Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Первые люди - Коллектив авторов - Страница 9


9
Изменить размер шрифта:

За сто без малого лет, которые миновали с тех пор, было найдено довольно много окаменевших черепов и разных костей наших древних пращуров, но лишь в самые последние годы ученым удалось разобраться в этих материалах и создать на их основе ясную и стройную картину. Теперь известно, что первые истинные люди составляли один вид - Homo erectus (человек прямоходящий) - и что они произошли около миллиона лет назад от более обезьяноподобного рода, носящего название Australopithecus (австралопитек). В настоящее время существуют общепринятые методы, например сравнение зубов или объема черепной коробки, которые позволяют определить, принадлежал ли окаменевший череп человеку или какому-то обезьяноподобному его предшественнику, и разработаны точные способы датирования окаменелостей. Но в те первые годы поисков каждая обнаруженная окаменелость не столько разрешала прошлые вопросы, сколько порождала новые, и тот, кто находил череп, спешил объявить, что им открыт еще один вид древнего человека. Так, человеческие окаменелости, найденные на Яве, под Пекином и под Гейдельбергом, получили свои особые места в схеме эволюции человека, а также особые названия по местности, где их нашли. Действительно, между яванским, пекинским и гейдельбергским человеком, а также другими человеческими предками существуют некоторые тонкие анатомические различия, но в настоящее время все они рассматриваются как разбросанные по всему миру представители одного вида - человека прямоходящего. Различия между ними признаны второстепенными - примерно такими же, какие в настоящее время существуют между отдельными расами современного человека. Конечно, теперь, задним числом, когда все эти окаменелости можно положить рядом для сравнения, убедиться в их близком родстве не составляет труда. Но первым энтузиастам, разыскивавшим окаменелости, не на что было опереться, кроме своих лопат и логических построений, а путь к открытию изобиловал ложными разветвлениями и неожиданными поворотами.

Когда Эжен Дюбуа принял свое знаменательное решение отправиться на поиски окаменелостей, его манил вовсе не первый человек. Он рассчитывал найти остатки "недостающего звена" - существа, которое объединяло бы в себе черты человекообразной обезьяны и человека, а потому явилось бы доказательством родства между ними. Во многих отношениях детство Дюбуа отлично подготовило его для выполнения взятой им на себя задачи. Он родился в 1858 году в маленьком голландском городке Эйсдене и мальчиком целые дай напролет бродил по окрестным лугам и лесам или исследовал берега реки Маас. Хотя его семья была достаточно религиозной (одна из сестер Эжена постриглась в монахини), нетерпимое мещанское благочестие было ей чуждо. Отец Дюбуа, провинциальный аптекарь, пробудил в мальчике интерес к естественным наукам и научил его латинским названиям всех деревьев, кустов, трав, мхов и лишайников, произраставших в их краях. Юный Дюбуа даже предпринимал поиски окаменелостей в соседней известняковой каменоломне. Карманы мальчика, как вспоминал кто-то из его родственников, всегда были набиты камнями, кроличьими черепами и скелетами всяких мелких зверушек. Дюбуа поступил на медицинский факультет, но, окончив его, предпочел академическую карьеру врачебной практике. В течение шести лет он читал лекции и ничем не выдавал сумасшедшей мечты, которая завладевала им все больше и больше. Он штудировал все новейшие научные публикации о происхождении человека, строил собственные гипотезы и постоянно возвращался к мысли, что где-то должна скрываться окаменелость, которая положит конец умозрительным размышлениям, раз и навсегда все прояснив. Но где?

