Ледовый барьер - Престон Дуглас - Страница 32

— Джон Паппап? — Мягко сказал Глинн. — Меня зовут Эли Глинн.

Паппап принял его руку и легонько пожал. Затем торжественно пожал руки всем присутствующим, включая механика катера, стюарда и двух удивлённых матросов. В последнюю очередь он пожал руку капитана, и это рукопожатие оказалось самым долгим.

— Вы в порядке? — Спросил Глинн.

Тот осмотрелся вокруг яркими чёрными глазами, поглаживая тонкие усики. Он казался ни удивлённым, ни обеспокоенным странным окружением.

— Господин Паппап, может быть, вы не понимаете, что вы здесь делаете.

Паппап внезапно опустил руку в карман и вытащил пачку грязных денег; он пересчитал их, удовлетворённо хрюкнул, сообразив, что его не ограбили, и положил их обратно.

Глинн сделал жест стюарду.

— Господин Дэвис покажет вам вашу каюту, где вы приведёте себя в порядок и наденете свежую одежду. Вас это устраивает?

Паппап с любопытством посмотрел на Глинна.

— Может быть, он не говорит по-английски, — пробормотал МакФарлэйн.

Взгляд старика быстро переметнулся на него.

— Говорит на языке самого короля, о да, — ответил тот.

Его голос был высоким и мелодичным, и хотя МакФарлэйн различил в его словах сложную смесь акцентов, английский кокни отчётливо доминировал.

— Я буду рад ответить на ваши вопросы, как только вы обустроитесь, — сказал Глинн. — Встретимся в библиотеке завтра утром.

Он кивнул Дэвису.

Не вымолвив больше ни слова, Паппап их покинул. Все глаза смотрели за тем, как стюард показывает ему путь по кормовой надстройке.

У них над головой корабельный динамик со скрипом вернулся к жизни.

— Капитана на мостик, — произнёс металлический голос Виктора Ховелла.

— Что случилось? — Спросил МакФарлэйн.

Бриттон покачала головой.

— Давайте выясним.

С капитанского мостика открывался вид на всепоглощающее облако серого цвета. Не было видно совершенно ничего, даже палубы судна. Сделав шаг на мостик, МакФарлэйн почувствовал внутри напряжённую атмосферу. Обычно пустое, теперь там находились с полдюжины судовых офицеров. Из радиокомнаты доносилось быстрое клацанье компьютерной клавиатуры.

— Что у нас, господин Ховелл? — Спокойно спросила Бриттон.

Ховелл поднял взгляд от ближайшего экрана.

— Радарный контакт.

— С кем? — Спросил МакФарлэйн.

— Неизвестно. Они не отвечают на наши запросы. Учитывая скорость и эффективное радарное сечение, вероятно, это канонерка.

Он снова посмотрел на экран, щёлкнул какими-то переключателями.

— Слишком далеко, чтобы получить хорошее изображение инфракрасным радаром.

— Где они находятся? — Спросила Бриттон.

— Кажется, плывут по кругу, как будто что-то разыскивают. Минутку, курс выровнялся. Восемь миль, истинный курс сто шестьдесят, приближается. ESM фиксирует излучение радара. Мы у них на экране.

Капитан быстро присоединилась к нему и уставилась на радарный экран.

— Так, у нас ПКУД. Оценочное время до столкновения?

— Двенадцать минут, при текущей скорости и направлении.

— Что означает вся эта буквенная чехарда? — Спросил МакФарлэйн.

Бриттон бросила на него взгляд.

— ПКУД — постоянный курс, уменьшение дистанции.

— Встречный курс, — пробормотал Ховелл.

Бриттон повернулась к третьему офицеру, который занимал командный пункт.

— Двигатели запущены?

Офицер кивнул.

— Так точно, мэм. Мы на динамическом позиционировании.

— Двигательному отсеку — добавить мощности.

— Есть, — сказал офицер и поднял чёрную телефонную трубку.

Почувствовалась низкая дрожь, когда двигатели корабля прибавили оборотов. Предупреждая о столкновении, раздался сигнал тревоги.

— Уклоняемся? — Спросил МакФарлэйн.

Бриттон покачала головой.

— Мы для этого слишком велики, даже с работающими двигателями. Но попытаемся.

Высоко на радарной мачте сирена испустила оглушительный гудок.

— Курс неизменный, — сказал Ховелл, его взгляд был прикован к радарному экрану.

— Руль слушается, — произнёс младший офицер.

