Сжигая мосты (СИ) - "crazy-mum" - Страница 70

— Я хочу, чтобы ты покрутилась, — повторил я, чувствуя нарастающее раздражение от её необоснованной стеснительности и зажатости, которая, казалось, обострилась в десятки раз после того, как она стала мамой. Обострилась до такой степени, что я начал это замечать.

Белла закусила нижнюю губу, она всегда так делала, когда волновалась. Этот жест напомнил мне о той Белле, в которую я влюбился когда-то: легкой, открытой, готовой отдаваться своим чувствам без остатка.

Я смотрел, как она неохотно повернулась один раз вокруг своей оси, стараясь подавить в себе проклёвывающееся раздражение и сосредоточиться на картинке, которая определённо мне нравилась. Надо бы поставить памятник тому, кто придумал стринги. Тонкая кружевная полоска, утопающая в упругой аппетитной женской заднице, могла завести любого мужчину, если, конечно, он не был геем. Бельё было настолько откровенным, что я уже не мог себя сдерживать, мне хотелось немедленно стянуть его с Беллы.

— Ты красавица. Иди ко мне, — прошептал я, раскрывая свои объятья и мне показалось, что тень улыбки пробежала по её лицу от моих слов.

— Ты хочешь сделать это прямо здесь? – неожиданно спросила Белла, неуклюже двигаясь в мою сторону и бросая быстрый взгляд на дверь спальни.

Я пропустил вопрос мимо ушей и решил, что если хочу получить удовольствие от секса, на который был решительно настроен, нужно поскорее закрыть рот жене поцелуем, иначе от каждого сказанного ею слова мой член начинал дёргаться, грозясь принять положение «Спокойной ночи». Я усадил её к себе на колени и начал целовать, страстно проникая в её рот своим языком. На моё удовольствие Белла отвечала на поцелуй, отвечала с лихвой, запуская свои маленькие ладошки в мои волосы и прижимаясь ко мне всё ближе. Я сходил с ума от желания, лаская её грудь сквозь шершавую ткань белья, поглаживая её стройную спину, сжимая свои руки вокруг её талии, притягивая за бёдра ближе, теснее, до конца.

Мне нравилось вести в сексе, нравилось упиваться своей властью над Беллой, но порой мне хотелось, чтобы и она не оставалась безучастной и пассивной. Я чувствовал, как дрожат её пальцы, пытаясь расстегнуть мою рубашку. Наконец, пуговицы поддались неловким движениям моей Беллы и я ощутил на своей груди её прохладные ладони, жадно впивающиеся в мою кожу. Я приподнял её за бёдра и, откинувшись на диванную подушку, усадил сверху, подталкивая её к инициативности. Белла покрывала поцелуями мою грудь, двигаясь ниже, а я мечтал, чтобы она не останавливала свои ласки на животе.

Белла оторвала от моего тела свои губы и принялась расстёгивать ремень на моих брюках. Я помню, как мысленно просил её подарить мне наслаждение горячим языком и буквально замер от ожидания, чувствуя, как пульсирует кровь в члене, причиняя легкую приятную боль.

Белла вдруг замерла, посмотрела мне в лицо, и снова открыла свой рот, но вовсе не для того, чего я так хотел.

— Может, всё-таки выключим свет? – неожиданно спросила она, а я почувствовал лишь разочарование.

— Зачем? Я хочу видеть тебя, — прошептал я, быстро смирившись с очередным обломом в плане минета, притягивая её ближе для поцелуя, пока она всё окончательно не испортила.

— Мне не уютно, я не могу расслабиться, — тихо проговорила она мне в губы виноватым тоном, а я уже не мог сдерживать своё раздражение.

— Белла, да что с тобой такое? – процедил я, поднимаясь и ссаживая её с себя. – Неужели так трудно просто заняться сексом на диване в гостиной?

Я встал, налил себе остатки вина и выпил залпом, не оборачиваясь. Мне хотелось просто секса с собственной женой, но она делала всё, чтобы этого не произошло. Неужели она настолько не уверена в себе, что не может даже обнажиться при ярком освещении? Так может дойти и до абсурда.

— Скажи, сколько тебе ещё нужно времени, чтобы прийти в себя после родов? – спросил я, борясь с раздражением и неудовлетворённостью.

