Неандертальцы - Констэбл Джордж - Страница 21

Внезапно безмолвие охоты прерывается негромким пощелкиванием: это старший мужчина ударил камнем о камень. Его спутник замирает. Новое постукивание - и он осторожно крадется туда, где старший мужчина остановился чуть ниже гребня холма и на что-то указывает. Вытянув шею, он заглядывает за гребень и видит стадо северных оленей на льду замерзшего озерка. Животные отдыхают, неторопливо пережевывая жвачку. Это здесь привычное зрелище: олени предпочитают открытые пространства, где можно издалека заметить приближение волков или других хищников. Ближе к вечеру они выйдут на лесистый берег и будут бродить там в поисках ягеля, обнюхивая снежный наст и разрывая его сильными передними ногами, чтобы добраться до своего излюбленного корма. Но охотникам незачем ждать. Северный олень прекрасно бегает и в лесу, а не только на открытой равнине, развивая скорость до 50 километров в час, и потому нет смысла откладывать начало охоты - она все равно будет трудной.

Люди крадучись спускаются с холма и подбираются к оленям как можно ближе, а затем, когда кажется, что чуткие животные вот-вот их заметят, стремглав бросаются вперед. Олени мгновенно вскакивают, мчатся по занесенному снегом льду к противоположному берегу и исчезают между деревьями. Но один самец с головой, украшенной тяжелыми рогами, вскочил чуть медленнее и не сразу бросился вслед за стадом. Охотники заметили и заминку и легкую неловкость его бега, означающую, что у него либо повреждена нога, либо воспалено копыто. Вот этого оленя им, пожалуй, удастся добыть.

Преследование длится около получаса. Хотя охотники бегут, не останавливаясь для передышки, они далеко отстают от намеченной жертвы. Следы копыт описывают широкий полукруг и ведут их в сторону пещеры. Когда до нее остается менее двух километров, охотники вновь видят своего оленя.

Он перебирается через сугроб в лощине, фыркая и взметывая облака снежной пыли. Охотники подбегают ближе и вонзают в него копья. Последним отчаянным усилием олень выбирается из сугроба, и охотник еле успевает увернуться от удара острых рогов и копыт, но из боков оленя торчат два копья и на снегу алеют капли крови.

Погоня близка к завершению. Зигзаги кровавых пятен ведут в густую поросль, и там охотники вновь видят оленя - он упал на колени и мотает головой. Бегущий впереди охотник заносит над ним дубину и опускает ее с такой силой, что одного удара оказывается достаточно.

Второй охотник тут же бежит к пещере, чтобы принести орудия для разделки туши и позвать женщин - вдвоем им всего мяса не унести. Если бы они добили оленя вдали от пещеры, орудия пришлось бы изготовить там же на месте из камней, которые удалось бы отыскать поблизости. И скорее всего они провели бы всю ночь, скорчившись в снегу возле туши, чтобы защитить ее от посягательств ночных хищников. Но на этот раз такого бдения не потребуется.

Солнце почти касается горизонта, когда радостная процессия неандертальцев возвращается в пещеру, таща куски разрубленной туши. Самое большое лакомство - печень и жир, однако с не меньшим аппетитом будут съедены мозг, почки, сердце и легкие. Кости будут разбиты, чтобы извлечь из них костный мозг, крепкие зубы разжуют и головки суставов. Даже содержимое двух желудков оленя не пропадает втуне - вонючую растительную массу неандертальцы сдобрять кровью и тоже съедят.

После еды, когда уже совсем стемнело, члены группы устраиваются у костра, тесно прижавшись друг к другу. Крепко спит младенец на руках у матери и кто-то из мужчин уже клюет носом. А снаружи продолжается борьба за жизнь - когти, клыки, хищные клювы и могучие мышцы не знают устали всю ночь.

Год жизни неандертальской группы в значительной мере слагается из подобных дней, хотя охотничье счастье очень непостоянно. В середине зимы, когда сугробы покрывает твердая снежная корка, мешая травоядным добираться до корма, охотники за две недели убили десятки животных, ослабленных голодом и болезнями. А бывает, что мужчины отсутствуют по нескольку суток, ночуя в расселинах между валунами, и, несмотря на всю свою сноровку, возвращаются в пещеру с пустыми руками.

