Сжигая мосты (СИ) - "crazy-mum" - Страница 17

— Мы только тебя и ждали, — ответил папа. – Я умираю с голоду!

— Отлично, остался последний штрих! - кивнула я и проследовала на кухню.

Я извлекла из духовки индейку, переложив её в красивую тарелку с рождественской символикой, и аромат запечённых яблок тут же заполнил всю комнату. Поставив главное блюдо дня в центр стола, я уселась на стул, и все присутствующие последовали моему примеру.

— Мама, знаешь, как Джейкоб меня называет? – спросила Ренесми с полным ртом, дружелюбно глядя на Блэка. Тот же в свою очередь кинул на меня виноватый взгляд из-под бровей и снова уставился в тарелку.

— Как, детка?

— Несси! Пйавда кйасиво?

Я поперхнулась салатом от неожиданности. Несомненно, имя у моего ребёнка было необычным, я придумала его ещё будучи беременной, сложив имена моей матери Рене и матери Эдварда Эсми, но к такому сокращению я не была готова. Однако, судя по выражению лица дочери, ей оно очень приглянулось, и я решила не портить её праздничное настроение, пролепетав в ответ «Очень мило» и бросив гневный взгляд в сторону друга, который сделал вид, что ничего не замечает.

Ужин прошёл за приятными разговорами, и, когда трапеза уже подходила к концу, раздался очередной громкий звонок в дверь, от которого моё сердце уже во второй раз за день ухнуло в область живота, лишая меня возможности полноценно дышать.

Ренесми снова бросилась открывать дверь, а я, наблюдая удивлённые лица мужчин, только сейчас поняла, что никого не предупредила о приезде Эдварда.

— Это Каллен, приехал поздравить Ренесми. Я открою, — протараторила я, спеша пресечь их вопросы, и, быстро вскочив с места, направилась к двери, моля Бога, чтобы Чарли не зарядил табельное оружие и не начал пальбу в Эдварда вместо приветствия.

За дверью действительно стоял Каллен, как всегда неотразимый, в чёрном пальто, накинутом поверх серого костюма, и с взъерошенными мокрыми от снега волосами. Сердце предательски участило удары в животе, не желая подниматься на место, отчего дышать стало намного труднее, и голова закружилась от нехватки кислорода или от нервного перенапряжения. В этот момент я почти не слышала ни восторженных криков дочери, ни грубого бубнения своего отца, доносившегося из гостиной, я слышала лишь громкие удары своего сердца, колотящегося внутри меня.

Взгляд Каллена лишь на секунду задержался на мне, скользнув от лица ниже по фигуре, и тут же обратился к дочери. Она уже сидела на его руках, обнимая и целуя его выбритые щёки, а я всё ещё не могла отделаться от ощущения, что меня снова сравнивают с той фигуристой блондинкой. Я внутренне сжалась, понимая, насколько проигрываю в этой неравной борьбе за сексуальность, но уже в следующую секунду вспомнила, что такой черте характера, как неуверенность в себе, больше нет места в той новой Белле, которой я решила стать. Злость на Эдварда вновь заслонила все другие чувства, и я с гордо поднятой головой прошагала внутрь дома, жестом приглашая его следовать за мной.

— Вам лучше пообщаться наверху, — сухо проговорила я, — с недавних пор ты не очень-то желанный гость в этом доме. И не забудь рассказать дочери, какие перемены идут в нашу жизнь и что послужило тому причиной. Иначе это сделаю я и не в лучшем для тебя свете.

Одарив меня неприязненным колким взглядом, Эдвард молча начал подниматься по лестнице с Ренесми на руках, а я вернулась за стол. В гостиной напряжение буквально витало в воздухе, несмотря на то, что мужчины пытались рассеять его непринужденной беседой. Я точно знала, что все присутствующие, включая меня, думают об одном и том же. Первым не выдержал Чарли:

— На твоём месте я бы не был столь добр и не разрешил бы ему видеться с дочерью до решения суда!

— Я не могу так поступить с Ренесми, она любит его. Давайте не будем сейчас об этом. Он скоро уедет и всё встанет на свои места. Не хочу портить праздник разговорами об Эдварде Каллене.

