Не радовала только погода — Капитск, казалось, собрал все возможные невзгоды. Не снег, так дождь, не дождь, так град. Иногда вылезало припекающее макушку солнышко, которое

превращало заледеневшую землю в водянистое месиво. Ночью холодало, и утром жители

скользили по льду, который за день вновь становился кашей. И так день за днем.

Кот отъелся на дармовых харчах, потолстел, заметно округлился. Характер его оставался

неизменно противным, а залезать на облюбованную печь он так и не научился без

посторонней помощи.

В общем, я закрепилась в крошечном городке на задворках Рустии. Привычные проблемы

забыли дорогу к моей бестолковой голове.

И это пугало.

***

То ли поздней ночью, то ли ранним утром меня разбудили шорохи. Внизу кто-то двигался.

Практически беззвучно, тихо, но вначале скрипнула половица, затем открылась дверца

шкафчика, брякнула тарелка. Я поднялась на ноги, зажгла магией свечку и смело понеслась

на встречу к ночным приключениям.

На первый взгляд ничего не изменилось. Входная дверь была плотно закрыта, окна заперты

на засов. Я поставила свечу на стол, немного потопталась на месте и собиралась уже

вернуться обратно в постель, но неожиданно темный силуэт пересек кухоньку, вплотную

приблизившись ко мне. На разворот не хватило ровно мгновения, за которое к горлу было

приставлено лезвие ножа. Оно надавило на покрывшуюся мурашками кожу. Сердце

остановилось и застыло непроходимым комом у горла. Ночной гость обхватил мою талию

второй рукой, мешая выскользнуть из цепкого захвата. Я замерла.

Грубоватый голос щекотал шею:

— Не кричи, и я тебя не трону. Пересижу тут и уйду. Возвращайся в кровать. Утром меня

здесь не будет.

Конечно, не будет. Ты улетишь на крылатой корове к богам. Когда преступники исполняли

обещанное? Во-во, никогда. Убьет, а никто и не узнает, в какой глупой обстановке погибла

симпатичная молодая девушка с огромным потенциалом нерастраченных возможностей.

Мне стало так жалко себя, что я едва не разрыдалась от горя.

— Не буду, — искренне всплакнула я. — Только отпустите. Я жить хочу…

Услышавший в голосе жертвы испуг мужчина расслабился, несколько ослабив хватку

сжимающей тело руки. Но, к сожалению, нож оставался прижатым к горлу, перехватывая

сбившееся от всхлипываний дыхание.

Срочно нужно спасать собственную шкуру. Если меня не подводит память, то сзади, прямо

на полу, стоит горшок с тушеным мясом, принесенный очередной довольной пациенткой. Он

оставлен там для постоянно голодного кота, и если постараться, я смогу поднять предмет с

пола, а после оглушить им разбойника.

«Детально представляешь вещь, пытаешься мысленно обхватить её», — в ушах ожил

скрипучий голос ведьмы. Сознание вырисовало глиняный горшочек размером с ладошку, разрисованный желтыми цветочками. Вот я обхватываю его, легонько приподнимаю.

Пальцы незаметно рисовали замысловатые линии.

Неожиданно разбойник, неприлично выругавшись, обронил нож. По непонятной причине он

перестал сжимать мою талию, и сомневаюсь, что добровольно. Я обернулась и содрогнулась

от беззвучного хохота.

Разбойник завис в аршине от пола головой вниз. Нескладный худощавый парень, черты

которого было не различить в свете единственной свечи, смешно тряс ногами, размахивал

подобно птице длинными руками. Юноша бранился такими словами, что появившийся из-за

печи Кот подошел к нам поближе, словно стараясь запомнить забористые выражения в

подробностях.

— Опусти меня! — верещал преступник.

— Знать бы, как… — честно призналась я. — Сам упадешь. Со временем.

