Ледовый барьер - Престон Дуглас - Страница 30

— Тогда сколько?

Таможенник сделал вид, что быстро подсчитывает в уме.

— Ещё столько же, и будет достаточно.

Наступила тишина. Затем, не говоря ни слова, Глинн засунул руки в портфель, вытащил оставшиеся пачки и положил их на стол.

МакФарлэйну показалось, что напряжённая атмосфера внезапно исчезла бесследно. Таможенник за столом собрал деньги. Бриттон выглядела обеспокоенной, но смирившейся. Оба таможенника, сидящие на скамейке рядом с печкой, широко улыбались. Единственным исключением был новоприбывший; привлекающая внимание фигура, проскользнувшая в комнату из задней комнаты в какой-то момент во время переговоров, и сейчас стоящая в дверях. То был высокий мужчина с коричневым лицом, настолько резким, как будто его вырезали ножом, с проницательными чёрными глазами, толстыми бровями и заострёнными ушами, что придавали ему сильную, почти мефистофелевскую, ауру. На нём сидела чистая, хотя и выцветшая униформа чилийских военно-морских сил с золотым шитьём на плечах. МакФарлэйн отметил, что, в то время как его левая рука свисала по шву с военной жёсткостью, правую он держал горизонтально поперёк живота. Атрофированная рука невольно сгибалась в коричневую запятую. Мужчина посмотрел на таможенников, на Глинна, на деньги, лежащие на столе, и его губы сложились в слабую презрительную улыбку.

Стопки денег теперь разделились на четыре части.

— А квитанция? — Спросила Бриттон.

— К сожалению, мы их не выписываем…, — ответил таможенник.

Он развёл руками и широко улыбнулся.

Быстро отодвинувшись назад, он опустил одну часть денег в ящик стола, затем отдал ещё две мужчинам на скамье. «На хранение», — пояснил он Глинну. Под конец, таможенник поднял оставшуюся пачку и предложил её мужчине в униформе. Тот, внимательно осматривая МакФарлэйна, положил здоровую руку поперёк больной, но не сделал ни малейшего движения к деньгам. Таможенник подержал их несколько секунд, а затем быстро заговорил с ним вполголоса.

— Nada, — громко ответил мужчина в форме.

Потом он шагнул вперёд и встал лицом к группе, и его глаза светились ненавистью.

— Вы, американцы, думаете, что можете купить всё, — сказал он на чистом, правильном английском. — Но это не так. Я не такой, как эти коррумпированные таможенники. Можете оставить свои деньги при себе.

Таможенник резко заговорил, помахивая перед ним банкнотами.

— Ты возьмёшь их, идиот.

Раздался щелчок, когда Глинн осторожно захлопнул портфель.

— Нет, — сказал мужчина в форме, перейдя на испанский. — Это фарс, и вы все об этом знаете. Нас попросту грабят.

Он плюнул на печь. В мёртвой тишине, что за этим последовала, МакФарлэйн отчётливо услышал хлопок и шипение, когда плевок ударил по горячему железу.

— Грабят? — Спросил таможенник. — И как же?

— Вы думаете, американцы приплыли бы сюда за железом? — Сказал тот. — Тогда вы — идиоты. Им нужно что-то другое.

— Скажите же, мудрый команданте, что им здесь нужно.

— На Isla Desolacion нет железной руды. Они могут приехать сюда лишь из-за одного. Из-за золота.

После секундного молчания таможенник рассмеялся — низким горловым, безрадостным смехом. Он повернулся к Глинну.

— Золото? — Сказал он, несколько более резко, чем раньше. — Вы приехали за этим? Чтобы выкрасть из Чили золото?

МакФарлэйн бросил взгляд на Глинна. К своему великому смятению, он увидел виноватый вид и неприкрытый страх, крупными буквами начертанные на лице Глинна; их было достаточно для того, чтобы вызвать подозрение даже в самом тупом чиновнике.

— Мы здесь для того, чтобы вести разработку железной руды, — сказал Глинн, слишком неубедительно.

— Должен вам сказать, что закладная на выработку золота намного дороже, — сказал таможенник.

— Но мы ищем железную руду.

— Ну, ну, — сказал таможенник. — Давайте будем друг с другом честными, чтобы не создавать ненужных осложнений. Эта ваша история с железом…

Он понимающе улыбнулся.

