Заклинатели Бер-Сухта (СИ) - Бакулина Екатерина - Страница 50

Что-то такое…

У нас что, была какая-то интрижка? Ведь что-то было? Он сейчас на меня так смотрел…

— Соле, — сказал мастер Мелито, — я думаю, вам стоит еще кое что знать. Этот человек подозревался в государственной измене. Думаю, его спасли только деньги и связи отца.

Я кивнула. Да, я все понимаю. Да, буду относиться очень серьезно и держаться подальше, иначе это может плохо отразиться на моей карьере. Очень-очень серьезно. Моя репутация мне не безразлична. И карьера тоже. Да-да…

Нет, врача мне не надо. Зачем мне врач, если я даже начинаю что-то вспоминать? Если вспоминаю — это же хорошо, правда? Я, конечно, очень ценю такую заботу, но…

Мелито смотрел на меня насторожено, с сомнением. Очень долго не решался уйти. Государственная измена? Может быть, я тоже как-то к этому причастна?

Может быть, потеря памяти не просто травма?

Уже собираясь спать, я заметила, что на подоконнике, что-то сверкнуло.

Подошла.

Маленький серебряный цветок с жемчужиной, изящная подвеска. Я протянула руку… что-то кольнуло в сердце — больно, просто мучительно. Я помню… Это ведь мое? Да? Я уже видела. Это ведь что-то значит?

Зажмурилась. Пытаясь прислушаться к себе, найти в глубине памяти что-то важное.

…он застегивает цепочку на моей шее…

«Нравится?» Улыбка на его лице.

Это ведь он? Тот человек в лодке? Мастер Латаре?

Парень в брезентовой куртке на старом пирсе.

Как странно.

Лан…

Глава 5

Я поняла, на кого похож этот Мелито. Словно специально подбирали.

А, может, и специально, я теперь уже ни в чем не уверена. Как только увидела их рядом на причале — сразу поняла. Но Мелито более изыскан, больше лоска… хотя, есть в этом что-то неестественное.

Ко мне приходил доктор. Очень сильный псионик, я сразу поняла. Он смотрел на меня так по-отечески снисходительно, пытался залезть ко мне в голову, пытался что-то исправить там на свой вкус. После него осталась страшная головная боль и тошнота. Не знаю, что он хотел и что у него получилось. Мне кажется, не получилось ничего. Доктор ушел недовольным, даже слегка злым, хоть и старался своей злости не показать. Ну и слава богам.

Он очень настаивал на присяге, словно я отчего-то должна была отказаться. Наверно, у них были причины сомневаться во мне.

Я, вроде, не отказывалась. Куда деваться? Я не видела этих причин, не видела путей избежать. Раз я маг, то мне надо. Ведь правда? Я же для этого здесь.

Страшно, да… какое-то странное неприятие сидит внутри. Но… не знаю…

Когда доктор понял, что я согласна — отстал.

Весь день потом я проспала, пыталась прийти в себя.

Проснулась поздно вечером. Умылась, открыла настежь окно.

Прохладный ветерок с моря — так хорошо. Искупаться бы…

Я видела, как он вышел из воды.

Тот мастер Латаре…

Как он добрался? Без лодки, просто вплавь? В одежде.

Ночь. Звезды. Цикады трещат.

Я видела, как он снял рубашку, отжал ее, надел снова. Не знаю, собирался ли он проделать то же самое со штанами, но подошла я.

Хотела окликнуть, но так и не решилась. Он сам заметил меня.

— Соле! — махнул мне рукой.

Я подошла ближе.

— Что вы здесь делаете? — спросила я.

Сердце колотилось…

— Купаюсь, — сказал он. — Соле, я хотел поговорить с тобой.

Вода стекала с него, уходила в песок. Мокрый песок вокруг и следы босых ног.

Лан.

Я действительно знала его. Знала, что у него голубые глаза, хотя в темноте они казались почти черными. Я видела его в своих снах. Я знала даже то, чего не видела сейчас. Широкие шрамы на спине — от когтей гарпии, тонкие белые — на груди. И еще под ребрами…

Что было между нами?

— Ты слишком громко думаешь, Соле, — он улыбнулся, но как-то не весело. — Да, и под ребрами тоже. От кухонного ножа. Мы подрались с Хагеном из-за тебя. Помнишь?

Я покачала головой.

Хаген?

Так звали того здоровенного парня, который недавно приходил. Он постоянно шутил и даже пытался строить мне глазки. Джара, та, рыжая, шепнула, что я нравлюсь ему…

— Нет, — сказал мастер Латаре. — Хаген умер. Сгорел. Мы не смогли его спасти.

