Разноцветная тьма (СИ) - Крапицкая Влада - Страница 7

— Тоже верно, — согласился мужчина и когда мы подошли к машине, усадил меня боком на переднее сиденье, а потом достал аптечку и присел на корточки с пассажирской стороны. — Давай-ка свои ладошки, подставляйте…

— Я сама… — попыталась вставить я, но тут же услышала:

— Тая, ваше стремление к самостоятельности мне нравится, но давайте вы будете и дальше органичны в отстаивании этой самостоятельности, а не станете уже доходить до предела, превращая её чуть ли не в абсолют. У вас обе руки в ссадинах и будет удобнее, если я их обработаю.

— Ну, тогда обрабатывайте, — проворчала я, понимая, что он прав, и морщась от боли.

Мужчина достал из аптечки упаковку со стерильными салфетками и, открыв их, сначала убрал грязь и стёр кровь с ран, а потом открыл другую упаковку салфеток и, достав их, приложил к ладоням.

— Это салфетки с хлоргексидом. И кровь остановит, и антисептиком царапины обработает, — произнёс он. — Не щиплет?

— Нет, — я замотала головой, глядя на свои руки.

— Тут края липкие, как у пластыря, но я бы предпочёл всё же бинтом их зафиксировать, чтобы хорошо держались, — предложил он, но тут уже я не согласилась:

— Не нужно. Это просто царапины и после антисептика лучше дать ранам дышать, чтобы быстрее заживали. Так что бинты уже точно лишние. Пусть салфетки немного полежат на ране, а потом сниму и их.

— Как скажете, — он пожал плечами, а затем кивнул на брюки. — Теперь давайте на ноги посмотрим. Брюки порваны, а значит, на коленях тоже возможно есть раны…

— Нет там ран. Ничего не щиплет. Я только ладошками тормозила об асфальт, а коленями лишь ударилась и порвала брюки, а под ними плотные колготки, так что максимум, что там — это ушибы и может пара синяков, — ответила я.

— Я бы всё равно хотел в этом убедиться, — настырно сказал мужчина и стал закатывать одну штанину.

Недовольно цыкнув языком, я дала посмотреть на свои колени, а когда Климент убедился в моей правоте, выразительно посмотрела на него, как бы говоря: «Ну я же предупреждала», после чего, собираясь встать с сиденья, произнесла:

— Спасибо ещё раз за помощь и что так вовремя появились на дороге. А теперь не буду вас задерживать…

— Это вы сейчас собираетесь сама ехать домой? — с усмешкой спросил он, продолжая сидеть передо мной на корточках и таким образом не давая подняться. — Думаете, что я сейчас, вот так просто вас отпущу одну домой? Уставшую после ночной смены, пережившую нападение и с израненными руками и в порванной одежде? Вы за кого меня принимаете? За человека, который плюёт на состояние женщины, которая, тем более нравится ему? Нет уж. Лично отвезу вас.

— Я сама могу доехать, тем более, что вы говорили о делах, которые потребовали раннего приезда на работу, — твёрдо произнесла я. — Дайте, пожалуйста, мне встать…

— Тая, не говорите глупостей! — резко вставил он. — Я на машине еду на работу минимум тридцать минут, а на маршрутке, наверное, это раза в два дольше. Так что это не обсуждается. А дела подождут. Давайте-ка, ставьте ноги в машину и нормально садитесь на сиденье!

Вообще-то, на самом деле после случившегося не очень хотелось тащиться домой на маршрутке, и я на секунду задумалась, как всё же поступить, но зам по кадрам на раздумья время не тратил и, обхватив мои ноги, запихал их в машину, после чего закрыл дверь.

«Ай, ладно, пусть везёт. В конце концов, спасение сумки и этот отвоз домой буду считать, как компенсацию за время, потраченное на него в магазине и ту медвежью услугу, что он оказал мне при встрече с Вадимом и Мариной», — решила я, садясь прямо и удобнее устраиваясь на сиденье.

Зам по кадрам тем временем занял водительское кресло и ничего не говоря, завёл двигатель.

Покосившись на него, я непроизвольно улыбнулась. «Смотри-ка, как показушно хмурится. Наверное, думает, что видя выражение его лица, я не решусь что-нибудь говорить дальше. Только вот не понимает, что я не собираюсь лицемерно ломаться и скулить, что сама доберусь домой».

