Подвиги Геракла. После похорон (сборник) - Кристи Агата - Страница 41

– Значит, вы не нуждаетесь в моих услугах? – медленно произнес Пуаро.

– Боюсь, что нет! Собственно говоря, прррошу пррррощения, что потррревожил вас.

Джепп рассмеялся над собственным остроумием и дал отбой.

Эркюль Пуаро не рассмеялся. Он медленно опустил трубку на рычаг. Лицо его выражало тревогу.

III

Детектив-инспектор Хирн с любопытством смотрел на Пуаро.

– Я не представлял себе, что вы так этим заинтересуетесь, сэр, – сказал он.

– Старший инспектор Джепп сообщил вам, что я, возможно, проконсультируюсь с вами по этому вопросу?

Хирн кивнул.

– Он сказал, что вы приезжаете по делу и что вы поможете нам с этой головоломкой. Но я не ожидал вас теперь, когда все выяснилось… Я думал, вы заняты собственным делом.

– Мое собственное дело может подождать, – ответил Пуаро. – Именно этот случай интересует меня. Вы назвали его головоломкой – и вы говорите, что дело закрыто. Но, по-видимому, головоломка все еще существует.

– Ну, сэр, мы получили девочку обратно. И она не пострадала. Это главное.

– Но это не решает проблему, как именно вы получили ее обратно, не так ли? Что говорит она сама? Ее осматривал врач. Что он сказал?

– Сказал, что ей дали наркотик. Она до сих пор не пришла в себя после этого. По-видимому, почти ничего не помнит после отъезда из Кранчестера. Все дальнейшие события будто стерты из ее памяти. Врач думает, что у нее могло быть легкое сотрясение мозга. На затылке у девушки синяк. Доктор говорит, что это объяснило бы полную потерю памяти.

– Это очень удобно для… кого-то! – заметил Пуаро.

Инспектор Хирн произнес с сомнением в голосе:

– Вы не думаете, что она притворяется, сэр?

– А вы?

– Нет, я уверен, что не притворяется. Она – милый ребенок, несколько отстающий для своих лет.

– Нет, она не притворяется. – Пуаро покачал головой. – Но я хотел бы знать, как она сошла с поезда. Я хочу знать, кто это устроил – и зачем?

– На вопрос «зачем» я бы ответил, что это была попытка похищения. За нее хотели потребовать выкуп.

– Но не потребовали!

– Испугались, когда поднялся такой шум, и быстро оставили ее на дороге.

– И какой выкуп они могли получить от каноника Кранчестерского собора? – скептически осведомился Пуаро. – Служители англиканской церкви не миллионеры.

– Мое мнение – они запороли это дело, сэр, – весело ответил инспектор.

– А, таково ваше мнение!

Хирн слегка покраснел:

– А какое ваше мнение, сэр?

– Я хочу знать, каким именно чудом она исчезла из этого поезда.

Лицо полицейского помрачнело.

– Это настоящая загадка, правда. Только что она была там, сидела в вагоне-ресторане, болтала с другими девочками… А через пять минут – бац! – исчезла. Это похоже на фокус.

– Вот именно, на фокус! Кто еще находился в вагоне поезда, где мисс Поуп забронировала купе?

Инспектор Хирн кивнул:

– Хороший вопрос, сэр. Это важно. Особенно важно потому, что это был последний вагон поезда; как только все возвращаются из вагона-ресторана, двери между вагонами запирают, действительно запирают, чтобы люди не набивались в вагон-ресторан и не требовали чаю раньше, чем успеют убрать столики после обеда и подготовиться. Уинни Кинг вернулась в вагон вместе с другими девочками, школа забронировала там три купе.

– А кто ехал в других купе вагона?

Хирн вытащил свой блокнот.

– Мисс Джордан и мисс Баттерс – две старые девы средних лет, следовавшие в Швейцарию. С ними всё в порядке, они весьма респектабельные дамы, их хорошо знают в Гемпшире, где они живут. Два французских коммивояжера, один из Лиона, второй из Парижа; оба почтенные пожилые люди. Молодой человек, Джеймс Эллиот, с женой – она броская штучка. У него плохая репутация; полиция подозревает, что он замешан в сомнительных сделках, но Эллиот никогда не занимался похищением людей. Во всяком случае, его купе обыскали и в ручной клади не нашли ничего, что указывало бы на его связь с этим делом. Не вижу, как он мог быть с ним связан. Единственной другой пассажиркой была американская леди, миссис ван Зойдер, едущая в Париж. О ней ничего не известно. На вид ничего подозрительного. Вот и всё.