Свою детективную работу Дюбуа начал с того, что проанализировал все факты, которые ему удалось отыскать в книгах и журналах. Важной подсказкой могли послужить окаменевшие человеческие остатки, обнаруженные в одной немецкой пещере, расположенной в узкой долине, которую местные жители называли Неандерталь. Первая такая находка была сделана в 1856 году - за два года до рождения Дюбуа, - и на протяжении двенадцати лет неандертальские окаменелости оставались единственным намеком на существование в человеческой родословной первобытного прародителя. Неандертальский череп обладал некоторыми, несомненно, примитивными и обезьяноподобными чертами - у него были низкий свод, покатый лоб и тяжелый надглазничный валик. Эти черты, казалось, несколько уменьшали разрыв между современным человеком и человекообразными обезьянами и свидетельствовали в пользу теории происхождения человека от животных. Однако, хотя некоторые специалисты пришли к выводу, что неандертальцы были весьма и весьма примитивны, даже самые горячие поклонники Дарвина не пытались усмотреть в них недостающее звено. Указывая на большой объем их черепа, многие ученые утверждали, что это просто останки вполне современных людей, только страдавших каким-то уродством или же принадлежащих к особой вымершей расе современного человека.

Дюбуа, твердый сторонник эволюционной теории, считал, что неандертальские окаменелости, несомненно, были остатками человека, но очень древнего. И они навели его на мысль, что поиски еще более древних существ следует вести в районе известняковых отложений и пещер, сходном с тем, где обитал неандерталец; однако эти же останки подсказывали, что недостающее звено надо искать не в Европе. Эти существа, рассуждал Дюбуа, жили, несомненно, намного раньше неандертальцев, а тогда климат Европы был настолько холодным, что они вряд ли могли его выдержать. И значит, пращура, которого он решил найти, следует искать в тропических областях, куда в эпоху великого оледенения ледники не проникали.

На тропики указывали и другие данные. Дарвин предположил, что наши древесные прародители обитали "в каких-нибудь жарких лесистых краях". Альфред Рассел Уоллес, английский натуралист, который независимо от Дарвина выдвинул точно такую же теорию эволюции, тоже предполагал, что предки человека будут найдены в тропической зоне. Уоллес восемь лет исследовал Малайский архипелаг и заметил, что острова Суматра и Борнео (Калимантан) были родиной как гиббона - наиболее древней и примитивной из современных человекообразных обезьян, так и орангутана, принадлежавшего к самым развитым и сообразительным человекообразным обезьянам.

Провинциальный городок Эйсден, где прошло детство Дюбуа

Особенное впечатление на Дюбуа произвело одно место в книге Уоллеса "Малайский архипелаг. Страна орангутана и райской птицы. Описание путешествия в целях изучения человека и природы", опубликованной в 1869 году. "Весьма примечательно, - писал Уоллес, - что животное столь крупное, столь своеобразное и столь высоко развитое, как орангутан, обитает в такой небольшой области - всего на двух островах... С каким нетерпением должен каждый натуралист предвкушать то время, когда пещеры тропиков будут тщательно исследованы и прошлая история и прежний облик больших человекообразных обезьян станут наконец известны миру!" Любопытство, которое вызывали у Уоллеса эти острова и их пещеры, оказалось заразительным, и Дюбуа начал серьезно подумывать о том, чтобы поехать в Голландскую Индию и самому заняться исследованием ее пещер. Чем глубже он изучал геологию и естественную историю этой области, тем больше крепло в нем убеждение, что недостающее звено будет найдено именно там.

Дом семейства Дюбуа мог похвастать собственной подворотней

Особенно его манила Суматра - этот остров находился тогда под властью Голландии, а потому был удобен для археологических изысканий, которыми решил заняться голландский гражданин. В 1886 году он поделился своими замыслами с коллегами по Амстердамскому университету. Они были неприятно удивлены и начали его отговаривать. На факультете его очень ценили, и, по общему мнению, он легкомысленно отказывался от многообещающей академической карьеры. Кто-то из профессоров назвал его план нелепой блажью, плодом разгоряченной фантазии, вежливо намекая, что Дюбуа рехнулся. Тем более что он совсем недавно женился на своей бывшей ученице, и они ждали ребенка. Жена Дюбуа, живая и общительная женщина, возможно, и думала с опаской, что джунгли Суматры не такое уж подходящее место для младенца, но, как много позже писал их сын, она разделяла надежды мужа и "твердо верила в его успех". Увы, только она одна.