Поймай меня, или Моя полиция меня бережёт - Орлова Анна - Страница 51

Ни запаха тлена, ни признаков разложения, не говоря уж о том, что обычные зомби чуть ли не на ходу части тела теряют. А этому хоть бы хны, только подзаряжать иногда надо.

Представить не могу, сколько сил и времени нужно ухлопать, чтоб создать такое!

– Да чем ты мне поможешь? – тоскливо спросила я и глянула на часы.

Почти шесть…

Следователь ответил почти сразу. Да что он, вообще не спит?!

– Мердок у аппарата. Слушаю вас.

Пришлось вцепиться ногтями в ладони, зато мой голос прозвучал почти ровно.

– Это Анна Стравински. Вы можете приехать? Прямо сейчас.

Он помолчал несколько секунд.

– Разумеется. Вам что-то еще требуется немедленно?

– Нет, – покачала головой я, забыв, что он меня не видит. – Просто приезжайте, ладно?

– Выезжаю, – пообещал он и сбросил вызов…

Примчался он через какую-то четверть часа.

– Здравствуйте, – вежливо сказала я, когда Немо впустил гостя.

В моем сознании Мердок и вежливость были связаны неразрывно.

Он отрывисто кивнул, быстро окинул взглядом комнату и, кажется, облегченно перевел дух.

Я дернула уголком рта. Интересно, он тут труп ожидал увидеть в уголке, что ли?

– Что случилось? – спросил Мердок, остановившись напротив меня.

– Роза пропала, – выдавила я и встала. – Кофе будете?

На Мердока я старалась не смотреть. Почему-то это было невыносимо.

– Не откажусь, – согласился он.

И я, встав, сполоснула под краном турку.

Мердок молчал, давая мне собраться с мыслями и взять себя в руки.

Заговорил он, только когда я поставила перед ним чашку.

– Анна, – мягко сказал Мердок, накрыв ладонью мою руку. – Вы расскажете мне, что стряслось?

Я заставила себя поднять на него глаза.

Если бы не ситуация, я бы улыбнулась. Брился Мердок явно впопыхах (на щеке красовалась свежая царапина), причесаться точно не успел, да и галстук где-то потерял.

Я кратко ввела его в курс дела. Мердок слушал молча, только почему-то не отпускал мою ладонь…

– Ну, что скажете? – нервно улыбнулась я, только сейчас сообразив, что сижу перед ним в тоненькой ночной рубашке.

До Розочкиных пеньюаров ей, конечно, далеко, но все равно совсем не тот вид, в котором положено встречать вышестоящих.

С другой стороны, изливать душу начальству (в шесть утра!) тоже не принято.

– Не переживайте, я уверен, что Розу непременно найдут, – пообещал он проникновенно.

Я скривилась и отняла руку.

– Меня-то не надо пичкать утешительными банальностями!

Мердок помолчал, а затем сказал жестко:

– Не хотите утешений? Тогда извольте работать, Стравински!

– Работать? – переспросила я. Голос жалко дрогнул, и я с трудом удержала вопль: «Но как можно работать, когда?!»

Я с силой зажмурилась, растерла лицо и сказала искренне:

– Спасибо! Вы правы. С чего начнем?

И нащупала пачку. Машинально попыталась вынуть сигарету, но пальцы только смяли пустую обертку.

Я попыталась вспомнить, сколько там было сигарет… А, да какая разница? Возьму новую.

Мердок наблюдал за моими телодвижениями с явным неодобрением.

– Прекратите, Стравински, – вздохнул он. Встал, забрал у меня пачку и пепельницу и вытряхнул в мусорное ведро. – Подозреваю, сегодня вы ничего не ели.

Это прозвучало как утверждение.

Я безразлично пожала плечами. О пище даже думать не хотелось – то ли от нервов, то ли от избытка курева меня подташнивало.

Мердок неожиданно ловко соорудил нехитрый завтрак: яичница с колбасой и гренки, поставил передо мной тарелку и вручил вилку.

– Вам необходимо поесть. А я тем временем позвоню в участок. Вы еще не заявили об исчезновении сестры?

И посмотрел на меня вопросительно.

А меня вдруг захлестнула благодарность. Как же хорошо, когда ты не одна! А ведь Мердок, между прочим, вовсе не обязан со мной возиться.

Я вскочила и порывисто его обняла.

– Спасибо! – придушенно прошептала в пахнущую апельсином рубашку.

Он застыл, как истукан. Даже, кажется, дышать перестал.

