22 июня – 9 мая. Великая Отечественная война - Драбкин Артем Владимирович - Страница 19

Исходя из этих предположений директива была доработана. В итоге в войска был направлен документ, вошедший в историю как Директива № 1. В ней говорилось: «Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота. 1. В течение 22-23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий. 2. Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников. 3. Приказываю: а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе; б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать; в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно; г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов; д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить. Тимошенко. Жуков. 21.6.41 г.». В этом документе еще содержались слова о возможных «провокациях» с немецкой стороны, но в целом Директива № 1 была достаточным основанием для приведения войск Красной Армии в боевую готовность. С этой директивой Ватутин немедленно выехал в Генеральный штаб, чтобы тотчас же передать ее в военные округа. Передача директивы в округа была закончена в 00 часов 30 минут 22 июня.

В Минске командующий Западным особым военным округом генерал армии Д.Г. Павлов был вызван в штаб едва ли не из театральной ложи. Командующие армиями в этот поздний час также уже были на своих рабочих местах. Из Гродно Павлову командующий 3-й армией генерал-лейтенант В.И. Кузнецов докладывал: «Патроны розданы, занимаем укрепленные районы». Слова «возможно нападение» не удивили Кузнецова, поскольку он уже предчувствовал недоброе – по другую сторону границы в Сувалкском выступе многие часы гудели моторы механизированных колонн Вермахта. Руководство Киевского особого военного округа во главе с М.П. Крипоносом не покидало командного пункта в Тарнополе с вечера 21 июня. В 0 часов 30 минут 22 июня Крипонос сообщил еще об одном перебежчике, подтвердившем информацию о вторжении, что было немедленно доложено Сталину. Тем временем Директива № 1 уже расшифровывалась в штабах округов. Далее по цепочке пошло оповещение армий, корпусов, дивизий, полков. Боевая тревога была объявлена в промежутке от 3 до 7 часов утра, в зависимости от того, как быстро приказы проходили все звенья цепочки, расторопности и инициативности командиров. Многие, как, например, командующий 4-й армией А.А. Коробков, вводили в действие планы прикрытия советско-германской границы на свой страх и риск. За объявлением тревоги последовало построение в колонны и марш к позициям на границе, навстречу гулу артиллерийской канонады.

Последние мгновения перед вторжением. Штаб 2-й танковой группы Гудериана на советско-германской границе

КЕГЕЛЬ Герхард (Gerhard Kegel; 1907-1989) – советский военный разведчик, член легендарной «Красной капеллы», сотрудник МИД Третьего рейха. Состоял в немецком комсомоле и компартии. В 1934 г. по заданию Москвы вступил в НСДАП. Перед войной передавал важные сведения под оперативными псевдонимами «ХВС» и «Курт». В 1944 г. был направлен на Восточный фронт, где сразу же перешел на сторону Красной Армии. После войны жил в ГДР. Умер от сердечного приступа, когда увидел по телевизору разгром штаб-квартиры разведслужбы Восточной Германии «Штази».

Когда боевые действия на земле еще не начались, самолеты Люфтваффе уже были в воздухе. Немцы понимали, что если бомбардировщики пересекут границу одновременно с началом операции наземных войск, то авиация Красной Армии успеет прийти в боевую готовность. Машины с ломаными крестами на крыльях летели бомбить крупные советские города, железнодорожные узлы, аэродромы, военно-морские базы, расположение которых стало известно благодаря разведчикам из секретной «Команды Ровеля». Немецкие самолеты шли на восток навстречу поднимавшемуся солнцу. Наступало воскресенье. В советских школах накануне прошли выпускные вечера, отзвучали вальсы школьных оркестров, и вчерашние десятиклассники шли встречать рассвет. В то утро солнце взошло над Москвой в 3 часа 45 минут утра. К этому времени немецкие бомбардировщики уже выходили на боевой курс, чтобы через пятнадцать минут открыть бомболюки и сбросить свой смертоносный груз на города Советского Союза.

21 июня 1941 г.

Время – московское

(берлинское – минус один час)

12.00

Герхард Кегель, советский агент в посольстве Германии в Москве, сообщает, что война начнется в течение ближайших 48 часов

13.00-17.00

Немецкие танковые части получают приказ выдвинуться к границе с СССР

19.00-20.15

Встреча руководства СССР в кабинете Сталина в Кремле. Обсуждение возникшей угрозы

20.00-21.00

На участке Сокальской комендатуры был задержан бежавший из германской армии солдат Альфред Лисков. Перебежчик показал, что на рассвете 22 июня немцы должны перейти границу. Эти сведения были подтверждены еще двумя перебежчиками

20.50-22.20

Принято решение привести войска Приграничных округов в готовность «номер один»

22.59

Немцы начали операцию по минированию вод Финского залива

23.50

Народный комиссар Военно-Морского флота Н.Г. Кузнецов отдает директиву о приведении флотов в боевую готовность: «Немедленно перейти на оперативную готовность № 1»

ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ ИЮНЯ

22 июня 1941 года – одна из самых важных и трагических дат не только в советской, но и во всей отечественной истории. Более того, по ряду показателей этот день является уникальным для мировой истории войн. В нем в удивительный клубок сплелись и переход от мирной жизни к войне, и применение высоких технологий того времени, и колоссальные масштабы происходивших событий. Первый день войны на советско-германском фронте ознаменовал собой новую эпоху в истории военного искусства. Если ранее государства постепенно втягивались в боевые действия, то 22 июня в бой сразу же вступили крупные массы войск. Такого не было ни в начале Первой мировой войны 1914-1918 годов, или, например, Русско-японской войны 1904-1905 годов, или Советско-финской войны 1939-1940 годов. Военный конфликт между Третьим рейхом и СССР не разгорался, а сразу вспыхнул ослепительным пламенем. На этот молниеносно охвативший границу пожар войны во многом похожи 1 сентября 1939 года в Польше и начало арабо-израильских войн 1967 и 1973 годов. Однако по своим масштабам эти конфликты, конечно же, существенно уступают войне Советского Союза и гитлеровской Германии.

Первая бомба отрывается от He 111. Кадр из немецкого пропагандистского киножурнала «Die Deutsche Wochenschau»

Действия немецких диверсантов