Варвары ледяной планеты (ЛП) - Диксон Руби - Страница 41

– Вот как обстоят дела, – говорю я, потирая лоб. У меня болит голова. Я не знаю, кхай-болезнь это или вонь трюма, но у меня болит голова, и я расстроена. – Кхай выбирает пары. Так что, если он решит, что ты отлично подойдешь, чтобы завести детишек с незнакомым, синим парнем, у тебя в этом не будет права голоса.

– Но это лучше, чем быть дойной коровой для зеленых человечков, – вставляет Лиз словечко.

– Даже, если нам действительно удастся каким-то образом захватить корабль, не факт, что мы сможем сами вернуться домой, или что они отвезут нас. Они могут солгать нам об этом, а мы могли бы и не догадаться.

– А что ты собираешься делать? – спрашивает меня Джоси. – Ты все время спрашиваешь нас. Скажи нам, что думаешь сама.

Моя рука тянется к животу.

– В этом вопросе я немного необъективна, потому что... Я беременна. Ребенком Вэктала. Он резонирует мне, и, видимо, это означает, что, несмотря на то, что мы относимся к разным видам, он может сделать меня беременной. Поэтому я хочу остаться здесь.

В тот момент, когда я говорю это вслух, внутри меня появляются чувства спокойствия и правильности выбранного решения. Конечно, я хочу остаться. Я должна заботиться о Вэктале. Может быть, я даже люблю этого большого парня. И я вынашиваю его ребенка. Это не его вина, что меня похитили дьявольские инопланетяне, и теперь мне нужно получить «вошь», как Меган называет симбионт. Вэктал только и делает, что любит меня.

– Беременна? – повторяет Тиффани. – За неделю? Серьезно?

– Вот, черт, девочка, нам нельзя оставить тебя одну даже на пять минут, – говорит Лиз. – На этот раз я не шучу. По-моему, если мы снова спустим с тебя глаз, то ты появишься уже с выводком.

Горячий румянец заливает мое лицо.

– Честно говоря, я была уверена, что он не сможет сделать меня беременной, если мы занимаемся межвидовым сексом.

– Чихуахуа все равно может забеременеть от огромного немецкого дога, – указывает Лиз. – Догадайся, кто из них ты.

Я корчу рожицу.

– Не хочу говорить ничего такого, чтобы оказывать воздействие на вас, девочки, - говорю я.

– Что-то типа: «Эй, кое-кто намазывал маслом мою булочку и оставил несколько крошек, пока вы, девочки, ждали моего возвращения»? – саркастически произносит Лиз.

Ауч.

– Мне очень жаль. Я...

– Не нужно извиняться, – говорит Кайра, вмешиваясь в разговор. Она касается руки Лиз прежде, чем Лиз удается сделать еще один комментарий. – Просто у нас выдались особенно тяжелые дни.

– Поверьте, обнаружить, что я беременна, для меня тоже было сюрпризом.

– Значит, мы останемся? – спрашивает Джоси.

Я смотрю на усталые, измученные лица моих подруг по плену.

– Если вы, девочки, так решили, то да.

– Если появится парень с гамбургером, он может посадить в меня столько малышей, сколько захочет, – заявляет Лиз.

Я слышу снаружи шарканье и тихие разговоры шепотом. Я вздыхаю и бросаю взгляд на Лиз.

– Я уже говорила, что некоторые из них выучили английский язык на старом корабле?

– Предложение остается в силе, – широко ухмыляясь, говорит Лиз. – Следует ли нам разбудить наших дам в пробирках?

Я пристально разглядываю стену, и меня охватывает небольшой прилив беспокойства.

– Они по-настоящему возненавидят нас, правда?

– Отчего? – спрашивает Кайра. – Не мы же похитили их. Мы наоборот их выпускаем.

– Это включает в себя вши и спаривание с инопланетянами, – напоминаю я.

– Ты вроде не жалуешься, – говорит Лиз. – Если они будут обращаться с нами хоть наполовину так же хорошо, как Вэктал относится к тебе, то это не так уж и ужасно. И это все равно лучше, чем быть коровами, разве нет?

Я киваю, затем прикасаюсь к своему животу.

– Тогда, мне кажется, нам нужно их разбудить. Может, стоит предупредить Вэктала и остальных, что вас здесь одиннадцать?

У всех расширяются глаза.

– Значит, ты так и не сказала им, что нас на шесть больше? – спрашивает Джоси.

