Одна отвергнутая ночь (ЛП) - Малпас Джоди Эллен - Страница 80

— Я люблю тебя, — повторяю, не чувствуя необходимости объяснять это, даже Миллеру. — Люблю тебя, — шепчу. — Я не сдамся без боя. Я буду сражаться с каждым и выиграю. Даже с тобой. — Ладонью накрываю его затылок и притягиваю к себе, смотря, как он невидящим взглядом изучает моё лицо. — Я достаточно сильная, чтобы любить тебя. — Губами прижимаюсь к его губам, разжигая наше воссоединение, язык ласково пробирается ему в рот, и я добиваюсь его стона, а потом он отстраняется.

— Я не мог так поступить, — говорит он тихо. — Не мог так поступить с тобой, Ливи. — Он поднимает меня, и я ногами обхватываю его бёдра, но, беспокоясь о его чувствительной сейчас коже, руки я держу на его плечах. И всё же, не могу удержаться, и лицом прижимаюсь к изгибу его шеи. Щекой прижимаюсь к его плечу и вдыхаю егозапах , меня переполняет утешение, которое он даёт мне через прикосновения. Он не мог так поступить.

— Я хочу преклоняться тебе, — говорю ему в шею, моё теплое дыхание сталкивается с его разгорячённой кожей. Эта смесь почти нестерпима. Мне нужно напомнить ему, что у нас есть. Мне нужно показать, что я могу это сделать. Что он может это сделать.

— Здесь я преклоняюсь.

— Не сегодня.

Встаю на ноги и вывожу его из душа, подвожу к постели и толкаю на покрывало. Он вытягивается во весь рост и просто наблюдает, как я укладываю его конечности, пока не убеждаюсь, что ему комфортно. Потом я целую его невозмутимое лицо и оставляю немного передохнуть, пока сама набираю ванну. Удостоверяюсь, чтобы вода была только тёплой, и заглядываю в его возмутительно чистый шкафчик, аккуратно, так чтобы не испортить его идеальное расположение бутылочек, тюбиков и баночек, я перебираю их, пока не нахожу пену для ванн. Тот бардак, что я натворила в его гардеробной, как раз то, что может его надломить, но я разберусь с этим позже. Я не настолько наивна, чтобы думать, будто пикник в парке и поцелуй под дождём совсем стёрли навязчивые идеи Миллера.

Оставив ванну набираться, я снимаю мокрое платье и возвращаюсь в спальню, где принимаюсь собирать его разбросанную одежду, вероятно, единственную, что осталась у него в целости. Аккуратно всё складываю и стопкой оставляю на комоде, поднимаю глаза, чувствуя, как взгляд синих глаз опаляет мне кожу.

— Что? — спрашиваю, переминаясь под его пристальным взглядом.

— Просто думаю, как мило ты смотришься, убирая мою спальню. — Он переворачивается на бок и рукой подпирает голову. — Продолжай.

Боль продолжает стихать, и я улыбаюсь, от чего в его синих глазах загораются прежние искры. Знакомые и успокаивающие.

— Хочешь выпить?

Он кивает.

- Какие-нибудь предпочтения?

Качает головой.

Начиная хмуриться, иду к выходу из комнаты, и, оглянувшись, вижу, как он провожает меня пристальным взглядом, пока я не исчезаю из виду. Я тороплюсь, пробежав по коридору в гостиную, и останавливаюсь у шкафчика с выпивкой.

Хватаю низкий стакан, убедившись, что это один из тех, из которых обычно пьет Миллер. А потом я поступаю действительно профессионально, закрыв глаза и махнув рукой, пальцем наугад указываю на бутылку скотча. Довольная своим случайным выбором, я наполовину наполняю стакан, при этом пролив немного.

— Дерьмо, — ругаюсь после того, как слишком неуклюже ставлю бутылку на место, лязгнув ей по другим бутылкам.

Сейчас я в отчаянии по другим причинам. Очаровательно, даже немного странно, учитывая, что мужчина в соседней комнате довёл эти действия до изящного искусства. Я нет.

Закатываю глаза и подношу стакан к губам, делаю глоток и тут же закашливаюсь от привкуса.

— О Боже! — поджимаю губы, сморщив лицо, и поднимаю стакан, с отвращением глядя на темную жидкость. — Гадость, — бормочу, разворачиваясь, и возвращаюсь к Миллеру.

Он по-прежнему лежит на боку и смотрит на дверь, когда я вхожу.

— Скотч, — объявляю я, поднимая со всплеском стакан жидкости, он глазами проходится по стакану и возвращается ко мне. Но ничего не говорит, продолжая молчать.

