Вернись, любовь! - Чайлд Морин - Страница 17

Последовала долгая пауза.

– Правда? То есть ты переспала со своим бывшим?

– Нет, – усмехнулась Тина, забираясь на кровать. – Мы всю ночь крестиком вышивали.

Джанет рассмеялась.

– Для человека, недавно занимавшегося сексом, ты кажешься немного раздражительной.

Тина, нахмурившись, продолжила:

– Прости, я просто злюсь на себя и срываю свое зло на тебе.

– Рада помочь.

– Джанет, все пошло не так, как я планировала.

– Все было не так здорово, как раньше?

– Даже лучше.

– Так в чем проблема?

– Я во всем ему призналась. – Тина закрыла глаза и увидела перед собой гневное лицо Брайана.

По его глазам было видно, что он воспринял ее поступок как предательство. У нее не было права винить его. Ведь это он с ней развелся. А раз Брайан не хотел, чтобы она оставалась его женой, значит, не хотел, чтобы она стала и матерью его ребенка?

– А-а-а…. – Джанет выразительно вздохнула. – Мы же знали, что эта новость его не порадует.

– Да, – кивнула Тина, одной рукой поглаживая Персик по спине. – Но я не догадывалась, что…

– Ты его еще любишь? – договорила за нее Джанет.

– Ну да.

– Тина, дорогая моя, ты должна быть готова к тому, что тебе будет больно.

Тина вспомнила прошедшую ночь. Страсть и ненасытное желание поднялись и захлестнули их с головой. Накал эмоций был просто сумасшедший.

Потому ли, что они долго находились в разлуке?

Или потому, что они созданы друг для друга?

– Так что ты собираешься теперь делать?

Тина нахмурилась.

– А что тут сделаешь?

– Тина, ради бога, – начала Джанет. Ее было так хорошо слышно, будто она находилась совсем рядом, а не в трех тысячах миль от Южной Каролины. – Ты его любишь и тем не менее собираешься снова уйти от него?

Тина нахмурилась.

– Я никогда от него не уходила, это он меня бросил.

– Ты позволила ему решать за вас обоих.

– Да, но… – начала Тина, но Джанет не дала ей договорить.

– А как на этот раз? Вы не хотите обсудить то, что произошло пять лет назад?

Мысль ценная, но только в теории, угрюмо размышляла Тина. Вспомнив выражение лица Брайана в тот момент, когда она сегодня утром уходила из его квартиры, она догадывалась, что он вряд ли поддержит эту идею.

– И что мне ему сказать?

– Уж и не знаю, – ответила Джанет саркастически, – ну, например «Я тебя люблю».

Эти заветных три слова эхом отдавались в сознании Тины, пока она смотрела в окно. Небо с прослойками облаков на горизонте уже расцветилось в багровые закатные тона.

– Я говорила ему это пять лет назад, – прошептала Тина, заново переживая момент расставания. – Не помогло.

– Но хуже ведь от этого не стало.

– Наверное, – согласилась Тина и переменила тему. Простых решений в этом деле быть не могло.

Между нею и Брайаном все осталось по-прежнему. Она любит его и, возможно, будет всегда любить, но ему об этом знать не обязательно.

Зачем? Чтобы еще раз услышать из его уст, что он не хочет жить с ней? Ну уж нет, подумала Тина.

Страсть – одно, а любовь – другое. И на протяжении прошедшей ночи никто из них ни разу не заикнулся о любви.

Пока Джанет рассказывала ей о своей беременности и о планах, связанных с ребенком, Тина крепко прижимала ладонь к своему плоскому животу и про себя молилась, чтобы внутри нее зародилась новая жизнь.

Если повезет, частичка Брайана навсегда останется в ее жизни. И никто не в силах будет отнять у нее малыша.

– Я выхожу из игры.

Коннор, Эйдан и Лайам пристально смотрели ни брата. Брайан поежился, потом, несколько раз подкинув баскетбольный мяч, повернулся, подпрыгнул и направил его в корзину. Мяч отскочил от щита и упал, угодив прямо в цветочную клумбу, тянувшуюся вдоль подъездной дорожки к дому приходского священника.

– Отлично! – пробормотал Брайан. Даже в корзину с трех метров он уже не может попасть.

– И месяца не продержался, – заметил Коннор.

– Прискорбно, – сказал Эйдан, подходя к Брайану и отбирая у него мяч, который тут же точным ударом послал в корзину.

