Битва за Кавказ - Корольченко Анатолий Филиппович - Страница 3

Присутствующие члены Политбюро с удивлением смотрели на Жукова, осмелившегося, по сути, не согласиться со Сталиным, но тот продолжал:

   — Если вы, товарищ Сталин, считаете безусловно необходимым провести упреждающую наступательную операцию на юге, тогда я предлагаю перебросить туда не менее десяти—двенадцати дивизий и пятьсот—шестьсот танков с других фронтов, в том числе и с фронтов западного направления. На остальных фронтах временно воздержаться от наступательных действий.

Сталин молча выслушал Жукова. Прошёлся по кабинету в глубоком раздумье. Совсем недавно органы безопасности сообщили, что «главный удар будет нанесён на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда к Каспийскому морю. Этим путём немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти».

Сталин помнил это сообщение, но сейчас словно забыл о нём.

   — С московского направления ничего снимать не будем, — немцы этого только и ждут.

В тот день в Генеральном штабе находился командующий Закавказским военным округом генерал армии Тюленев. Накануне он прилетел по вызову в Москву.

Решив в Генеральном штабе дела, он уже собирался уходить, когда заместитель начальника Генштаба генерал Антонов сказал, что его ждёт Сталин.

В кабинете, кроме Сталина, находился Калинин.

   — Докладывайте о закавказских делах, — потребовал Сталин.

Он знал Тюленева ещё с времён Гражданской войны, тот был начальником разведки Первой Конной армии. Когда в 1940 году в армии вводили генеральские звания, Тюленеву присвоили высший чин — генерала армии: ему, Жукову и Мерецкову. В 1941 году, после тяжёлого ранения, он был назначен командующим войсками Закавказского военного округа.

В конце беседы Сталин подошёл к карте и спросил Ивана Владимировича:

   — А где, думаете, Гитлер нынче летом нанесёт главный удар?

Тюленеву было известно, что многие в Москве склонялись к тому, что немцы непременно нанесут главный удар по Москве: возможно, поначалу на Куйбышев, а по достижении Волги повернут в сторону столицы.

У Ивана Владимировича на этот счёт было своё, не совпадающее с генштабовским, мнение, и на вопрос Верховного он без раздумья ответил:

   — Удар, товарищ Сталин, состоится, конечно, на юге, с последующим развитием успеха — на Кавказ. Там нефть, без которой немцы воевать не могут.

По лицу Сталина скользнула досадливая усмешка.

   — Стратег.

Он явно ожидал иного ответа.

Просчёт в определении замысла врага повлёк за собой серьёзные последствия. Определив решающее направление немецкого наступления на западе, туда были стянуты значительные силы войск и боевой техники. На южном же направлении, где противник собрал большие силы, наших войск было совершенно недостаточно. Так, Южный фронт, которым командовал генерал-лейтенант Малиновский, имел всего 121 танк, у немцев их было ИЗО. Против наших 980 орудий враг располагал 2840. Он имел превосходство по пехоте в полтора раза, в самолётах — пятикратное.

Армия Руоффа рвётся на Кавказ

Находившаяся на реке Миус и в районе Таганрога 17-я немецкая армия генерала Руоффа перешла в наступление в двадцатых числах июля. И тогда же загрохотали танки 1-й танковой армии генерала Клейста.

Около 700 танков, 3000 орудии и миномётов, более 1000 самолётов обрушилось на обескровленные в предыдущих боях войска Южного фронта.

Не в состоянии сдержать натиска, они отходили с тяжёлыми боями к Дону. Командующий просил о помощи, но Ставка никак не могла удовлетворить его просьбу.

Непосредственно оборону Ростова занимали соединения 56-й армии. В их числе была и 30-я Иркутская стрелковая дивизия. Её позиции находились на северной окраине городов района Султан-Салы.

