С мыслями о соблазнении - Гурк Лаура Ли - Страница 35

Сжав губы, он не стал подтверждать ее предположение, да этого и не

требовалось.

− Но почему? – воскликнула она. – Вам совершенно нечего бояться. Вы

блестящий писатель.

Он едва заметно улыбнулся:

− Вы имеете в виду, когда я не второсортный Оскар Уайльд?

− Ох, да забудьте вы уже про эту рецензию! Если бы я знала…

Она осеклась, но было слишком поздно. Его улыбка исчезла, а в выражении

лица появилась некая неумолимая жесткость.

− И что тогда, цветочек? – спросил он, откладывая перо. – Если бы вы знали,

что вид чистого листа повергает меня в панику, то не сказали б правды о моей

пьесе?

− Мне жаль. – Дейзи уставилась на него, чувствуя себя отвратительно. – Но в

любом случае, ведь нельзя бояться критики, хоть и неприглядной?

− Нет. Все куда запутаннее.

− К тому же критика может пролить свет. Действительно может, − добавила

она, настаивая на своем, пусть даже менее уверенная в этом утверждении,

нежели раньше. – Знаю, вы в это не верите.

− Но вы верите. И потому… − Голос Эвермора сорвался, и он встал. – Думаю,

настало время привнести в нашу ситуацию немного равноправия.

Дейзи моргнула.

− Прошу прощения?

− Марлоу хотел, чтобы мы работали вместе, − напомнил ей Себастьян. – Мы

должны критиковать друг друга и помогать друг другу. Чтобы это сделать, мне

нужно сперва прочитать вашу работу.

Внезапно Дейзи пронзило дурное предчувствие.

− Не думаю, что это действительно сейчас необходимо, − услышала она

собственный голос. – Не стоит обо мне беспокоиться. Вам следует

сосредоточиться на романе. Ведь осталось всего сто двадцать дней.

Пожатием широких плеч он отмел любые возражения.

− Сомневаюсь, что несколько часов, потраченных на чтение вашей работы,

существенно повлияют на мои сроки.

Дейзи уставилась на него, чувствуя, как засосало под ложечкой, чувство,

причины которого она не могла понять. Ведь прежде она с энтузиазмом

согласилась на этот план, полагая, что жаждет услышать мнение своего

напарника. Теперь же, когда осталось лишь протянуть ему листы, она ощутила

странное, необъяснимое нежелание это сделать.

− Вряд ли она стоит вашего времени, − пробормотала Дейзи, сгребая страницы

незаконченной рукописи в аккуратную стопку. – Я написала всего две сотни

страниц – меньше половины.

− Превосходное начало, − с вежливым одобрением проговорил он. – Я

постараюсь вынести вердикт прежде, чем вы зайдете слишком далеко. Куда

легче вносить исправления, когда готова только половина. Уж поверьте. Я в

своем творчестве достаточно заходил в тупики, чтобы знать наверняка.

Она вдруг ощутила непреодолимое желание потянуть время.

− Может, лучше подождать?

Эвермор хмыкнул, забавляясь:

− Чего? Когда ад замерзнет?

Дейзи казалось вполне разумным выждать некоторое время, но она

воздержалась от такого заявления.

− Вот эти страницы? – уточнил он, указывая на стопку перед ней. Граф

поднялся из-за стола и обошел вокруг, словно собирался забрать их себе, и

Дейзи ощутил приступ чистой паники.

Подпрыгнув, она сгребла наброски прежде, чем он успел до них дотянуться.

− Это всего лишь черновик. Я еще не успела его выправить.

− Что ж, так даже лучше. Позже сможете внести исправления уже с учетом моих

замечаний.

Звучало вполне логично, но Дейзи все равно не могла смириться с тем, что

придется уступить.

− Думаю, его стоит сперва немного «причесать».

− Не соглашусь.

Обогнув стол, Себастьян остановился подле нее. И уже было хотел забрать

листы, когда Дейзи отвернулась, прижав страницы драгоценной рукописи к

груди.

Он положил руки ей на плечи.

− В чем дело, Дейзи? – рядом с ее ухом прошептал он.