Наступило долгое, выжидающее молчание. Затем Глинн зашёлся в очередном кашле.

— В этих обстоятельствах, возможно, придётся отчислять проценты от добытого. И, конечно, при этом все бумаги будут обработаны очень быстро.

Таможенник ждал.

Снова Глинн распахнул портфель. Он вытащил бумаги и положил их в карман. Затем он принялся прощупывать руками дно уже пустого портфеля, будто в поисках чего-то. Раздался приглушённый щелчок, и фальшивое дно раскрылось. Возник жёлтый свет, отражающийся от удивлённого лица таможенника.

— Madre de dios, — прошептал тот.

— Это для вас — и ваших сотрудников — сейчас, — сказал Глинн. — После выгрузки, когда мы пройдём досмотр — если всё пройдёт как надо — вы получите в два раза больше. Конечно, если лживые слухи о золотых копях на Isla Desolacion дойдут до Пунта-Аренаса, или если у нас появятся нежданные гости, мы не сможем завершить разработку. И тогда вы ничего больше не получите.

Он неожиданно чихнул, забрызгав слюной крышку портфеля.

Таможенник торопливо его захлопнул.

— Да, да. Мы обо всём позаботимся.

Чилийский команданте яростно сказал:

— Вы только посмотрите на себя! Вы похожи на кобелей, сопящих вокруг суки в течке.

Два таможенника поднялись со скамейки и приблизились к нему, быстро бормоча и жестами указывая на портфель. Но команданте дал волю своему гневу:

— Мне стыдно находиться с вами в одной комнате. Вы продали бы родную мать.

Таможенник повернулся на своём сиденье и пристально посмотрел на него.

— Я думаю, вам лучше вернуться на корабль, команданте Валленар, — ледяным тоном проговорил он.

Мужчина в форме по очереди испепелил взором каждого, кто был в комнате. Затем, прямой и молчаливый, он обогнул стол и вышел за дверь, которая хлопнула на ветру.

— Что с ним? — Спросил Глинн.

— Вы должны простить команданте Валленара, — сказал таможенник, протягивая руки к другому ящику в столе и вытаскивая оттуда какие-то бумаги и официальную печать. Он окунул печать в чернила, затем быстро проставил штампы на бумагах, очевидно, стремясь побыстрее избавиться от посетителей. — Он идеалист в стране прагматиков. Но он ничего не значит. Не будет ни слухов, ни помех вашей работе. Даю в этом слово.

Он через стол подал им паспорта и бумаги.

Глинн взял их и повернулся, чтобы уйти, затем помедлил.

— Ещё одно. Мы наняли человека по имени Джон Паппап. Вы не знаете, где мы можем его найти?

— Паппап? — Чиновник, очевидно, сильно удивился. — Старик? Зачем?

— Нам сообщили, что он много знает об островах мыса Горн.

— Не представляю, кто вам мог такое сказать. К несчастью для вас, он откуда-то получил деньги несколько дней назад. А это значит лишь одно. Сначала я бы попытал счастья в Эль Пикороко. На Каллежон Барранка, — таможенник поднялся, блеснув золотой улыбкой. — Желаю вам удачных поисков железа на Isla Desolacion.

Покинув таможню, троица повернула вглубь острова и принялась взбираться на холм по направлению к Barrio de los Indios. Ступенчатая грязная дорога быстро уступила место смеси снежной и ледовой слякоти. Деревянные брёвна от размывов были выложены вдоль самодельного тротуара наподобие лестницы. Небольшие дома, что тянулись вдоль дороги, представляли собой группу лачуг, собранных из разнообразных деревяшек, их окружали деревянные ограды. Стайка детишек следовала за незнакомцами, хихикая и показывая пальцами. Осёл, везущий на себе огромный пук хвороста, проследовал мимо них вниз по склону, почти столкнув МакФарлэйна в лужу. Чертыхнувшись, тот сумел удержать равновесие.

— Какая часть этого милого спектакля была спланирована? — Негромко спросил он Глинна.

— Было спланировано всё, за исключением команданте Валленара. И вашего небольшого ляпа. Не отрепетировано, но прошло успешно.

— Успешно? Теперь они думают, что мы ведём незаконную выработку золота. Я бы назвал это катастрофой.

Глинн снисходительно улыбнулся.