Весна приближается медленно. Погода остается холодной и пасмурной, недолгие оттепели снова сменяются морозами. До пещеры время от времени доносится оглушительный грохот - это трескается лед на соседнем озере. Сугробы оседают все больше, и наконец весна полностью вступает в свои права, одевая деревья молодой зеленью. Всюду тучами вьется мошкара, и стада травоядных начинают откочевывать в открытую тундру. Для охотников это самая благодатная пора: северные олени уходят в тундру привычными путями и на них нетрудно устроить засаду. Животных загоняют в трясину или в маленькие озерки и приканчивают дубинами, не заботясь о том, что такое количество мяса невозможно ни съесть, ни сохранить.

Но вот наступает майская ночь, когда группа тоже уходит на север. Почти все каменные орудия брошены в пещере - ведь изготовить новые несложно. Неся младенцев, оружие, запасы мяса и шкуры животных для будущих укрытий, мужчины и женщины неторопливо идут по берегу реки. На закате они устраиваются на ночлег: сооружают нехитрые шалаши и зажигают костры от тлеющих углей, которые несут с собой в чаше, вылепленной из комка глины - обжигать сосуды они не умеют.

По мере того как наши неандертальцы продвигаются все дальше на север, деревья понемногу редеют и вскоре перелески сменяются отдельными елями и порослью карликовых ив и берез. Через неделю группа добирается до своих летних владений. Прошлой осенью, когда неандертальцы уходили из тундры, она была бурой с редкими красными и желтыми пятнами. Но теперь она вновь ярко зеленеет - травы налились соком, низкий кустарник покрылся густой листвой, ноги тонут в ковре из мхов и лишайников. В лучах солнца весело блестят ручьи, озера и просто лужи. Всюду пестреют мелкие, но яркие цветы.

Поздней весной неандертальцы отъедаются в тундре за весь год. У травоядных наступило время отела, и охотники добывают много новорожденных телят. С юга огромными стаями прилетели гуси, утки и лебеди. Они кормятся на всех водоемах и далеко не всегда успевают увернуться от метко брошенного камня. Каждый день женщины и дети находят в гнездах на земле пушистых птенцов. В мелких озерах загородки из прутьев приносят неплохой улов рыбы. С каждой неделей неандертальцы заметно толстеют.

Даже в разгар лета погода остается прохладной - средняя температура составляет около 10° С. Группа живет в хижине, сооруженной из шкур на каркасе из жердей и костей больших животных. Время от времени стоянка переносится на новое место, но до очередной откочевки возле хижины успевает накопиться множество разбитых костей и других отбросов. Мальчики постарше внимательно следят, не прельстится ли какая-нибудь неосторожная ондатра или другой зверек этим даровым угощением.

На исходе лета случается беда. Охотник, решив, что раненый зубр уже издыхает, собирался добить его и был поднят на рога. Его отнесли на стоянку. Кровь из глубокой раны на груди текла не переставая, и лицо у него посерело и осунулось. К ране прикладывали травы, замазывали ее глиной, но ничто не помогло, и через несколько часов охотник умер. Рано утром его хоронят, положив с ним его дубину, копье и припасы на дорогу в мир, который ждет его за могилой. И тут же группа откочевывает в другое место. Подруга погибшего спит теперь рядом с охотником, который прежде был один.

Северное лето пролетает быстро. В сентябре вакханалия роста прекращается, и тундра начинает краснеть, желтеть и буреть. Олени ведут себя беспокойно. Весной их мягкие рога покрывала нежная кожица, но теперь в нее перестала поступать кровь, она сохнет, зудит, и олени ищут деревья, чтобы чесать о них рога. Самцы дерутся из- за самок и спариваются с ними.

Как-то утром после моросящего дождя группа просыпается и обнаруживает, что шкуры снаружи покрыты ледяной коркой. Настало время возвращаться на юг. На обратном пути они продолжают удачно охотиться. Затем встречают другую группу и устраивают совместную облаву на диких лошадей. В облаве принимают участие все здоровые мужчины, женщины и дети, кроме совсем уж маленьких, и им удается загнать табун на край оврага. Это самые приятные дни в году, время отдыха и дружеских состязаний, время, когда молодые мужчины и женщины могут найти себе пару в другой группе.