— Чему улыбаетесь? — сухо спросил мужчина, когда машина тронулась.

— С вашего выражения лица, — откровенно ответила я. — Небось, предполагаете, что я сейчас опять начну строить из себя всю такую независимую и самостоятельную, и буду через каждые пять минут вставлять в разговор, что я сама доберусь и просить вас остановиться?

— А не будете? — он тоже улыбнулся, расслабляясь.

— Не вижу смысла, — я пожала плечами. — Только давайте договоримся — это не значит, что я принимаю ваши ухаживания. Мне удобно, что вы довезёте меня домой, и не более. Я благодарна вам и за спасение сумки, и за помощь, но это в целом не меняет моего взгляда на отношение к вам. Просто эти заигрывания, типа поуговаривай меня, я терпеть не могу…

— Я заметил, — перебил мужчина, улыбнувшись шире. — И в магазине помощь оказали, не особо сопротивляясь, и букет приняли…

— Стоп-стоп-стоп, — перебила уже я и прищурилась. — Вы что, думаете, что мне проще согласиться, чем спорить или отказать? В корне неправильная точка зрения. Поверьте, отказывать я тоже умею. А помощь в магазине, это лишь присущая многим женщинам жалость. Это отголоски материнского инстинкта, который в нас имеется в большей или меньшей степени. И я, несмотря на то, что не хочу иметь детей, не исключение, поэтому и помогла. И если уж быть до конца честной, то не только это сподвигло меня на помощь. Решающую роль сыграло то, что вы, получив первый отказ не стали обидчиво надуваться, а продолжили говорить со мной нормально. То есть, вы повели себя корректно, и в ответ я проявила свои лучшие качества. Ну а с букетом — действительно не видела смысла спорить. Это бы только продолжило наше общение, которое и так уже начало привлекать внимание других сотрудников. А так — я взяла букет и ушла. То же самое будет и сейчас — вы подвезёте меня, потому что это удобно мне в первую очередь, и затем мы расстанемся.

— Знаете, а мне нравится это ваше умение воспользоваться ситуацией. Беру назад свои слова о том, что вы возводите свою самостоятельность в абсолют. Вы наоборот вовремя ориентируетесь, просчитывая свою личную выгоду в ситуации, и умеете проявить гибкость, — мягко произнёс Климент. — Смею надеяться, что эта же гибкость будет и дальше проявляться в отношении меня. Или вы твёрдо будете стоять на своей позиции?

— Мыло-мочало, начинай сначала, — с недовольством проворчала я, а громче добавила: — Это типа вы так стараетесь вызвать меня на дальнейший разговор? Думаете, что я сейчас начну вас опять уверять, что не буду проявлять большую гибкость? И мы начнём бесконечно обмениваться мнениями? Не вижу смысла. Бессмысленная болтовня, как и всё подобное, вызывает у меня раздражение. Я предпочитаю действиями показывать своё отношение, а не разглагольствованиями.

— Действия и мне больше по душе, — вкрадчиво ответил зам и, посмотрев на меня, подмигнул.

Фыркнув, я закатила глаза, осознавая для чего этот тон, и отвернулась к окну, чтобы прекратить разговор, а мысли вернулись к происшествию у банка. Было во всём этом что-то неправильное, и я прислушалась к своей интуиции.

«Странно, что на меня напали у банка в такой час», — подумала я, но тут мой спаситель снова подал голос:

— Тая, вы решили вообще не отвечать на мои высказывания? — со смешком поинтересовался он.

— Климент Юрьевич, я же сказала — не вижу смысла в наших разговорах, — спокойно ответила я. — И есть вещи, которые интересуют меня больше.

— Тая, если честно ненавижу своё полное имя, поэтому буду благодарен, если станете называть меня Клим, — сказал мужчина и тут же добавил: — А какие вещи беспокоят больше?

— Персона и действия нападавшего, — задумчиво произнесла я, проигнорировав первую часть высказывания. — Как-то всё не вяжется. Нападать с утра у банка глупо. Тем более возле отделения, которое фактически не работает с клиентами, а значит и не выдаёт наличность. Да ещё и с утра, когда понятно, что с работы идёт не какая-нибудь шишка, а простая девушка, у которой в кошельке будет не много денег.