– Вот дерьмо, они точно подумают, что настал канун Рождества, – говорит Лиз и взрывается смехом. – Жду не дождусь увидеть выражения на их лицах.

ВЭКТАЛ

Как только я начинаю думать, что моя пара ничем меня удивить уже не может, она преподносит что-нибудь новенькое.

– Слушай, Вэктал, – говорит она, незаметно подходя ко мне, когда я возвращаюсь со своими людьми и убитым двисти, чтобы обжечь его на костре. – Мы можем пару минут поговорить наедине?

Остальные мужчины стреляют в меня завистливыми взглядами, когда моя пара касается моей руки, и мой кхай начинает напевать. Один из мужчин уже резонировал, но никто из них не признался в этом. Я их не виню. С людьми, которые еще не определились, остаются они или уезжают — мысль, которая подобна удару ножом в живот — никто точно не знает, как себя вести.

Но Джорджи дарит мне обнадеживающую улыбку и отводит меня в сторону. Ее рука тянется к моей груди, и я удерживаю ее против своего напевающего кхай.

– Значит так, у меня есть хорошие и плохие новости. Которую из новостей хочешь услышать первой?

– Есть и плохие новости? – я пошатываюсь от потрясения. Искушение схватить мою пару и бежать с ней, поражает меня, словно мне врезали по-настоящему. – Если все плохо, скажи мне сейчас. Я не смогу этого вынести.

Она выглядит немного встревоженной моим ответом.

– Это - человеческое поддразнивание, Вэктал, – говорит она. – Да не волнуйся ты так. Не знаю, окажутся ли эти новости настолько плохими.

Я медленно выдыхаю.

– Я готов выслушать.

– Хорошая новость в том, что мы остаемся, – говорит она, и на ее губах мелькает улыбка. – Мы поговорили и проголосовали.

Я понятия не имею, что значит «проголосовали», но ее слова переполняют меня абсолютным счастьем. Я притягиваю ее к себе и прижимаюсь губами к ее губам. Она порывисто двигается вперед, ко мне, и счастливый смех срывается с ее губ. Затем она обвивает руками мою шею и целует меня, и на мгновение не существует ничего, кроме моей Джорджи и ее мягких, сладких губ.

– Мой резонанс, – бормочу я между поцелуями. – Ты наполняешь меня счастьем.

Она прерывает поцелуй, и ее чудное, гладкое маленькое личико выглядит обеспокоенным.

– Тебе может не понравиться то, что я еще должна сказать.

Мне хочется сказать ей, что все остальное не имеет значения. До тех пор, пока она рядом со мной. Но в ее бледных глазах такое беспокойство, что я воздерживаюсь что-либо говорить.

– В чем дело?

– Твои люди здесь, чтобы спасти пять женщин, – говорит она, ее пальцы теребят шнуровку моего жилета. Она не смотрит мне в глаза. – Однако нас здесь на шесть больше. Спящий режим.

Мгновение я изучаю Джорджи. В ее словах нет никакого смысла. Быть может, она до сих пор не все выучила в нашем языке.

– Слово, которое ты произнесла, подразумевает... спать? Или ты имеешь в виду что-то другое?

– Нет, я имею в виду именно спячку, – повторяет она. Джорджи своей маленькой ручкой хватает меня за руку и тянет к стене со странными панелями и огоньками, очень похожими на те, что в пещере наших старейшин. Когда мы доходим до стены, она, слегка касаясь, похлопывает ее. – Они все сейчас спят здесь и понятия не имеют, что происходит.

Я поражен.

– Спят в стенах вашей пещеры?

– Да, – говорит она, а на ее лице отражается печаль. – Мы боялись их будить, – и она рассказывает мне историю о том, что была похищена из своего дома, пока спала, затем обнаружила себя в фюзеляже* корабля-пещеры. – Мы - дополнительные экземпляры. В стене первоначальный груз.

*Прим.: Фюзеля́ж (фр. fuselage, от fuseau — веретено) — корпус летательного аппарата.

Я не понимаю смысла произносимых ею слов, но я понимаю, о чем она мне рассказывает.

– Ваше количество вдвое больше.

– Надеюсь, ты не рассержен? – она взволнованно смотрит на меня.

Рассержен? Я в восторге. Наличие пяти молодых, здоровых и способных к спариванию женщин кажется подарком богов. На шесть больше - немыслимая щедрость. Я хочу прижать Джорджи к себе и раздавить ее в объятьях за спасение моего племени от того, что кажется верной смертью. Вместо этого, я должен сохранять спокойствие.