Музыкант-3 (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 26

— Егор, иди ко мне, — так же тихо произнесла она, поднимая голову. — Иди, не бойся… Вставай сюда, на подоконник.

Я встал рядом с ней, прикидывая, как бы сподручнее спихнуть эту ненормальную в комнату. Говорят, у психов силы удваиваются, а то и утраиваются, как бы не сплоховать.

— Егор, я не хочу жить, — она снова немигающим взглядом смотрела мне в глаза. — Давай уйдем вместе. Там никто нас не разлучит, никто не помешает нашему счастью.

— Знаешь, меня и в этом мире все устраивает. Жена, ребенок, футбол, музыка… Почему бы и тебе не найти себе какое-нибудь применение в этой жизни?

— Как же ты, глупенький, не поймешь…

Она обхватила мое лицо ладонями, продолжая пристально смотреть в глаза.

— Как же ты не поймешь, что для меня ничего и никого не существует, кроме тебя! Я не хочу быть твоим другом, я хочу быть твоей любовницей, спать с тобой в одной постели, варить тебе по утрам кофе…

— А муж, а дочка? О них ты подумала?

Светлана на мгновение отвела взгляд, а я успел скосить глаза вниз, где пожарные уже приготовили брезентовое полотнище. Интересно, если мы вывалимся вдвоем, они нас удержат? И выдержит ли брезент?

— Егор, давай уйдем, я тебя умоляю.

— Давай, — согласился я. — Спускайся с подоконника, выпьешь чайку, примешь ванну, приведешь себя в порядок…

— Ты издеваешься?

В ее глазах появилась злость.

— Ты равнодушная, тупая скотина! — последовали два удара в грудь маленькими кулачками, которые я перехватил. — Я тебя ненавижу!

— Хорошо, если ты меня ненавидишь, тогда я пошел?

— Пошел?! Ты пойдешь со мной!

Она обвивает меня руками и резко толкается вбок, в сторону улицы. Слыша дружный вопль зевак, я судорожно пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь, ногти царапают краску оконной рамы, а в следующее мгновение мы, крепко прижимаясь друг к другу, летим вниз, и за пару секунд свободного полета с зашедшимся дыханием перед глазами почему-то проносится лицо моей бывшей жены, еще из той жизни. Только успела мелькнуть мысль: 'К чему бы это?', как мы весьма чувствительно приземляемся на тугое брезентовое полотнище. На мгновение вышибает дух, подпрыгиваем еще раз где-то на полметра, и теперь челюсть Светланы при повторном падении врезается в мою нижнюю губу, которая тут же лопается, и я ощущаю теплую струйку, стекающую по подбородку вбок.

Затем нас бережно опускают на зеленеющий у стены дома газон, я вижу склонившиеся над нами головы пожарных в касках. Затем их кто-то расталкивает, и возникает мужик в приличном костюме.

— Света, Светочка, что происходит?! Господи, ты живая? С тобой все нормально?

'Небось муженек член партии, а чуть что — Господа вспомнил', - пронеслось в голове совсем не к месту.

Кое-как поднимаюсь на ноги, ощупываю себя. Вроде ничего не сломано, только кровь из губы продолжает течь. А тут уже началось движение, вокруг суетятся врачи, милиция, чекисты… Гляжу на незадачливую поклонницу. Как она там? Вроде шевелится, что-то бормочет, ну и ладно, пусть с ней теперь врачи разбираются, и желательно психиатры. А я свое дело сделал и могу быть свободен.

На мое плечо ложится чья-то тяжелая ладонь. Оборачиваюсь — Семичастный.

— Надеюсь, это единственная рана? — кивает на мою губу.

— Вроде бы да.

— Товарищ, окажите пострадавшему необходимую помощь.

Это он уже к врачу обращается. Тот споро раскрывает свой чемоданчик, смачивает ватку перекисью и промокает рану. Немного пощипывает, но главное, что кровь удается остановить.

— Ничего страшного, — утешает доктор, — подержите минут десять, и можете выбрасывать. Только не улыбайтесь и поменьше говорите, а то снова лопнет.

— Улыбаться пока повода не вижу, — мычу я, зажимая губу ватным тампоном, и обращаюсь к Семичастному. — Ну что, я могу быть свободен?

— Ты молодец Егор, не подвел, все сделал как надо, — сдержанно похвалил меня председатель Комитета. — Конечно, задерживать тебя не станем, на той же машине доставим домой… А записку, между прочим, она написала, это подтвердила почерковедческая экспертиза.