Чарли лишь фыркнул, выражая тем самым своё возмущение, и включил телевизор, чтобы отвлечься, а Джейкоб продолжал недоверчиво поглядывать в мою сторону. Спустя полчаса такого напряжённого общения Каллен наконец спустился вниз в сопровождении Ренесми, держащей в руке новенький мобильный телефон розового цвета. Воспитание взяло верх и самоубийца-Эдвард решился таки войти в гостиную, чтобы поздороваться с моим отцом, всё-таки вежливость всегда была одним из его лучших качеств. Я заметила, как напряглось его лицо, когда он увидел среди присутствующих Джейкоба.

— Мне пора, — сухо проговорил Каллен, глядя на Чарли, — желаю хорошо встретить Рождество.

Отец лишь слегка кивнул ему в ответ, а я была готова поклясться, что в этот момент он мысленно выпускал всю обойму своего оружия прямо в центр груди Эдварда, настолько его взгляд был наполнен яростью.

— Я тебя провожу, папочка! – вскрикнула дочь, но я остановила её.

— Детка, нам с папой нужно поговорить, попрощайся с ним здесь.

Ренесми послушно обняла Эдварда, а он крепко поцеловал её, обещав, что скоро они снова увидятся.

Когда мы остались наедине, оказавшись у входной двери, Эдвард буквально прошипел, буравя меня гневным взглядом:

— Какого чёрта эта шавка Блэк крутится возле моей дочери и даёт ей отвратительные прозвища Лохнеского чудовища? Что это ещё за Несси? Она и меня просит так её называть!

Я почти ощущала кожей излучаемую Калленом ненависть к Джейкобу и злость на меня. Пытаясь не лопнуть от переизбытка возмущения, растущего в моём сознании и грозящегося всё-таки вырваться наружу потоками отборной брани, я ровным тоном, насколько хватило моих стараний, ответила, глядя прямо в его глаза:

— Джейкоб – друг моей семьи, в состав которой ты уже не входишь, и заметь, по своей собственной инициативе. Так что засунь свои претензии куда подальше и не лезь в нашу жизнь!

Я наблюдала, как Эдвард борется сам с собой, и эта борьба явно отражалась на его красивом лице. Одна его часть, подчиняющаяся эмоциям, захлебывалась яростью, мечтая выплеснуть её мне в лицо, вторая же, подчиняющаяся здравому смыслу, пыталась успокоить первую под давлением обстоятельств и беспомощности в данной ситуации. В конце концов разум одержал верх над эмоциями, и Эдвард промолчал, каких бы титанических трудов ему это не стоило.

Я же, стараясь не выдать своих собственных чувств, продолжила ровным голосом:

— Ты рассказал ей?

— Она знает ровно столько, сколько ей нужно знать, — процедил он сквозь зубы. Его ноздри раздувались от шумно втягиваемого воздуха, а медовые глаза, казалось, уже прожгли во мне сквозную дыру. Если бы человека можно было убить яростным взглядом, то я была бы уже мертва, однако я не собиралась так легко уступать ему в этом поединке.

— Это не тебе определять уровень её осведомлённости! – я разозлилась не на шутку и готова была сорваться на крик. – Что ж, я тебя предупреждала, если ты не сказал ей правду, она узнает её от меня и поверь, я не собираюсь смягчать всю гнусность твоего поступка в глазах дочери, подпитывая иллюзию твоей безупречности!

Какое-то время он продолжал сверлить меня насквозь своим уничтожающим взглядом, не произнося ни слова, а затем вдруг прошептал:

— Не думал, что человек может так кардинально измениться за несколько дней.

— Посмотри в зеркало, Каллен, и ты найдёшь в его отражении подтверждение тому, что люди могут быстро меняться, причём далеко не в лучшую сторону!

Он последний раз окатил меня леденящим душу взглядом, холод которого, казалось, добрался до самого моего нутра, и вышел за порог, хлопнув дверью.

========== Глава 8 ==========

Следующие несколько дней прошли относительно спокойно, если не считать шумное празднование Рождества населением Форкса. Кто бы мог подумать, что этот невзрачный, тихий, нагоняющий тоску городишко может так измениться в главный праздник года. Люди улыбались друг другу на улицах, оживлённо беседовали, сыпали поздравлениями и пожеланиями счастья. Почти каждый дом напоминал сверкающую новогоднюю игрушку, и каждый хозяин украшал своё жилище так ярко и красочно, будто бы стремился выиграть несуществующий конкурс «Иллюминация года». Подъездные дорожки приветствовали прохожих стоящими на них светящимися снеговиками и эльфами, входные двери зазывали на огонёк традиционными еловыми венками, а окна, обрамлённые разноцветными гирляндами, дополняли картину волшебства.