Очевидно, уверенность в голосе показалось парню весьма сомнительной, потому как он

задергался с удвоенным старанием. Наконец, мое терпение лопнуло. Я с тяжелым вздохом

приблизилась к молодому человеку и остервенено дернула его под подмышки, не особо веря

в успех данного начинания. К всеобщей радости, разбойник плюхнулся на пол, выражаясь

особенно крепким словечком.

— Как ты это сделала? — пробормотал он, не рискуя больше нападать на «невинную

девушку».

— Я самую малость ведьма, — стеснительно приукрасила я.

— Бес тебя подери!

Его тон приобрел брезгливость. Конечно, кто в здравом уме любит ведьм?

— А теперь поподробнее, от кого вы, молодой человек, бежите и почему избрали мой дом в

качестве укрытия? — Голос окрасился сладостью и бескрайним уважением к потирающему

отбитый зад «страдальцу».

— Не твое собачье дело, — окрысился юноша.

Я издевательски склонила голову набок. Куда же ты от меня денешься, голубчик? Не на ту

напал.

Пауза затягивалась. Я взяла со стола свечку и поднесла её к лицу зажавшегося в углу парня, на чале которого явно стояло клеймо невезения. Иначе он бы выбрал для разбоя дом

поспокойнее, не обремененный мною. Предатель-Кот с нежным мурлыканием попытался

усесться парню на колени, но тот с неприязнью отодвинул зеленоглазую тушку от себя.

При свете трепещущего огонька черты, конечно, не стали особо различимее, но я хотя бы

перестала смотреть на хмурую тень. Юноша оказался варреном. Угольно-черные

остриженные пряди волос, круглые, будто монеты, жуткие глазища на половину лица, сжатые в нить тонкие губы, отчего-то неровные, не имеющие правильного изгиба, а словно

пришитые нитями за правый кончик к щеке. Да, даже разбойник мне попался жутковатый.

Парень отвернулся от пламени свечи.

— Дай пройти, — прошипел он, рывком поднявшись. — Ненавижу чернокнижниц.

— Губу раскатал, ага. — Я преградила дорогу. — Признавайся: почему забрался в мой дом?

— Пропусти.

Варрен застыл в локте от меня. Атаковать он так и не решился.

— Должна же я знать, кто покушался на мою честь, жизнь и здоровье в столь ранний час! —

Я скрестила руки под грудью, становясь окончательно похожей на недовольного

беловолосого призрака в длинной ночной рубашке.

— Сдалась ты мне! — выплюнул он, делая крошечный шажок по направлению к проходу.

Выдать очередную едкую реплику помешал дробный стук. Вся троица — я, кот и варрен —

подскочили от неожиданности. Слабая вера в то, что стучащие одумаются и уйдут,

испарялась с каждым новым ударом. Пришлось выбежать из столовой и распахнуть входную

дверь, едва не вылетев наружу вместе с ней.

Подобно серебрянцам, сверкали звезды — редкая краса для дождливого Капитска. Свежий

ветерок легонько обдувал голые ноги. Из тишины вырывались единичные звуки:

приглушенный лай, шепот листвы, стук ставней. И если бы не два плечистых

мужика-стражника, загородивших порог собой, я бы сказала, что ночь задалась прекрасной.

Поэтичной, восторженной, свежей.

Отвратительной.

— Что произошло?! — рявкнула я. — С каких пор вы тревожите добропорядочных граждан?

— Госпожа, — гундося, пробормотала правая фигура, — мы по важному делу. Извините, если разбудили.

Второй дружинник поедал меня жадным взглядом, и сомневаюсь, что его заинтересовала

простенькая ночная сорочка с вырезом у бедра. Вырез, кстати, не имел никакого отношения

к работам швей-мастериц — я просто за что-то зацепилась, и шов на боку разошелся самым

бесстыдным образом.

— Да, госпожа, — прокашлялся товарищ, — вчера вечером из темниц сбежал варрен. Он

представляет опасность, поэтому мы и опрашиваем жителей города.

— И многих опросили? — заботливо уточнила я.

— Только вас, — смутился первый стражник, закашливаясь под моим строгим взором. — Не

встречали темноволосого варрена примерно в два аршина ростом?