— Да, я знаю, Светлана еще наверху мне сказала. Как она, кстати?

— Пока врачи осматривают, но вроде бы тоже обошлось без серьезных увечий. Теперь ей предстоит долгое лечение… в специальном санатории.

— Надеюсь, из нее овощ не сделают?

— Ну, это уже не в моей компетенции. Надеюсь, ты не будешь писать на Козлову заявление? Ей и так придется в ближайшее время нелегко, а скандалы, связанные с родственниками членов ЦК, нас не красят.

— Да я и не собирался, — машу рукой, хотя еще час назад вполне мог накатать заявление.

— И кстати, ты уж постарайся избегать халтуры, подобной выступлению в Политехническом. Мои люди уже занимаются этим Альбертом Ивановичем, собравшим кассу в свой карман, но ты-то должен понимать, чем чреваты подобные гонорары без официальных ведомостей. Не мальчик вроде.

Я грустно кивнул, признавая косяк, после чего мне было предложено садиться все в ту же 'Волгу' с занавесочками. Через полчаса я был дома. Скрывать происшедшее от Ленки считал бессмысленным, скоро людская молва разнесет эту историю по Москве, так что лучше признаться сразу. Супруга слушала меня, широко открыв глаза и прикусив зубками кулачок. Когда я закончил, она обняла меня и разрыдалась, пугая ползавшего рядом Лешку:

— Ну-ну, прекращай, а то вон ребенок не поймет, чего это мамка белугой ревет, сам сейчас разревется. Давай, рева-корова, заканчивай этот водопад… Блин, опять губа кровоточит. Посмотри, у нас есть ватка и перекись водорода? Давай сюда, кровь надо остановить. Нет, ничего у меня не сломано, пожарные оказались ребята крепкими, как и брезент. Что со Светланой? Тоже живая и здоровая, правда, только физически. Если верить Семичастному, ее отправят теперь на принудительное лечение, и мы долго ее не увидим. Так что успокойся и обрати внимание на плиту, там у тебя, кажется, что-то подгорает. А я пойду прилягу, что-то устал я, спасая жизни всяких ненормальных.

Глава 8

На следующий день с трудом встал с постели. У-у-у, уже почти 11 часов, неплохо так поспал. Накатила какая-то черная, изматывающая хандра, когда все валится из рук и кажется, что весь мир против себя. Может быть, заболел? После таких кульбитов судьбы это и неудивительно. Стресс может лишить здоровья, проверено Лозовым. Сунул подмышку градусник, снова забрался под одеяло, прислушиваясь, как Лисенок копошится с Лешкой на кухне.

Минут через пять посмотрел на ртутную шкалу. Нет, температура в норме — 36,6, можно хоть в космос лететь. А все равно чувствовал себя разбитым. Тут в комнату заглянула жена, увидела, что я не сплю, подошла, чмокнула меня в щеку:

— Там тебя свежая пресса дожидается. Кофе заварить? С чем будешь? Без всего? Тогда минуты через три заходи на кухню.

Аккуратно, чтобы не повредить заживающую губу, я прихлебывал из большой кружки обжигающий кофе, и неторопливо перелистывал печатную прессу. Так-с, 'Советский спорт' дает обзор сразу двух датских матчей сборной. Две встречи со спарринг-партнерами 'не первой свежести' выиграли — сборная Ютландских остров и 'ЗЕЛАНДИЯ-ЛОЛЛАНН-ФАЛЬСТЕР' упорно сопротивлялись, но вынуждены были капитулировать.

В первом матче начинала бакинская атакующая связка Банишевский-Маркаров, которых тренер наконец-то соединил в основе. Они, собственно, и сделали игру.

'Атаки сборной шли по центру, где энергично действовали Маркаров и Банишевский в содружестве с Метревели… Маркаров с лету в прыжке послал мяч в ворота… Маркаров, а затем Банишевский забили по мячу. Все голы советской сборной были забиты в результате хороших комбинаций. Выигрыш 3:0 в первом тайме соответствует положению дел на поле'.

Блин, неужели наконец нападение, особенно центральная пара, что вызывала столько нареканий, с воссоединением бакинцев преобразилось?! Ну а что, сыграли вроде бы ярко, комбинационно, результативно. Проблема решена? Хотя… Не говори гоп… Уже во втором тайме Морозов дал Банишевскому отдохнуть, выпустив на поле Серебряникова, и атакующий пыл нашей сборной как-то угас.