Она окаменела, чувствуя, что оказалась в западне.

− Вы все-таки настояли на своем, − с досадой проговорила она и обернулась на

него через плечо. – Куда легче критиковать, чем самому служить предметом

критики. Завтра, без сомнения, вы разнесете меня в пух и прах во имя

литературы и скажете, что мне должно спокойно это воспринять.

Эвермор не стал отрицать. Крепче сжав плечи Дейзи, он развернул ее к себе.

Она заставила себя посмотреть ему в глаза, но к своему удивлению не заметила

в них даже проблеска удовлетворения. Кажется, он не собирается дразнить или

высмеивать ее.

Выражение его лица было серьезно, с оттенком понимания и чего-то еще, что

Дейзи так и не смогла определить.

− Не стоит бояться, − проговорил он, освобождая страницы из ее хватки.

Дейзи неохотно уступила, позволив ему завладеть рукописью.

− Только не ждите слишком многого, − с мукой в голосе прошептала она. – На

самом деле, это сущий вздор.

Уходя с дорогими ей страницами, граф негромко рассмеялся:

− Все писатели так говорят.

Часы пробили полночь, и все уже давно отправились по кроватям, когда

Себастьян дочитал почти законченный черновик Дейзи. Отложив последнюю

страницу, он откинулся в кресле, огорченно глядя на стопку рукописных листов.

Все оказалось гораздо сложнее.

Отвоевывая у Дейзи эти страницы, он полагал использовать их как средство

смягчить ее и самому выпутаться из всей этой передряги. Но прочитав ее

работу, он понял, что у его плана имелся существенный изъян − его совесть. Он

просто не способен из лести хвалить чужое творчество. Это шло вразрез с его

чувством этики, чувством, о существовании у себя которого он успел забыть.

И дело не в том, что девушка бездарна. Совсем наоборот. Завистливая часть его

натуры в какой-то мере надеялась, что с ее методами работы можно наваять

только ужасную прозу, но сия мелочная надежда развеялась уже к третьей

прочитанной странице. Мисс Меррик обладала талантом рассказчика, ее стиль

очарователен и в меру остроумен. С другой стороны, Себастьян понимал,

почему Гарри не принял ее работу. Текст был сырым, и даже очень. И еще

граничил с мелодрамой, а главные персонажи зачастую оказывались слишком

самоотверженными и героичными, чтобы казаться настоящими. И все же,

несмотря на это, он запоем прочел две сотни страниц. А это многое говорило о

ее способностях. Ей просто требовалась практика. И вероятно, небольшой

совет.

Себастьян взялся за перо, дотянулся до чистого листа писчей бумаги и принялся

составлять список аспектов ее рассказа, коим следует уделить внимание. К

примеру, та романтическая сцена между Ингрид и Далтоном в седьмой главе

слов нет, как приторна. Очевидно, у мисс Меррик мало опыта в делах

любовных, потому как ни один мужчина, держа в объятиях прекрасную

женщину, в жизни не станет думать столь высокопарными выражениями. Эту

сцену нужно переписать без всяких там напыщенных сантиментов. И о

спасении собаки в двенадцатой главе не может быть и речи.

Он дописал страницу до конца и уже собирался продолжить на следующей,

когда вдруг осознал, что делает. Прервавшись, он с проклятиями отшвырнул

перо, впервые поняв, зачем Гарри натравил на него мисс Меррик и изобрел

свою маленькую схему. Гарри мог видеть то, чего не замечал сам Себастьян – у

них с этой девушкой было нечто общее. Каждый из них обладал творческой

сознательностью, той ее разновидностью, что требует правды об их работах.

Разумеется, Гарри надеется, что на этой общей почве счастливо произрастут

плоды двух одаренных авторов в виде готовых романов для «Марлоу

Паблишинг». Себастьян со вздохом откинулся в кресле. Если бы все было так

просто.

Глядя на сделанные заметки, Себастьян понимал, что лучше бы ему прямо

сейчас отослать ее обратно к Гарри. Учитывая, что правдивая и вдумчивая

критика может лишь только вдохновить ее и преисполнить решимости помочь