– И это точно, что поезд не останавливался после того, как выехал из Амьена? – спросил Эркюль Пуаро.

– Абсолютно точно. Один раз он замедлил ход, но не настолько, чтобы можно было спрыгнуть, не рискуя серьезно пострадать или даже погибнуть.

– Вот что делает проблему такой странной и любопытной, – пробормотал сыщик. – Школьница исчезает чудесным образом возле самого Амьена. И появляется ниоткуда возле самого Амьена. Где она была в промежутке?

Инспектор Хирн покачал головой:

– Похоже на безумие, если представить это таким образом… О, между прочим, мне сказали, что вы спрашивали что-то о туфлях – о туфлях девочки. На ней были туфли, когда ее нашли, но на путях действительно обнаружили пару туфель. Их нашел обходчик – и забрал к себе домой, так как они были в хорошем состоянии. Прочные черные прогулочные туфли.

– А! – воскликнул Пуаро, словно обрадовавшись.

– Я не улавливаю значения этих туфель, сэр. Они что-то значат? – с любопытством спросил инспектор Хирн.

– Они подтверждают одну теорию, – ответил Эркюль Пуаро. – Теорию о том, как осуществили этот фокус.

IV

Школа мисс Поуп была расположена в Нейи, как и многие подобные учебные заведения. Глядя снизу на его респектабельный фасад, Эркюль Пуаро внезапно оказался в потоке девочек, выходящих из его дверей.

Он насчитал двадцать пять девочек. Все были одеты в одинаковые темно-синие куртки и юбки и неудобные на вид темно-синие велюровые шляпы, обвитые пурпурными с золотом лентами, которые выбрала мисс Поуп. Их возраст варьировался от четырнадцати до восемнадцати лет; среди них были толстые и худые, светловолосые и темноволосые, неуклюжие и грациозные. За девушками, рядом с одной из младших школьниц, шла седая суетливая женщина, и Пуаро решил, что это мисс Бершо.

Он с минуту постоял, глядя им вслед, затем позвонил в дверь и спросил мисс Поуп.

Мисс Лавиния Поуп очень отличалась от своей заместительницы, мисс Бершо. Она была личностью и внушала благоговение. Мисс Поуп милостиво проявляла снисходительность к родителям, но с явным превосходством относилась к остальному миру, что является очень полезным качеством для директора школы. Ее седые волосы были уложены в отличную прическу, костюм был строгим, но элегантным. Она выглядела компетентной и всеведущей.

Комната, где мисс Поуп приняла Пуаро, принадлежала культурной женщине. Изящная мебель, цветы, фотографии в рамках (некоторые с подписями тех учениц мисс Поуп, которые добились известности, многие из них в парадных одеждах и в перьях). На стенах также висели репродукции мировых шедевров искусства и несколько хороших акварельных этюдов. Весь дом сиял чистотой и до блеска начищенной мебелью. Чувствовалось, что ни одна пылинка не посмеет появиться в подобном святилище.

Мисс Поуп приняла Пуаро с видом человека, чьи суждения редко его подводят.

– Месье Эркюль Пуаро? Мне известно ваше имя, конечно. Полагаю, вы пришли по поводу этого весьма неприятного случая с Уинни Кинг… Очень печальный инцидент.

Мисс Поуп не выглядела огорченной. Она принимала эту катастрофу, как ее и следовало принимать; она проявила компетентность и этим свела его почти до незначительной величины.

– Подобных случаев, – сказала мисс Поуп, – никогда раньше не было. – «И больше никогда не будет!» – казалось, говорил ее вид.

– Девочка учится здесь первый год, не так ли? – спросил Эркюль Пуаро.

– Да.

– Вы предварительно беседовали с Уинни и с ее родителями?

– Это было два года назад. Я жила возле Кранчестера, у епископа, между прочим.

Тон мисс Поуп говорил: «Прошу вас это отметить. Я из тех людей, которые останавливаются у епископов!»

– Находясь там, я познакомилась с каноником и миссис Кинг. Увы, миссис Кинг – инвалид… Тогда я и встретилась с Уинни. Очень хорошо воспитанная девочка, явно имеющая склонность к искусству. Я сказала миссис Кинг, что была бы рада принять ее к себе через год или два, когда она окончит среднюю школу. Мы здесь специализируемся, месье Пуаро, на искусстве и музыке. Девушек водят в оперу, в «Комеди Франсез», они посещают лекции в Лувре. Самые лучшие мастера приходят сюда и учат их музыке, пению и рисованию. Развивать их культуру – вот наша цель.