Я задумчиво иду к постели, удерживая его взгляд, и, подойдя к нему, протягиваю руку. Он не спеша поднимает мускулистую руку и забирает у меня стакан. А потом он до боли лениво моргает, так что мне приходится скрестить ноги, останавливая сильнейшую пульсацию внизу живота. Один только факт, что эти знакомые черты лица сейчас передо мной, доставляет удовольствие, не важно, специально он это делает или нет. Напряжение внутри вернулось, он, растрёпанный, рядом. Я вижу яркий свет надежды.

— Я наполнила ванну, — говорю, глядя, как он подносит к губам скотч и делает томный глоток. — Не слишком горячую.

Короткий момент он смотрит на стекло в своей руке, а потом, лениво облизнув свои восхитительные губы, заставляет меня плавиться.

— Иди ко мне, — вслед за своей просьбой он наклоняет голову, и я ложусь рядом с ним, позволяя ему притянуть меня к своей груди так, что одной рукой он держит выпивку, а другой перебирает мои волосы.

— У тебя костяшки на руках воспалились, — говорю, наслаждаясь своей зоной комфорта, даже с учётом того, что события, которые меня сюда привели, убивают нас.

— С ними всё в порядке. — Он губами прижимается к моей макушке и больше ничего не говорит. Я чувствую и слышу, как он то и дело отпивает скотч, и, радуясь такому с ним тесному контакту, всё же хочу осторожно вытянуть из него объяснения.

Я неохотно отстраняюсь от твердой и теплой безопасности его груди и беру его за руку. Он хмурится, но всё же позволяет мне помочь ему подняться и провести в ванную с выпивкой в руке. Гигантских размеров ванная наполнилась достаточно, так что я выключаю кран, после чего даю ему сигнал забираться. Он молча ставит свой стакан на ближайшую столешницу, и я, наконец, нахожу уместным провести пару тихих секунд, рассматривая его наготу, пока он стоит ко мне спиной. Очертания мышц на его спине резкие, выделяющиеся лучами света, который падает сверху вниз; а ягодицы его гладкой задницы крепкие, плавно перетекающие в длинные, стройные ноги, а затем в идеальной формы икры. Не обращаю внимания на следы от ногтей. Этот безупречно сложенный мужчина абсолютно испорчен. Он повреждён, более чем, и верит в то, что ему уготован ад. Мне необходимо узнать, почему он так уверен в своей судьбе. Я хочу быть той единственной, что сможет изменить его учесть.

Миллер разворачивается и мой взгляд, до этого счастливо рассматривающий его задницу, теперь в упор смотрит на кое-что еще, твёрдое и гладкое…. в полной боевой готовности. Мой взгляд взлетает к искрящимся синим глазам на его бесстрастном лице. И я краснею. Почему я краснею? Щеки горят под его пристальным взглядом, и я переминаюсь босыми ногами, внутри всё пробивает вспышками настоящего, необузданного и неумолимого желания. Всё моё самообладание вылетело в трубу. Прежняя решительность сбита его пьянящим присутствием.

— Я хочу доставить тебе удовольствие, — выдыхаю, заведя руки за спину, и расстегиваю лифчик, позволяя лямкам соскользнуть по рукам, а лифчику упасть к моим ногам. Его взгляд опускается к моим трусикам, и я выполняю его молчаливую просьбу, не спеша их снимая. Теперь мы оба обнажены, его желание смешивается с моим, образуя крепкий коктейль, наполняющий тихий воздух между нами. Я киваю в сторону ванной. Либо это, либо я упаду на колени и буду умолять его доставить мне наслаждение в стиле преклонения Миллера, только мне необходимо показать ему, что я сильная, что я могу ему помочь.

Он облизывает губы в последней отчаянной попытке заставить меня содрогнуться. Использую всё свою выдержку, сохраняя стойкость, и снова киваю в сторону ванной. Его губы не улыбаются, зато улыбаются глаза. Он поднимается по ступенькам и опускается в пенистую воду.

- Окажешь мне честь присоединиться? — спрашивает он тихо.

Вместо ответа я не спеша поднимаюсь по ступенькам, выиграв время, чтобы просчитать наиболее выгодное положение и опуститься позади него. Кивком головы прошу его подвинуться вперед, что он и делает с едва заметной складкой между бровей, освобождая для меня пространство за собой. Расставив ноги, руками обвиваю его плечи и притягиваю его к своей груди. Его темные, мокрые пряди щекочут мне щеку, он кажется слишком тяжелым, несмотря на то, что вода облегчает его вес, но я обвиваюсь вокруг него, вдыхаю его, даря своё.