– В чем дело? – спросил Лайам.

Брайан тыльной стороной ладони утер пот, заливавший глаза, и покосился на брата-священника. Фонари заднего двора освещали импровизированную баскетбольную площадку, где они с братьями два вечера в неделю с энтузиазмом играли двое надвое.

Брайан несколько раз щелкнул пальцами.

– Я признался, что проиграл пари. Подготовь мне гавайскую юбку и лифчик из кокоса.

– Класс! – отозвался Эйдан, снова забрасывая мяч. – Я уже чувствую, как мой бумажник раздувается от денег.

– Да? – отозвался Коннор, ловя мяч. – Только смотри пока не трать их, приятель.

Брайан мрачно наблюдал за тем, как братья играют в баскетбол. В ясном ночном небе стояла полная луна, и в густом летнем воздухе витал аромат жасмина.

– Ты неважно выглядишь, – заметил Лайам.

– Я же сказал тебе, – огрызнулся Брайан, посылая брату сердитый взгляд. – Я проиграл спор.

– Дело не в нем.

– Да? А в чем тогда, святой отец? Скажи, не томи.

Лайам с улыбкой покачал головой, как будто перед ним стоял пятилетний упрямец.

– Все дело в Тине, и ты сам это знаешь.

В голове у Брайана весь день крутились разные мысли, вопросы, сомнения. Рабочий день закончился, а он все не решался возвращаться домой.

Он не был готов встретиться с бывшей женой, посмотреть ей в глаза после прошедшей ночи. Тем более что, возможно, его ребенок уже живет в ее утробе.

У Брайана все внутри переворачивалось, а в горле стоял комок. Он сам не мог до конца во всем разобраться, но догадывался о причине своего смятения.

– У нас с Тиной нет будущего, – тихо возразил он.

– А может, все дело в том, что оно у вас должно быть, – предположил Лайам, подталкивая Брайана вперед по дорожке, подальше от Коннора и Эйдана. – Может, Господь дает тебе второй шанс, Брайан?

– Шанс напялить на себя гавайскую юбку?

Лайам покачал головой.

– Я не о пари. Ты не слушаешь меня. – Лайам остановился в конце дорожки и, умолкнув, посмотрел сначала на одну, потом на другую стороны улицы. – Что ты видишь вокруг нас?

Брайан хмыкнул.

– Мэйпл-стрит.

– И?..

Брайан нехотя взглянул по сторонам.

– Здания. Деревья. Собаки.

– Семьи, – сказал Лайам. – Счастливые семьи.

Брайан потер рукой подбородок и прищурился.

– К чему ты клонишь, Лайам?

– Как ты думаешь, сколько в этих семьях военных?

– Какая разница?

– Для кого-то разница огромная, а для кого-то никакой, – загадочно ответил Лайам.

– Ты священник или Конфуций? Бога ради, скажи, что ты имеешь в виду.

– Ты идиот, Брайан. – Лайам толкнул младшего брата, и тот, споткнувшись, чуть не упал.

Брайан нахмурился и поднял обе руки, сжатые в кулаки.

– Хочешь пару раундов? Я с удовольствием.

Братья оказались в светлом пятне от уличного фонаря, но лицо Лайама оставалось в тени. Брайан, однако, сумел разглядеть на лице брата выражение крайнего отвращения.

– Я не хочу с тобой драться, – отрезал Лайам. – Я пытаюсь донести до тебя, что вместо того, чтобы сидеть здесь, с нами, – он махнул рукой в сторону Эйдана и Коннора, – ты должен быть в доме Анджелины и говорить с Тиной.

Желание драться у Брайана вмиг испарилось.

– Мы уже поговорили.

– Так же, как пять лет назад?

– Ты сам не знаешь, что говоришь, – предостерегающе сказал Брайан.

– Я знаю тебя. – Лайам покачал головой. – И знаю, что Тина – лучшее, что было в твоей жизни.

Я знаю, что ты ее любил и был с ней счастлив, пока тебе не вздумалось ни с того ни с сего подать на развод.

– Это мое дело;

– Никто в этом не сомневается. Хочу сказать только одно: может, судьба посылает тебе второй шанс, а ты от него отказываешься.

– Я не просил никакого второго шанса.

– Именно это и делает тебя счастливчиком, кретин!

Брайан хмыкнул.

– Хорошенькая у тебя манера разговаривать!