Она молчала, и я обернулся. Белла сидела на диване с прижатыми к груди ногами и смотрела в сторону. Мне показалось, что она не хочет отвечать на мой вопрос. Что-то плескалось в её глазах, но точно не сожаление о сорванном сексе.

— Белла? – громко потребовал я ответа.

— Не кричи, разбудишь дочь, — отстранённо ответила жена и, как по заказу, послышался плач Ренесми из спальни.

Белла вскочила и быстро направилась к дочери. В тот вечер она больше не выходила из спальни и мы так и не поговорили.

Я не понимал её, не понимал причин её поведения и не знал, как изменить ситуацию или не хотел хотя бы постараться что-то изменить. Глядя тогда в её усталое и грустное лицо, я понял, что пора прекратить попытки выйти на новый уровень в сексе, Белла не готова к этому уровню и не понятно, когда будет готова. Я смирился с этим и стал довольствоваться тем, что она могла мне дать: скучный, по моим теперешним меркам, однообразный секс при тусклом освещении с редкими сменами позиций.

Всю свою энергию я направлял на работу, отдаваясь ей целиком и стараясь не замечать вокруг себя красивых женщин. Через год мой бизнес набрал приличные обороты, и мы смогли позволить себе купить дом. Я сильно надеялся, что эта смена жилья привнесёт в нашу жизнь новые эмоции, подарит нам второе дыхание. Мы оба были в восторге оттого, что теперь не придётся ютиться в ограниченном пространстве, что у Ренесми будет своя отдельная комната и нам с Беллой больше не придётся трястись над каждым шорохом в постели, боясь разбудить её. Я радовался, когда видел, с каким вдохновением моя жена выбирала цвет краски для стен, мебель и прочие необходимые для уюта вещи. Но и эта эйфория закончилась довольно быстро.

Доходы моей компании росли, я расширял свой бизнес, встречался с новыми людьми, среди которых были и женщины. Я рос профессионально, развивался в плане бизнеса и знаний, совершенствовал навыки ведения дел и учился, постоянно учился. Я сам не заметил, когда вдруг понял, что нам с Беллой абсолютно не о чем поговорить. Она смутно разбиралась в моих делах, а все её интересы ограничивались домом и ребёнком. Мы редко куда-то выходили из дома вместе. Жена не воспринимала нянь, начитавшись в интернете страшилок об их отношении к детям. Рене дочь видела всего несколько раз, да и Эсми не так часто приезжала в гости, чтобы можно было безболезненно для ребёнка оставить её с ней на вечер. Даже если нам всё же удавалось выбраться вдвоём, через час Белла начинала нервничать и тревожиться, вовремя ли покормили дочь и удалось ли уложить её спать. Ко всему прочему жена по-прежнему была зажата в сексе, предпочитала бесформенную одежду и ограничивалась общением с родственниками по телефону.

Постепенно я начал ощущать, что уже не отношусь к Белле с таким трепетом, как раньше. Меня уже не умиляла её стеснительность и краснеющие щёки, доброта и отзывчивость уже не казались мне положительными качествами. Умение вкусно готовить, содержать дом в чистоте и уюте, воспитывать моего ребёнка – были, несомненно, похвальными навыками, но от них веяло серостью, тоской и скукой и трудно было разглядеть в них хоть каплю сексуальности. Обитая в мире, где балом правят деньги и власть, я начал превращаться из неисправимого романтика в жестокого циника. Я всё чаще ловил на себе похотливые взгляды своих сотрудниц, которые, казалось, пытались перещеголять друг друга в нарядах и вызывающем макияже.

Я упрямо игнорировал все неуместные знаки внимания и даже поменял обручальное кольцо на более массивное, чтобы было заметно издалека, что моё сердце уже занято. Однако я понимал, что все чаще поддаюсь на невинный флирт и всё реже ловлю себя на мысли, что хочу свою жену.

Теперь, стоя на балконе съёмной китайской квартиры и глядя на бесконечные огни большого города, я понимал, почему повёлся на Таню. Её открытая сексуальность и развязность сбили меня с ног, ошарашили и пригвоздили к ней так крепко, что я без оглядки кинулся в её объятья, даже не задумавшись о последствиях. Сейчас я мог трезво оценить всю горечь этих последствий и эта оценка была явно не в мою пользу.