У меня закружилась голова.

Резануло болью, словно мир раскалывался надвое. Еще немного и все рухнет.

Я помнила… скамейку в лаборантской… огоньки по всему полу…

— Ты ведь помнишь меня, Соле? Помнишь? Знаешь мое имя?

— Да… мастер Латаре.

Он покачал головой. Не то.

— Лан, — сказала я.

Он ждал именно этого, но отчего-то не обрадовался, поджал губы, нахмурился. Улыбка дрогнула и замерла где-то в уголках губ.

— Ты все вспомнишь, Соле, — сказал он. — Вопрос в том, что потом делать с этой памятью.

— Как, что делать? — удивилась я.

Разве я не должна вспомнить? Разве в этом есть что-то плохое?

Я помнила совсем не то, что должна. Совсем другую жизнь, других людей. Другой Хаген был моим другом. И Лан…

— Соле… — он шагнул вперед, и теперь стоял совсем близко, всего-то в шаге от меня, можно было протянуть руку и коснуться. — Соле, мне запретили встречаться и, уж тем более, говорить с тобой. Но завтра утром я уезжаю. Так что, другой возможности не будет.

— Возможности? Для чего? — мне все казалось, я резко поглупела… не понимала.

— Увидеть тебя, — сказал он. — Я просто хотел еще раз увидеть.

Я смутилась.

— Прости…те… прости… Л-лан, но…

Я запиналась, даже не могла понять, как правильно его называть.

Он смотрел мне в глаза.

— Я пришел попрощаться, Соле.

Это звучало словно… словно, навсегда. Совсем навсегда. Очень страшно, у меня аж свело живот, все заныло… Прощаться?

— Может быть, мы еще встретимся? — осторожно спросила я.

Он облизал губы, словно пытаясь решиться… но нет, не решился. На мгновенье зажмурился. Заговорил о другом.

Неожиданно. Быстро и нервно, словно боясь неуспеть.

— Соле, ты должна знать. Ты никогда не училась в Литьяте. Отец отправил тебя в Бер-Сухт. Твоя жизнь была другой.

Не училась. Я чувствовала, все что мне говорили тут — ложь.

Я закрывала глаза и видела холодное море, снег, город в снегу… горы… Мы сидим на старом полузатопленном пирсе. Белые тени плывут у нас под ногами.

Все это не укладывалось у меня в голове.

Зачем они так со мной?

Как же так вышло?

— Но почему тогда… почему все это?

— Ты нужна им, Соле.

— Зачем?

— Ты можешь то, что мало кто может. Ты видишь магию, видишь связи, потоки, можешь ими управлять. Литьяте не хватает энергии для полномасштабной войны. Илитрии не хватает энергии, земля истощена. Они хотят, чтобы ты помогала выкачивать силу из земли Этора.

Мертвый лес. Сухие стволы, без веток, без зелени. Сухая серая земля. Паутина серебряных нитей.

— А если я откажусь?

— Ты не сможешь отказаться, Соле. Тебе не позволят.

— Для этого нужно было лишать меня памяти?

— Да, для этого. Чтобы ты стала послушной. Они надеялись вложить послушание и преданность в твою голову. Но ты слишком сильная для них. Ты молодец. Солька…

Он протянул руку. У меня на шее висел маленький серебряный цветок с жемчужиной. Чуть коснулся.

— Это ты принес? — спросила я.

— Да, — сказал он. — Это твое, оставила в поезде. Теннеро передал. Прости, что я так влез в твою комнату…

— А как ты узнал где я? И вообще… Как ты сюда попал?

— Этот дом принадлежит моей матери, — сказал он. — Я знаю тут все. Часто бывал в детстве.

Он стоял так близко, что слышно было его дыхание, неровное, напряженное.

Я опустила глаза.

— Я пугаю тебя? — спросил он. — Незнакомый мужик пришел и чего-то хочет. Ты ведь не помнишь меня.

— Нет, не пугаешь. Я что-то помню… но еще не все понимаю. У нас ведь что-то было, да? Я любила тебя?

Поняла, что краснею, вспыхнули уши.

— Ты? — Лан шумно вздохнул. — Не думаю, Соле. Я как-то спрашивал, но ты сама сказала, что не знаешь. Там, в Бер-Сухте, я использовал тебя, должен был за тобой следить. За что тут любить? А потом так вышло, что мы много пережили вместе. Ты привязалась, возможно… Это другое…