— Прямо руля, — Бриттон подошла к радиокомнате и открыла серую металлическую дверь. — Как успехи, Бэнкс?

— Ответа нет.

МакФарлэйн подошёл к переднему ряду окон. Дворники счищали плёнку тумана и дождя со снегом, что, казалось, постоянно обновляются. За окнами солнечный свет пытался пробиться сквозь плотную дымку.

— Они нас не слышат? — Спросил он.

— Конечно, слышат, — тихо сказал Глинн. — Они прекрасно знают, что мы здесь.

— Курс устойчивый, — пробормотал Ховелл, всматриваясь в радарный экран. — Столкновение через девять минут.

— Сигнальными ракетами в направлении корабля, — сказала Бриттон, вернувшись на командный пункт.

Ховелл передал приказ, и Бриттон повернулась к вахтенному офицеру.

— Как управление?

— Словно управляешь свиньёй, мэм, на такой-то скорости.

МакФарлэйн чувствовал, как задрожал корабль от сильного напряжения.

— Пять минут, отсчёт пошёл, — произнёс Ховелл.

— Ещё раз сигнальными ракетами, на этот раз по кораблю. Дайте мне частоту ICM, — Бриттон схватила передатчик на командном пункте. — Неопознанный корабль в трёх тысячах ярдов в четверти румба слева, говорит танкер «Рольвааг». Возьмите двадцать градусов правее, чтобы избежать столкновения. Повторяю, измените курс, возьмите вправо на двадцать градусов.

Она повторила сообщение на испанском, затем подняла усиление на приёмнике. Весь мостик в молчании слушал шум статики.

Бриттон опустила передатчик. Она бросила взгляд на рулевого, затем на Ховелла.

— Три минуты до столкновения, — сказал Ховелл.

Она заговорила в интерком.

— Внимание всем, кто свободен, говорит капитан. Приготовьтесь к столкновению по правому борту, в передней части судна.

Сирена испустила ещё один гудок в истончающейся вуали тумана. Зазвучал клаксон, на мостике перемигивались огни.

— Приближается к носу с правой стороны, — сказал Ховелл.

— Приготовьте техническую группу и противопожарную систему, — отозвалась Бриттон.

Затем она вытащила мегафон из приборной панели и со всех ног кинулась к двери, ведущей на правое крыло мостика. Распахнула её и исчезла снаружи. Глинн и МакФарлэйн последовали за ней, как будто им одновременно пришла в голову одна и та же мысль.

В ту же секунду, что МакФарлэйн оказался снаружи, он вымок в холодном, плотном тумане. Снизу до него доносились суматошные крики и звук бегущих ног. Сирена, ещё более громкая на открытой палубе, казалось, на атомы разбивала плотный воздух вокруг них. Бриттон добежала до дальнего конца крыла и склонилась над поручнями, свесившись в сотне футов над уровнем моря, с мегафоном в руках.

Туман начал расходиться, стелясь по палубе. Но с правого борта, как показалось МакФарлэйну, он сгущался, снова становился темнее. Внезапно из тьмы возник лес антенн, передний якорный прожектор судна светился бледно-белым светом. Сирена в очередной раз взорвалась предостережением, но судно безжалостно приближалось к ним на полной скорости. Молочная, беспорядочная волна пены расходилась от серого носа. Очертания судна стали чёткими. То был эсминец, бока разъедены коррозией, обезображены и покрыты ржавчиной. Чилийские флаги трепетали на судовой надстройке и на корме. Зловещего вида четырёхдюймовые орудия, похожие на обрубки, сидели на станинах на носовой и кормовой палубах.

Бриттон кричала в мегафон. Предупреждая о столкновении, звучала тревога, и МакФарлэйн чувствовал, как трясётся под ним крыло мостика, в то время как двигатели пытаются отвести корабль в сторону. Но повернуть крупный корабль достаточно быстро невозможно. МакФарлэйн упёрся ногами, схватившись за поручни, готовясь к толчку.

В последнее мгновение эсминец резко отклонился влево, проскользнув не более чем в двадцати ярдах от танкера. Бриттон опустила мегафон. Все провожали взглядом меньший корабль.

Каждое орудие эсминца, начиная с палубных орудийных башен и заканчивая сорокамиллиметровой пушкой, было направлено на капитанский мостик «Рольваага». МакФарлэйн пристально смотрел на корабль со смешанным чувством недоумения и ужаса. А затем его взгляд упал на крыло переходного мостика эсминца.