётушка планировала меня убить, то ни за что не зашла бы сама. Дверь за нами захлопнулась, и сразу же послышалось громкое шипение. В воздухе запахло какими-то травами. "Усыпляющий газ" - тут же сообразил я. Тётушка Женевьев начала падать, причём при падении схватилась за меня и не дала пустить в ход моего помощника. Уже проваливаясь в забытьё, я с величайшим сожалением подумал, что у меня так и не дошли руки до создания защиты от немагических атак.

Глава 13

Я так никогда и не узнал, сколько тогда провалялся без сознания. Одно только очевидно - провалялся достаточно времени для того, чтобы очнуться совершенно в другом месте, без всех артефактов, в какой-то рваной хламиде, босой, да ещё и в колодках. Помощника со мной, естественно тоже не было, но вслушавшись в себя, я ощутил его где-то неподалёку. Скорее всего, это одна из тех причин, по которым такие помощники называют "личными".

В принципе, я имел полное право злиться на себя: зачем постоянно совать голову в пасть льву? Однажды лев может и сомкнуть челюсти. И никакие принятые мною меры предосторожности меня не извиняли. Действительно, уйти, например на серые пути, я могу хоть сейчас, правда, поднимется переполох, поскольку вон тот нарост на стене, неумело притворяющийся плесенью, явственно "фонит" следящей магией. Да и без того я, даже без своего помощника абсолютно не беспомощен. Но вот представим себе, что в следующий раз меня атакуют не кайенской смесью и не пустят в общем-то безобидный сонный газ, а без каких-либо изысков долбанут рицином или цианидом. И что тогда?

Так, кляня себя на все лады, чтобы убить время, я ожидал момента, когда на меня попытаются через метку выйти мои люди. В принципе, я даже за них не особенно-то волновался: если бы их убили, то меня бы стали напряжённо искать в тот же момент, а так, скорее всего контрольный срок, после которого начнутся поиски, ещё не истёк. Колодки мне абсолютно не мешали - уж абстрагироваться от внешней обстановки я был научен. В школе, в Гиперборейской империи, в "боёвке" я никогда не блистал, и зачёт мне поставили только за лучшую в классе способность не терять сосредоточенности под влиянием внешних раздражителей. Впрочем, хотя в Университете я и был в этой дисциплине среди лучших, но не в последнюю очередь из-за той же способности.

План моих действий был прост, как табурет: дождаться момента поисков, навести поисковый отряд и уйти серыми путями.

Пожалуй, единственным вопросом, явственно волновавшим меня, была тётушка Женевьев. Одно дело, если это она завела меня в ловушку: растереть и забыть. Потом отомстить и опять забыть, уже навсегда. Но вот если она была всего лишь ещё одной жертвой, дело становилось более серьёзным: в этом случае убегать, не имея плана, как выручать тётушку, было неправильно.

Лениво перебирая все эти мысли на заднем плане, я, тем временем, пытался воссоздать по памяти конструкт, который мог бы помочь обмануть следящий артефакт в камере. И в конце концов был вынужден бросить эти попытки: всё, что приходило мне в голову, было либо слишком сложным для повторения в данных условиях, либо чересчур простым для обмана сколь-нибудь продвинутого артефакта. А рассчитывать, что против меня применят что-то простейшее - конечно, всё возможно, но вот ставить свою безопасность на такие шансы я бы не стал. Так что я перешёл к созданию и подготовке боевых плетений.

Так, за размышлениями и прикидками различных вариантов шло время. По прошествии нескольких часов меня уже начало охватывать некоторое беспокойство: неужели нападение произошло не только на тройку непосредственных телохранителей, но и на мою базу? Но какими же силами надо напасть на базу, чтобы захватить её так, чтобы ко мне не пришло сигнала опасности? И самое главное - зачем? Что же такого я могу дать, из известного широкой публике, что оправдает такие (!) затраты?

Мысли о судьбе моих телохранителей и базы всё более беспокоили меня. В конце концов я уже даже был готов плюнуть на всё и рвануть из своей камеры по серым путям в любом произвольном направлении, как вдруг дверь в мою камеру бесшумно отворилась и внутрь зашло пять человек. Четверо держали наготове мечи, а пятый нёс какие-то металлические цепи. И вот тут меня пробрало по-настоящему: все вошедшие носили знак ордена защитников святой истинной веры, того же ордена, к которому принадлежал дон Кристобаль!

Не произнося ни слова, вооружённые орденцы заняли позиции вокруг меня. Пятый же щёлкнул пальцами в направлении того самого пятна плесени, замеченного мною ранее, скорее всего, деактивируя слежение. В принципе, логично. Зачем зря расходовать энергию накопителя? Выполнив эту операцию, он подошёл и встал напротив. Голос его был глухим и сиплым, как у человека с больным горлом:

- Не дёргайся, щенок.

С этими словами он приложил перстень на своей левой руке в колодкам и они тут же распались. Тут же, с проворством и сноровкой, показывающими немалый опыт, он застегнул на мне принесённые цепи, которые, как оказалось, заканчивались хоть и металлическими, но оббитыми какой-то кожей манжетами. На до же, какая забота!

Манжеты неожиданно оказались прям как на меня сделанные. Впрочем, может быть действительно, на меня? Закончив процесс надевания кандалов, тюремщик встал:

- Пошли, щенок.

"Интересно, такое обращение должно меня задеть или это просто для связки слов"? - неожиданно пришла ко мне мысль. Даже не пошевелившись, я посмотрел тюремщику прямо в глаза:

- Вам надо, вы и несите.

На миг тюремщик опешил, а затем подскочил ко мне и сильно ударил ногой в бок, так, что я повалился на пол:

- Встать!

Я скрючившись, лежал на полу. Особой боли не было, хотя то, что тюремщику вообще удалось пробить мою защиту, уже настораживало. Однако, если я сейчас вскочу, как ни в чём не бывало, эти так называемые "рыцари" поймут, что удар не нанёс мне вреда, а с учётом его силы это сразу их насторожит.

Похоже, моя тактика сработала. Поморщившись, тюремщик приказал:

- Поднимите этого щенка.

Двое из вооружённой четвёрки убрали свои мечи и шагнули ко мне. Схватив меня под руки, они бесцеремонно поставили меня на ноги. Стараясь показать, как мне больно, я бессильно обвис у них в руках. Тюремщик несколько секунд полюбовался на получившееся зрелище, а затем наклонился. Его рожа с большими голубыми глазами, аристократическим носом и припухлыми губами оказалась вплотную к моему лицу:

- Либо ты идёшь сам, щенок, либо тебя действительно понесут, но вот здоровья данная переноска тебе точно не прибавит.