Ещё в ту далёкую довоенную пору о дивизии ходила громкая слава. По всей Красной армии гремела песня:

Утром 22 июля передовые немецкие части атаковали её боевые порядки. На позиции правофлангового полка двинулось до полусотни танков с мотопехотой. Несмотря на превосходство противника, советские воины не отступили. Более трёх часов продолжалась упорная схватка. Потеряв почти половину танков, немцы отошли, начали перегруппировку. Из глубины на поддержку вышли резервные части.

В полдень боевые позиции 30-й дивизии атаковали около двухсот машин. Им удалось прорвать передний край, пробиться в глубину расположения обороняющихся, выйти в районы, занимаемые артиллерией. В схватку с противником вступил личный состав комендантской роты, связисты и офицеры штаба дивизии во главе с её командиром — полковником Аршинцевым.

Три дня воины-иркутяне удерживали рубеж на окраине Ростова. Затем последовал приказ: дивизии отойти за Дон.

Под сильнейшим огнём противника, под непрерывными атаками его автоматчиков воины отходили к единственной в центре боевого участка переправе через реку. В ночь на 25 июля они, переправившись на южный берег, закрепились на рубеже Койсуг-Кисляковка и продолжали отражать яростные атаки.

А тем временем в Ростове на перекрёстках улиц замаячили немецкие регулировщики с флажками. Вскоре мимо них промчались легковые автомобили, направлявшиеся к Дону.

Юркие автомобили выскочили на кручу правого берега. Из них высыпали немецкие офицеры — чины 17-й пехотной армии. Из головного «оппеля» вышел сам командующий армией генерал-полковник Рихард Руофф. Высокий, подвижный, он решительным шагом подошёл к краю кручи, внимательно оглядел реку внизу.

У наведённой через Дон переправы была суматоха. По понтонному мосту сплошным потоком шла пехота, катили автомобили, тягачи тянули орудия. Переправившись, все они, скрываясь за посадками и домами, пропадали из вида, и оттуда слышалась отдалённая беспорядочная пальба.

Вдали, на противоположном берегу с дальним заречьем, виднелись голубоватые озерца, подступавшие к строениям Батайска.

Справа на реке вырисовывались два железнодорожных с разрушенными пролётами моста. Их взорвали русские в ноябре прошлого года, когда дивизии из 1-й танковой армии Клейста, стремительно войдя в Ростов, пытались через них прорваться на левый берег.

Руофф долго вглядывался в Задонье, словно оценивая происходящие там события, и пытался найти нужное решение. А подчинённые, не решаясь приблизиться к нему, стояли поодаль, тихо переговариваясь. Среди них находился и человек в полувоенной форме с явно японским лицом. Он тоже рассматривал в бинокль туманную даль.

Это был японский посол, о котором фельдмаршал Лист упоминал в беседе с Гальдером.

В недалёком прошлом японец имел встречу с Гитлером, на которой шёл разговор о военных делах в России. В пылу красноречия фюрер уверял дипломата, что лето для русских будет рубежом их окончательного поражения, что немецкие войска отбросят их далеко на восток, в Сибирь, ближе к зоне японского влияния.

Осима слушал фюрера с дипломатической сдержанностью, запоминая каждое слово и смысл сказанного.

   — Ближайшая наша цель — Кавказ. Нам нужна нефть Грозного и Баку и вообще богатство этого сказочного края. В то же время я сделаю всё для уничтожения Москвы и Ленинграда. Чтобы убедить вас в силе немецкого оружия, приглашаю вас с началом наших активных действий на решающий в летней кампании боевой участок.

И японец получил приглашение в наступавшую на южном фланге армию генерала Руоффа.

Наконец немецкий генерал отдал адъютанту бинокль и заговорил с японцем:

   — Ростов — это ворота Кавказа. Сегодня доблестные германские войска распахнули их. Близится час, когда германские войска и войска вашего императора встретятся в Индии. Он недалёк. И подтверждение тому — открывшийся путь к Чёрному морю.