– Вам лучше позавтракать, пока еда не остыла, – заметил Мердок мне в макушку.

Мгновение – и я отстранилась.

– Извините, – пробормотала я и, не глядя на него, плюхнулась на стул.

Ну что, Стравински, нашла, на чьи сильные плечи переложить проблему?

Я пристроила тарелку на широком подоконнике и вонзила вилку в поджаристый хлеб, аппетитно пахнущий сливочным маслом.

Ай, к Неназываемому!

Мердок молча наблюдал за мной, затем вдруг глубоко вздохнул и осторожно тронул меня за плечо.

Я нехотя обернулась. Меж бровей у него залегла глубокая морщина, а глаза потемнели почти до черноты.

– Вы сейчас не в себе, Ст… Анна, – объяснил он мягко, как ребенку. – И, вопреки вашему мнению обо мне, я тоже не железный!

Он развернулся и стремительно вышел, а я застыла, натурально разинув рот.

Ну ничего себе!..

Вернулся он, только когда с едой было покончено. Присел напротив и внимательно взглянул на меня.

Уже сдержанный и застегнутый на все пуговицы профессионал.

Но мне вдруг захотелось улыбнуться.

– Итак, предлагаю подытожить, что нам известно о Кукольнике, – предложил он ровно и пристроил на подоконнике блокнот.

Я пожала плечами. После еды жизнь уже представлялась не в столь темных тонах.

Надо не наматывать сопли на кулак, а поймать этого гада!

– Одаренный некромант, – начала я, рассеянно вертя в пальцах кусочек хлеба. Вспомнила свои сегодняшние наблюдения и добавила: – Очень аккуратный, внимательный и методичный.

Мердок кивнул и внес все перечисленное в список.

– В деньгах не нуждается, – продолжила я задумчиво. – Что еще?

– Отлично знаком с вашей семьей, – предложил Мердок, постучав карандашом по столешнице.

Я нехотя кивнула. Спорить с этим уже точно глупо.

– Если верить Птице Говорун, работает в полиции. Причем занимает довольно высокую должность.

– Согласен, – Мердок нахмурил брови и вписал еще один пункт. – К тому же это косвенно подтвердил господин Сидоров. Что еще?

– Имеет доступ к трупам, – пожав плечами, предложила я. – Хотя это не факт, конечно.

– Разумеется, – подтвердил Мердок. – Скажем, господин Немо числится без вести пропавшим. По документам морга и больниц он не проходил.

Сердце нехорошо ёкнуло – Розочка же тоже нигде не значится! – и я открыла рот, когда настойчиво затрезвонил дверной звонок.

Раз, другой, третий – кто-то нетерпеливо нажимал на кнопку.

Мы с Мердоком переглянулись и, не сговариваясь, сорвались с места.

Он оказался проворнее. Пока я добежала до калитки, он уже отодвигал засов.

Я затормозила рядом, пытаясь унять отчаянно колотящееся сердце…

– Ой, здрасьте! – ляпнула стоящая на пороге Розочка и хлопнула ресничками. – А ты почему не спишь?

Словно в насмешку где-то истошно заорал петух.

– А ты как думаешь?! – прошипела я, глядя на сестру, которую нежно обнимал за талию Ярый. – Тебя ищу, между прочим!

– А что меня искать? – не поняла (или, скорее, сделала вид) сестренка. – Я же с Огоньком гуляла!

У меня вырвался какой-то нечленораздельный звук, и Мердок вдруг крепко сжал мои плечи.

– С кем? – сдавленно переспросила я.

– С Огоньком! – повторила Розочка. – Ну, это я так его называю. Ласково. Правда, милый?

«Милый» растянул губы в пугающей хищной улыбке и подтвердил хрипловато:

– Конечно, любимая.

Розочка кивнула и прощебетала:

– Ты нас впустишь? Холодно, между прочим.

– Заходите, – я посторонилась. – И будь любезна объяснить, где… – просто-таки напрашивалось «шлялась», но я пересилила себя и сказала едко: – гуляла!

– Анабель, ты сейчас такая грозная! – заходя во двор, фыркнул Ярый. Кажется, он единственный, кто искренне наслаждался происходящим. – Я понимаю, семейные традиции… Но ты вряд ли сможешь меня убить. Даже не пытайся.

– Убить? – вмешался Мердок, нахмурившись. – Это преувеличение?

– Надейтесь! – ухмыльнулся Ярый. Куда и подевались его отличные манеры! – Предупреждаю по-дружески, Стравински похитителей девиц убивают.